Один на один с Драконом - Катерина Алешина

Кай сгрёб в кучу собранные грибы, придвинул ко мне. А потом повернулся и зашагал.

— Ящик с лекарствами оранжевого цвета, — крикнула я вдогонку.

Мне показалось: дракон кивнул, не оборачиваясь.

Я снова осталась одна в этом богом забытом месте.

Деревья шелестели ветвями, влажная трава стелилась живым ковром, уродливые бабочки повылезали из своих нор. Воздух пах свежестью и прохладой. Я позволила себе поверить, что дракон вернётся и спасёт меня.

Время тянулось бесконечно долго. Пульсирующая боль в ноге становилась невыносима. Мучала жажда. Я подкинула в костёр очередной кристалл, решилась встать и тут же упала. Нога выглядела ужасно, и чувствовала я себя ещё хуже, чем вчера. С третьей попытки получилось встать и проковылять к ближайшему дереву. Руки тряслись от слабости, но мне удалось срезать кору и вставить полый прутик. Древесный сок не шёл. На дереве уже было несколько лысых треугольников. Чертыхнувшись я пошла дальше, к следующему. Ноги не держали, через пару шагов мне пришлось почти ползти. Подняться не смогла. Стоя на коленях у ствола, я снова достала из кармана острый кристалл, повторила процедуру, и, о чудо, сок пошёл.

Сладковатый древесный сок казался чудом из чудес. Я даже забыла на секунду о боли. Облегчение накрыло с головой, словно голодающий наконец поел. Сквозь это чувство прорвались звуки. Шорох лап по веткам и траве. С ужасом я поняла, что слишком далеко от костра.

Меж сине-зелёных ветвей показалась шакалья морда. Надо успеть. Я бросилась к костру, хромая и спотыкаясь. Спасительное пламя было уже в паре метров, как вдруг тяжёлая туша повалила меня, а острые зубы шакала рванули кожу на плече. Потемнело в глазах от ужаса и боли. Говорят: «Перед смертью вся жизнь проносится перед глазами». А я почему-то подумала о драконе.

Я только и успела, что перевернуться, как шакал бросился опять. Из его глотки раздавался утробный рык. Ещё двое приближались. Я закрыла голову руками. Шакал, похоже, целился в лицо. Как бешеный пёс он вцепился в запястье. В последней отчаянной попытке отбиться я вытащила кристалл и всадила его, куда смогла дотянуться, стараясь нанести как можно больший вред. Шакал заскулил, отпрянул, кажется, струхнул. На брюхе мерзкой твари тёмно-алым пятном выступила кровь. Я вмиг бросилась к костру, чуть не упав в него. Обжигаясь, выхватила головёшку. Шакал отступил лишь на время и теперь медленно, с опаской приближался. Подоспели двое других. Они синхронно обходили костёр по дуге, словно брали в кольцо. Паника заполнила рассудок, меня трясло, раненая нога предательски подламывалась, не желая держать тело. Казалось, стоит мне упасть, как твари кинуться скопом.

Я бросила головёшку в шакала, он ловко отскочил, но больше не приближался. Тогда я схватила ещё пару веток из костра. Все трое шакалов замерли, опасаясь. Второй бросок прошёл мимо, а вот третья раскалённая палка угодила в цель, точно в гребень на спине, торчащий из тёмно-зелёной шерсти. Мерзкая тварь взвизгнула и отбежала. Шакалы расширили круг, но не уходили, видно, ждали удобного момента, чтобы напасть. Я больше не могла стоять, рухнула на колени. Страх слегка отступил, уступая место уверенности в себе.

Я собрала горсть грибов и кинула в костёр прямо так. Тут же зачадил едкий дым. Через пару секунд он поднимался уже высоко к кронам деревьев. А чуть погодя ослепительно вспыхнуло пламя, мне даже пришлось отодвинуться от костра. Лицо обдало жаром, костёр полыхал, трещали ветки. Пришлось подбрасывать в пламя всё, что под руку подвернётся. Шакалы отошли на приличное расстояние. Мне даже показалось, что маленькие чёрные глазки тварей смотрят с удивлением, а может, и с испугом. Лишь бы хватило дров и кристаллов.

Шли минуты, а может, часы, шакалы не уходили. Они скрывались за сине-зелёными ветвями, выжидая. То морда, то отвратительная шерсть мелькали в кустах. Я очень устала, меня бил озноб. Это был жар. Вероятно причиной тому нога или укус мерзкой твари. А скорее, всё вместе.

Слабость взяла верх. Подбросив очередные дрова и грибы, я легла на траву, почти прижавшись спиной к костру. Было невыносимо холодно, хотя минуту назад меня мучал жар. Все суставы ломило. Я понимала: поднимается температура. В кустах слышались шакальи шаги. Твари всё ещё здесь.

Снова стало жарко. От боли выступили слёзы. Я чуть отодвинулась от костра, приподнялась проверить, где шакалы. Их не было видно. Костёр измельчал, но пламя ровно горело, успокаивая и даря чувство безопасности. Я бросила в него пару грибов, на хворост не было сил. Время тянулось, минуты превращались в часы, наполненные болью, удушливым дымом и жаром. Страх не ушёл, а лишь спрятался в глубине души.

«Я умираю», — думала я. От этой мысли было мучительно страшно и обидно.

На ногу не хотелось даже смотреть, наверняка началась гангрена. Я вдруг заплакала беззвучно, чтобы не услышали мерзкие твари. Хотя что они понимают, безмозглые зелёные собаки? Казалось, от жара слёзы испаряются прямо на щеках. Лес расплывался перед глазами то ли от слёз, то ли от лихорадки.

Как в тяжёлом бреду мне являлись миражи. Я, словно во сне, видела меж синих деревьев корабль. Из него бодрым голосом звал Алексей: «Идём! Пора лететь домой». Потом корабль исчез, а вместо него стоял дракон в форме земного военного флота и неестественно улыбался. Я протянула руку, но Кай испарился за мутной болезненной дымкой.

Я закрыла глаза, а когда открыла их, передо мной стояла бабушка.

— Не реви! — строго сказала она.

Слёзы предательски катились по щекам, делая её силуэт мутным.

— Я же сказала, тебе нужен правильный мужчина, сильный, — добавила бабушка.

— Что? — прошептала я, ничего не понимая.

— Я говорила, — отозвался её голос эхом.

Вдруг, как наяву, я увидела бабушкину квартиру и себя со стороны. Мне девятнадцать лет, и я привела Валеру знакомить с бабушкой. Мы стоим на пороге. По лицу бабушки вижу: не понравился. Квартира всё та же, какой и была: маленькая, уютная, заполненная антикварной мебелью и разными вещами. С крохотной кухоньки доносится запах кофе и выпечки. От шкафа в прихожей веет старостью. Оставляю обувь у его пыльных ножек, знакомых с детства. Я всё ощущаю. В окна бьёт вечерний свет, окрашивая комнаты тёплым золотом. Пылинки под