Клуб первых жен - Оливия Голдсмит

У Анни закружилась голова. Сегодня нельзя торопиться. Она подумала, не позвонить ли Бренде, которая предложила проводить ее и Сильви в интернат. Но тогда Анни отказалась. Все это время ей хотелось быть вдвоем с Сильви, только с ней. Однако сейчас она поняла, что должна с кем-то поговорить. Часы показывали четверть восьмого. Анни постеснялась звонить Бренде так рано, та пришла бы в ярость. «В конце концов, никто еще от этого не умер, – подумала она про себя. – Обойдусь и без звонка. До сих пор я все делала сама. И это переживу сама».

Анни спустилась вниз в комнату Сильви. Она была почти пуста без маленьких сокровищ дочери, которые уже были уложены. Только Пэнгора, сиамского кота да саму Сильви нужно было приготовить к отъезду. Анни тихо раздвинула шторы и оглянулась на спящую дочь. Ее волосы цвета светлого золота рассыпались по подушке, лицо было умиротворенным. У Сильви были слегка раскосые, неправильной формы глаза, таких детей обычно называют «монголоидами»; спящая, она выглядела совсем ребенком, и на лице не было того ужасного, кричащего выражения умственной отсталости.

– Сильви, – Анни слегка потрепала ее за плечо. Всю свою жизнь Сильви ощущала лишь такие прикосновения, нежные и любящие. И, как Пэнгор, Сильви потянулась, выгнула спину и перевернулась на другой бок, а потом протянула руки к Анни. Та обняла ее, надеясь в душе, что дочь всегда будет вот так же надежно защищена, как у нее в объятиях, оставаясь при этом открытой и любящей.

– Привет, мам-пам.

Речь Сильви была слегка неразборчивой, но вполне понятной, если прислушаться. Многие даже не старались делать этого.

– Привет, Сильви.

– Доброе утро, Пэнгор.

Кот потянулся и перекатился к Анни. Она погладила его по мягкому брюшку.

– Вам обоим пора вставать. Ты помнишь, какой сегодня день, правда?

– Я еду в школу, – прошептала Сильви. В ее глазах был страх, тот самый страх, который не исчез после всех уговоров и увещеваний Анни. «Попозже мне там понравится», – бессмысленно повторяла Сильви за матерью снова и снова.

– Мам-пам, а Пэнгор тоже может ехать со мной?

– Разумеется.

– Это хорошо.

Сильви сбросила одеяло и встала. Движения ее были неловкими, неуклюжими. И, наверно поэтому, очень доверчивыми.

– Умойся и оденься. Хадсон будет здесь сразу после завтрака.

Сильви улыбнулась. Хадсон ей нравился, и он хорошо относился к Сильви. Анни наблюдала, как дочь пытается справиться со своей розовой пижамой. Слезы навернулись на глаза Анни, она круто развернулась и пошла на кухню.

Интернат находился недалеко, около ста семнадцати миль на север, в тихом уголке штата Нью-Йорк. Анни вздохнула, взглянув на упакованный чемодан и коробки в прихожей. Она вспомнила свой отъезд в частный пансион мисс Портер, тогда она была еще моложе Сильви. Анни припомнила, что была очень огорчена и расстроена, так же, как сейчас ее дочь. Но в отличие от Сильви мать Анни не провожала ее. Она просто сбежала. Сбежала, не сказав «прощай» ни Анни, ни ее отцу. И тот, оказавшись брошенным, отослал свою единственную дочь в пансион.

Казалось, Анни всю свою жизнь боролась с одиночеством. Интересно, замечали ли это другие? Возможно, они точно так же бежали от одиночества, как она. Анни очень страдала от этого, решив, что никогда не позволит своим детям пережить это чувство, если все будет зависеть от нее.

Да, «Сильван Глейдс» был для Сильви своеобразной гарантией от одиночества. Несмотря на то что говорил Аарон, название «Сильван Глейдс» означало то место, где Сильви будет хорошо вместе с другими детьми. У нее будут занятия, друзья, наконец, та необходимая каждодневная помощь, в которой она так нуждается. И Сильви ничем не будет отличаться от других. Будет как все.

Анни планировала, что Сильви будет долго находиться в интернате, и это стоило очень больших денег. Она добавила кругленькую сумму к той, что отложил Аарон. Этого было достаточно. Все, что теперь требовалось от Анни, – отпустить от себя Сильви. Не обрекать ее на одиночество, а мужественно ждать своего собственного.

И вот оно здесь, рядом.

Анни взяла коробку для Пэнгора и заставила кота проглотить таблетку снотворного, закатанную в сырный шарик. Без этого животное кричало бы всю дорогу. Да и самой Анни было бы неплохо принять одну таблетку.

Ровно в восемь позвонил Хадсон. Сильви, одетая в белую льняную блузку и красивый синий джемпер от Сакса, пританцовывала на месте от возбуждения. «Мы едем в школу, в школу, в школу», – напевала она, и Анни пыталась улыбнуться.

– В интернат, – напомнила Анни.

– В интернат, – кивнула Сильви. – Как Крис и Алекс. – Потом схватила Анни за руку: – Поехали, поехали!

Сильви была слишком взволнована, чтобы заснуть в машине, и они играли в «Я вожу» и индейцев, потом Сильви съела булочку с маслом и полбанана. Сначала поездка казалась Анни бесконечной, но закончилась как-то неожиданно.

– Это твоя новая школа? – спросил Хадсон, когда они подъехали к элегантному отреставрированному старинному особняку. Он даже присвистнул от восхищения: – Да, славное местечко!

Сильви, подпрыгивая на заднем сиденье, захихикала.

– Славное местечко! – эхом отозвалась она. Глаза ее были широко раскрыты от возбуждения. Анни очень нравились глаза дочери. Для посторонних они лишь отражали умственную отсталость Сильви, но для Анни слегка раскосые, восточного типа глаза дочери были загадочными, а их взгляд до боли родным. Кошачьи глаза. Сейчас они были испуганные. Как-то раз Анни очень удивилась, когда Сильви, указав на рисунок в книге о Японии (там была изображена гейша), сказала: «А глаза у нее точь-в-точь как у меня, мам».

Когда они приблизились к главному корпусу, открылась большая парадная дверь, и из нее вышла доктор Геншер. Солидная, благоразумная, доброжелательная женщина. Хадсон открыл дверцу машины для Анни и Сильви и начал вынимать багаж, пока они здоровались с доктором.

– Здравствуй, Сильви. Очень рада снова тебя видеть. – Хотя доктор Геншер была крупной женщиной, она не производила отталкивающего впечатления. Но Сильви невольно отпрянула.

– Здравствуйте, миссис Парадиз. Анни пожала ей руку.

– Поздоровайся, Сильви, – ласково сказала Анни, и Сильви пробормотала приветствие. Потом подняла голову.

– У меня есть кот. У него глаза как мои.

Анни в недоумении взглянула на дочь. Сильви никогда раньше не сравнивала Пэнгора с собой. Еще раз Анни была поражена тем, что Сильви словно читает ее мысли.

Доктор Геншер улыбнулась:

– Насколько я понимаю, твой кот собирается остаться здесь, вместе с тобой.

Сильви кивнула.

Подошел Хадсон. Он уже аккуратно выставил возле машины чемодан и коробки Сильви.

– Все готово. Куда отнести?

– Я думаю, пусть пока останутся здесь. Доктор Геншер взглянула на Сильви.