Осинка. Чужая сила - Саша Арсланова

маленькую тропинку, тоненький ручеек. И прошел по этой тропке только один демон. Дагор.

Я испуганно прижала руку к щекам и вздрогнула от боли, надо же, позабыла о своих синяках да ожогах.

– Моя вина, что не смог сразу разглядеть в Дагоре его черную душу, – покаялся Грегг. – Как и Эйр, я принял демона, как родного, я скучал по дому, а он говорил и говорил о нем, и, казалось, там, в Эртэвелле, меня ждут, а все заговорщики наказаны и казнены. И я поверил. Я убедил Эйра, что нужно расширить проход, тогда мы вдвоем с Дагором сможем вернуться. Только мы не вернулись.

Волк злобно рыкнул, откинув кость, поднялся и начал метаться из стороны в сторону:

– В открывшуюся дверь хлынули полчища сумеречных, чтобы убивать и порабощать этот мир.

– Великая война? – спросила я враз онемевшими губами.

Грегг кивнул:

– Когда демоны добрались до Веро, мне неизвестно. Они умели убеждать. Что ж ее винить, если и мы с Эйром поддались на сказки Дагора. Но как бы то ни было, Веро уже меня недолюбливала, она ревновала. И считала, что я разрушил их дружбу с братом… Такая глупость, такая ошибка! Но одно цепляет другое, и демоны сумели поселить в голове у Великой Воды мысль о том, что их нападение – моя вина. Моя и Эйра. Я их создатель, я их родитель. Кто, как не я, виновен в том, что они ворвались в этот мир?

– И что сделала Веро?

– Сначала затаилась и наблюдала. Демоны отбросили нас с Эйром далеко от Элии, захватили город и обратили свой взор на соседние поселения. Война быстро докатилась до земель Прародителей. И когда Эйр пришел к братьям и сестрам, предлагая объединиться, Вода убедила остальных не верить нам. Она в своей гордыне не видела очевидных вещей. И ей казалось правильным принять от демонов зелье, которое могло меня ослабить, и хитростью заставить его выпить. Она думала, что с моей смертью всё закончится. Свою ошибку она поняла почти сразу, но было уже поздно, – волк снова лег в моих ногах, положив морду на лапы. – Я ушел в грани, туда, где мог выжить и дождаться своего часа. И мой друг, мой Эйр, остался один. И он, конечно, не сумел остановить сумеречных, они пошли дальше.

– Но как же… – я не находила слов от возмущения, – как можно было не поверить своему лучшему другу? Своему брату?

– Не суди, Осина! Ревность – жуткое чувство. Итак, – продолжил Грегг, – я больше не мог вмешаться и помочь, но мог незримо наблюдать, лишенный почти всех своих сил, стараясь выжить. Война набирала обороты, немало людей тогда полегло, а вину за все сваливали на Эйра. А он, преданный и покинутый, искал путь спасения своего мира. И нашел.

Волк замолчал ненадолго, прикрыв глаза.

– Не сразу, но Прародители все же прислушались к словам моего друга. Даже Веро. Выяснять, кто виноват, уже не было смысла – слишком пострадали все от вторжения. И тогда Веро пообещала, что если у Эйра получится остановить бойню, но при этом он умрёт, она поможет ему вернуться, отдаст свою кровь и часть своей силы, которая будет жить в ее потомках.

– Дальше уж недолго, – ответил Грегг на мой тяжелый вздох. – Эйр сумел закрыть проход в мой мир, выкинув часть сумеречных обратно. Сам же растратил все свои силы и ушел за грань… Но не все демоны ушли. Дагор с приспешниками спрятались в Туманных горах, переждали время, а как забылись чуть зверства, что они творили, вышли к людям искать мира. Рэнольв Смелый снова сел на трон, и дозволил демонам жить в Элии. И течет сейчас в некоторых из жителей кровь демонов, в других – Эйра, а в ком – и совсем вперемешку, – и добавил. – Дружок твой потомок Эйра. Да ты и сама, верно, поняла.

– Рэнн, что ли? – и ответила сама себе. – Да уж поняла.

Волк неторопливо обгладывал кость, и я решилась еще спросить:

– А приходил кто, Дагор?

– Дагор, – коротко кивнул Грегг. – Нужна ты ему. Кровь твоя.

– Ой, а что он хочет со мной сделать? – я испуганно уронила ложку. – Убить?

– Будет пытаться открыть проход домой. Любой ценой.

Волк замолчал, а я сжала ставшие ледяными пальцы. А если Грегга рядом не будет? Но сказала другое:

– Он какие-то штуки из рук выпускал…

– И ты увидела? – оторвавшись от кости, волк удивленно посмотрел на меня. – Что там с твоей силой, говоришь?

– Откуда ж мне знать, что с ней! – ответила я с досадой и встала. Решила печь затопить, от рассказов таких бросало в дрожь.

Огонь разгорелся быстро, я и кремнем только успела чиркнуть. Сухие дрова споро занялись, а лицо, недавно обожженное, неприятно защипало от жара. Следом и синяки мои да ссадины дали о себе знать.

– Дагору мало кто противиться может, – как ни в чем не бывало продолжил волк, будто мы с ним не обсуждали только что мою смерть. – Особенно если он даром своим пользуется. Никто отказать ему не в силах. Даже я порой поддавался. А ты вон как. Что ж, надо постараться, чтобы ни он, ни сподвижники его в Лес больше не сунулись, – Грегг поднялся и пошел в сторону двери. – Ты запрись да поспи, я снаружи буду.

Прихватив с собой кость и толкнув лобастой башкой дверь, он оставил меня в одиночестве.

Хорошо сказать – поспи – после таких известий! Да еще заболело все наново, заныло, защипало, даже просто сидеть невмоготу стало!

В спальне оказалось маленькое зеркальце, и я даже застонала, как себя увидела – красное вспухшее лицо, заплывшие щелки глаз с опаленными ресницами и бровями, раздутый в несколько раз нос да разбитые в кровь губы – хороша! Может, этот Дагор меня просто испугался?

Ох! Умыла я лицо, как смогла, приложила к синякам лист капустный – небось, не умру, а завтра и в мастерской можно что-нибудь лечебное найти.

В шкафу с одеждой я отыскала несколько пар штанов да мужские рубахи. И, не колеблясь, надела наряд. Снять грязнущее платье, на котором застыла пятнами кровь, ладно бы своя, так еще и чужая, было огромным удовольствием. И пусть я не вернулась к себе домой, здесь мне было хорошо впервые с того момента, как Рэнн увел меня от родных. Я смогла ополоснуться в теплой воде, а не в ледяной Ключинице. Ни от кого не убегала. И сегодня уже никого не боялась. Я знала, что дедушка Дуб не даст меня в обиду. Все время