Творцы - Талани Кросс

«Вот только не хватало, чтобы меня девчонка защищала!» — подумал он, понимая, что ему ничего не остается, кроме как принять эту помощь.

Грем захлопал ресницами, не веря в происходящее. Кажется, он считал, что Мила должна была первой выгнать отсюда Яна, причем пинками. А она и впрямь оказалась куратором. Остальных эта новость тоже взбудоражила, и они зашептались громче, но все равно было не разобрать, о чем именно. Стоило прислушаться повнимательнее, как Грем пришел в себя и снова открыл рот. Хорошо хоть сказать ничего не успел — на весь зал загремела песня Дина Льюиса «Waves».

Ян, как и остальные, повернулся на звук и увидел сестру, которая сидела на ритуальном камне и шарила по карманам в поисках телефона. Наконец, смартфон был найден, и Лана, удивленно уставилась на экран, потом нахмурилась и недовольно пробормотала:

— А вот теперь я обиделась и не буду с тобой разговаривать, — и сбросила вызов, после чего обернулась к остальным, вздохнула: — Да что со мной не так? То маньяк, то сектанты… Дайте уже кого-нибудь поприличнее!

Она решительно спрыгнула с алтаря, словно намеревалась лично разобраться с каждым, но в момент, когда ее ноги коснулись пола, Лана исчезла.

И не давая опомниться, Дэн положил руки на плечи Яну и Миле, и ритуальный зал сменился залитой солнечным светом террасой. Пока глаза Яна привыкали к новому освещению, на террасу успели телепортироваться остальные творцы из ритуального зала. Но сколько он ни щурился на них, сестру так и не смог нигде рассмотреть. Тогда он обернулся к Дэну, что-то быстро набирающему в телефоне. Тот почувствовал на себе взгляд Яна, выдал «потом», убрал телефон во внутренний карман и исчез. Оставалось порадоваться, что Мила никуда исчезать не собиралась. Ян подхватил ее под локоть и, склонившись к уху, спросил:

— Где Лана?

— Верховный творец Лин Вей решает ее судьбу, — голос Милы был спокоен, но пальцы, накрывшие руку Яна, дрожали. — Если он сочтет ее опасной для окружающих — ликвидирует. Если нет, то выберет куратора. Только, — она нервно сглотнула, пальцы сжались, вонзив острые ноготки в ладонь Яну, — только вот выгоревшие еще ни разу не возвращались из круга живыми… Ритуал должен был… покончить с ее страданиями…

Очнувшись на камне в черном зале, Лана подумала, что все еще спит. Подобного на выставке Милы просто не могло быть! Например, эти круглые лампы с заключенными в них узорами, несомненно, произведение искусства, но совсем не то, чем обычно занималась подруга. Для ее картин свет требовался другой, да и стены лучше взять белые. И картин нет. Да, отсутствие картин — главное доказательство, что это сон. Если бы Лана очнулась еще на выставке, то явно не в качестве экспоната, а все в том же туалете или вообще в больнице — ведь боль тогда была просто чудовищной.

Зазвонивший телефон добавил уверенности в нереальности происходящего. Во-первых, смартфон разбился, когда ей стало плохо. Во-вторых, чтобы Калки позвонил первым! Это уже из области фантастики или даже фэнтези, ибо научно такую ерунду не обосновать.

— А вот теперь я обиделась и не буду с тобой разговаривать, — пробормотала она и сбросила вызов.

Конечно же, после такого все взгляды в зале были обращены к ней, отчего даже во сне стало неуютно. Да и о каком уюте может быть речь в черном зале, похожем на ритуальный, когда на тебя пялятся люди в черном? Некоторые не просто в черном, а в рясах буддийских монахов. Кажется, такая называется кашая. И сама по себе кашая еще ничего, но вот демонические маски на облаченных в нее людях — это уже клиника. Каким образом сознание Ланы совместило два этих элемента? Решила попугать саму себя?

— Да что со мной не так? То маньяк, то сектанты… Дайте уже кого-нибудь поприличнее!

Лана решительно спрыгнула с камня, готовая разобраться с каждым монахом лично. Но стоило босым ногам опуститься на ледяной камень, как декорации сменились на лакированное мореное дерево: не только пол, но и стены, и даже высокий потолок. И в какой-то степени смена обстановки показалась ей хорошим знаком: подтверждало нереальность происходящего, и никаких тебе сектантов. Хотя лучше бы она просто проснулась.

«Может, как-нибудь самой себя разбудить? — подумала Лана и, крепко зажмурившись, приказала себе: — Просыпайся!»

Ничего подобного. Только сзади кто-то осторожно ухватил ее за плечи. Она обернулась и вскрикнула от испуга — на нее уставилась застывшая в оскале эбеновая морда демона, в налитых кровью глазах которого сверкали сапфиры.

— Тише, — неожиданно мягко попросил он и, отпустив Лану, протянул руки к морде, сместил ту на бок и открыл половину человеческого лица. — Видишь? Всего лишь маска, пусть и страшная.

Лана кивнула, но все равно отступила назад, разглядывая остановившего ее мужчину. Лет сорока, может, больше. Высокий, широкоплечий, в черных брюках и рубашке. Темно-русые коротко стриженные волосы, аккуратная бородка на полтона темнее, мимические морщины в уголках синих глаз. На губах извиняющаяся полуулыбка. Приятное лицо, располагающее к себе. Конечно, Лана не видела нос и вторую половину и уже собиралась попросить убрать маску вовсе, когда мужчина ее опередил:

— А теперь, с твоего позволения, я надену ее обратно. Конклав Огня не любит тех, кто не чтит традиции.

Не чтит традиции… Кажется, ее Конклав Огня возненавидит: без маски, в белом, еще и босая. Для полного счастья не хватало отобранной Весты, но пистолет почему-то не захотел материализоваться во сне, в отличие от разбитого телефона. Или?.. Лана принялась себя критически осматривать, но ее отвлекли.

— Держи, — мужчина протянул ей связку ключей с фигуркой Бэтмена на брелке, — отдашь брату.

Яну? У него правда был такой брелок, и Лана несколько раз безуспешно пыталась его отобрать или выпросить.

— Откуда они у вас? И кто вы?

— Глава Чистильщиков, — ответил мужчина только на последний вопрос и, пойдя ближе, вложил ключи в руку Ланы, которые тут же перекочевали в карман ее шорт. — Я — Макс Нилан. Можешь звать меня просто Максом. Не бойся, я на твоей стороне.

И Лана поверила. Не самый плохой союзник из возможных — ее сознание могло предложить, к примеру, разумного червяка. Или собачку из разрушенного центра. С этим хотя бы поговорить можно и попросить объяснить, куда это она попала, и как отсюда выбраться.

Но Макс молча взял ее под локоть и повел по коридору туда, где неожиданно засиял чернотой проем, оказавшийся входом в темный узкий зал. По его центру тянулась цепь пустых чугунных трехногих чаш. В последней из них горел огонь, и пламя тянулось к потолку, скрывая стоящего за чашами человека. Ему же, в свою очередь, ничего не мешало внимательно рассматривать Лану, и взгляд был тяжелым. Хотелось стряхнуть его с себя, как чужую ладонь с плеча.

В зал стали прибывать другие люди, в основном мужчины, хотя среди них нашлось и несколько женщин в длинных платьях и пелеринах. И снова у всех них цвет одежды был черным, а лица скрывали маски, в этот раз не только демонические, но и карнавальные, и в виде морд животных, и даже какие-то абстрактные в форме вытянутых вверх узорчатых прямоугольников. Наверное, таким образом прибывших можно было поделить на группы.