Ведьма - Алина Багазова

– Серафим Владимирович, я могу уходить?

– Да, на сегодня все, Софья Яковлевна, – так же сладко ответил Серафим, – можете идти, если, конечно, не дожидаетесь свою внучку. Она ведь каждый вечер заходит к вам.

Он прекрасно знал, что она приходила к нему, знала и она, что он знает об этом. Встав и схватив сумочку, секретарь выскочила за дверь поперед нас, хлопнув дверью. Мы все трое, не сговариваясь, расхохотались.

Мы шли к моей остановке и уже были метрах в двухстах от нее, когда вдруг нашу дорогу пересекла старушка. Сгорбленная, ветхая, качающаяся от дуновения майского ветерка, ростом она не доставала и до груди Серафима. Вперед вытягивала подрагивающую высохшую ладошку, обтянутую кожей, как пергаментом.

– Подайте на хлеб, бога ради… – прошелестела она еле слышно и подняла голову.

Я вздрогнула. Ее глаза гноились и опухли так, что, казалось, не видели нас. А может, и впрямь не видели, потому что она смотрела куда-то мимо, протягивая руку. Другой рукой опиралась на палку.

А Серафим вдруг стал ее, бабку, заинтересованно разглядывать. Потом спросил:

– Бабушка, что с вашими глазами?

– Фима, ты что! – дернула Вася его за руку.

Бабулька на мгновение замерла, а потом я увидела, как из глаз потекли слезы. Серафим взял ее под локоток и отвел в сторонку, к скамейке, аккуратно усадил и сел рядом. Мы с Васей стояли рядом, не понимая происходящего.

– Расскажите, бабушка, отчего это с вами произошло? – серьезно спросил Фима.

– Ничего не вижу, совсем ничего… – зашептала бабуля, плача безостановочно, – вот только плакать и могу только на это и годятся мои глаза… За что меня так Боженька?…

– А дети есть у вас? Внуки? Родные? – Допытывался парень.

– Дочка есть, – как-то растерянно пробормотала бабка, – но не ладим мы с ней, давно уже, отдельно живет.

– Как же она могла оставить вас в таком состоянии? – не отставал Фима.

Я поняла, что он к чему-то клонит.

Бабушка молчала несколько секунд, а потом тихо прошептала:

– Не она меня оставила, я прогнала ее…

– …и сказали ей, что не хотите видеть ее больше никогда? – закончил Фима.

– Да, – старушка опустила голову, – ни ее, ни ее ребенка, которого она нагуляла… «Глаза бы мои тебя не видели, никогда» – вот что я ей сказала. И теперь не вижу. Не только ее, но и ничего больше.

– Зачем люди так бездумно бросаются словами? – грустно посмотрел Фима на нас – Ведь чего пожелаешь, то и случится, а у некоторых буквально и сразу.

По мне вдруг побежал холодок, голова закружилась, палец с кольцом слегка закололо. Я схватилась за подругу, чтоб удержаться на ногах, так накатила слабость. Вася не обратила на меня внимания, завороженная разговором.

– Иногда я думаю о ней, о внучке, ему сейчас полтора годика. Знаю, что дочь работает, собирается замуж. Так тепло становится… Тянет меня временами к ним. И кажется, что проясняется что-то перед глазами… А потом сама себе даже думать об этом запрещаю, не даю себе ее простить. Много я перенесла, пока растила ее, и не хотела, чтоб она повторила мою судьбу. А еще стыдно, что не помогла, не поддержала ее в трудный момент. Думала, она аборт сделает и вернется. А она сохранила ребенка и смогла выжить. Поэтому начинаю избегать тех мест, где могу с ней столкнуться. Хотя мне-то что, все равно не вижу, только не хочу, чтоб она видела меня такой… милостыня-то не нужна мне, нужно ощущать, что я еще жива, что я среди людей, хоть и не вижу никого…

И она замолчала совсем, плача безостановочно. Я присела рядом, не оттого, что хотела что-то сказать ей, а оттого, что совсем стало нехорошо. Кружилась голова, я словно уплывала куда-то но только хотела сказать ребятам, как возвращалась назад, потом уплывала снова… Серафим мельком взглянул на меня, неожиданно задержал взгляд, который вдруг стал тревожным, а потом отвел его.

– Вы понимаете, почему это произошло с вами? – спросил Серафим тихо.

Старушка кивнула, закрыв лицо.

– Все можно еще изменить, – твердо произнес Фима, – совсем просто это сделать.

– Поняла, сынок, – вдруг совсем другим голосом сказала старушка, и ее лицо просто осветилось, – раньше-то и додуматься не могла, что сама виновата. Сама ведь захотела такой жизни…

Серафим улыбнулся, могу поклясться, в этой улыбке была искренняя радость.

– Я найду ее! Я знаю, что она меня любит, что она скучает, что будет рада… Я попрошу меня простить! Пусть не смогу видеть, но буду чувствовать их рядом, моих родных, моих единственных…

– Бабушка, зрение обязательно вернется к вам, – уверенно пообещал Фима, сжав ее маленькую ладошку, – все наладится. Потому что в душе все уже наладилось. А когда душа исцелена – исцелится и тело.

– Спасибо, сынок! – Бабулька схватила Фиму за руку и прижалась к ней щекой. – Спасибо, милый, ты добрый ангел, пришедший ко мне во спасение!

– Да не ангел я, бабуль, обычный человек, – засмеялся Фима.

По щекам Василисы текли слезы, а я ощутила, что мое самочувствие улучшилось.

– Я ведь знаю ее адрес, прямо сейчас и побегу к ней, она уже с работы, наверное, пришла, – вскочила старушка, – дай Бог тебе, сынок, здоровья и счастья, необыкновенный ты человек, если и впрямь не ангел.

Мы долго смотрели вслед бабушке, которая, почти не опиралась на палку, казалось, она летит на невидимых крыльях.

– Фим, откуда ты знаешь, что она прозреет? – тихо спросила Вася, вытирая слезы со щек.

Серафим пожал плечами.

– Но ведь ты ей пообещал?

– Важно подарить человеку веру и надежду. Когда они есть, чудо случится. А если человек может так легко себе причинить зло, то с верой в сердце он легко и исцелится. Девчонки, давайте посидим вон там, в кафе, если Алюша не торопится? – вопросительно посмотрел он на меня.

Я пожала плечами, раздумывая, не лучше ли оставить их одних.

– У меня есть что тебе сказать, – произнес он.

У меня возникло ощущение, словно он смотрел в мою душу. Я кивнула.

Мы сели за столик под тенью огромного зонта, заказали сок. Потом пили его не спеша и некоторое время каждый думал о своем и переживал только что происшедшее.

– Фима, мне кажется, что ты правда обладаешь паранормальными способностями, – вдруг сказала Вася.

– Возможно, – пожал плечами парень рассеянно и улыбнулся, – в моей работе, согласись, это полезно.

Я сидела и думала, что все как-то складывается любопытно. В последнее время я сталкиваюсь с интересными людьми и ситуациями.

– Иногда я вижу в человеке что-то, что не могу объяснить до конца, иногда не могу понять смысл увиденного. Но всегда стараюсь сказать человеку об этом. Вдруг это поможет, – продолжал Серафим и перевел взгляд на меня.