Продолжение путешествия - Александр Арсаньев

Так, например, о моей отправке в неизвестном направлении, благодаря уличному мальчишке, оставленному им около здания тюрьмы, Петру стало известно в тот самый момент, когда перевозивший меня возок, вероятно, еще не покинул городской черты. И, надо отдать ему должное, он тут же, невзирая на поздний час, бросился нам вдогонку и наверняка бы догнал и перегнал еле плетущихся казенных лошадок, если бы хоть приблизительно знал, куда меня везут. Потому что передвигался с максимальной для середины девятнадцатого столетия скоростью, оседлав одного из самых дорогих и породистых жеребцов из конюшни своих родителей.

Но, благодаря отсутствию точных сведений, несколько часов кряду во весь опор скакал в почти противоположном нужному направлении и повернул назад лишь тогда, когда окончательно убедился в своей ошибке.

И, тем не менее, оказался в Елшанке ранним утром, то есть на полдня раньше меня. Если бы он задержался здесь подольше, то мы бы наверняка встретились. Но ему не терпелось разыскать мой возок, и он помчался дальше, едва успев выпить чашку чая с пирожком, и в двух словах сообщив последние новости хозяйке.

Едва ли большим преувеличением будет сказать, что все эти сведения вызвали у меня бурный поток слез благодарности. Я поняла, что на свете еще есть люди, на которых я вполне могу положиться. Один из них, вернее, одна – сидела в данный момент напротив меня, а второй – очертя голову прочесывал всю округу, дабы вызволить меня из рук недоброжелателей или не знаю, на что он там рассчитывал. Но поступок его явно был продиктован не столько разумом, сколько чувствами и отчасти был сродни Дон-Кихотовским подвигам. И именно благодаря этому вызывал у меня еще большее уважение. Как всякая женщина, я всегда умела ценить совершенные ради меня безрассудные поступки и тем более безумства.

Не успели слезы высохнуть на моих глазах, как мы услышали топот копыт у крыльца и хриплый мужской голос. Ксения Георгиевна на всякий случай отправила меня в дальние комнаты, но тут же за мной пришла, едва узнав, что за мужчина решился нарушить ее покой в такой час.

Вернувшись в гостиную, в валившемся с ног от усталости мужчине я узнала… кого бы вы думали? Ну, конечно, Петра, и слезы брызнули из моих глаз с новой силой. Не зная, как выразить ему свою признательность, я запечатлела на его челе сестринский поцелуй. Не привыкший к таким моим проявлениям Петр одарил меня настолько изумленным взглядом, что я не выдержала и рассмеялась. Тем более, что его хранившая следы недавнего избиения физиономия представляла собой и без того достаточно забавное зрелище. Она была трехцветная, как приносящая счастье кошка, о чем я и заявила Петру, окончательно его смутив.

– Что это вы, матушка – то плачете, то смеетесь? И смех и слезы, по-другому не скажешь, – притворно заворчала Ксения Георгиевна, но по всему было видно, что и ее тронула такая беззаветная преданность молодого человека, и немного позже она призналась нам в этом.

Она даже всплакнула со мной за компанию, и прошло немало трогательных минут, прежде чем мы смогли заняться делом. А в нашем случае это означало обсудить все последние события и принять единственно правильное в этих обстоятельствах решение.

На это у нас ушла вся ночь без остатка, но разговор этот так важен что, пожалуй, ему следует уделить отдельную главу.

Хотел, ничего не меняя, поместить тут эту самую седьмую главу, но передумал, и вот почему. Дело в том, что Екатерина Арсаньева во времена написания данного романа была, несмотря на свой весьма почтенный возраст, автором начинающим. И как все начинающие авторы – находилась в состоянии поиска. В основном поиски эти касались не содержания, с ним Екатерина Алексеевна определилась раз и навсегда, взяв за основу своих литературных произведений свою же собственную жизнь. А вот что касается формы – тут она перепробовала все возможные стили и жанры, пока не остановилась на романе, став, таким образом, одной из основоположниц столь популярного ныне жанра криминального романа или детектива.

Но я бы не простил себе, если бы не познакомил читателя хотя бы с некоторыми из ее экспериментов. Тем более что и в них Екатерина Алексеевна, с моей точки зрения, выглядит более чем убедительно. Таковы ее психологические новеллы, поэмы и наброски романа в стихах. А ее пьесы наверняка могли бы существенно разнообразить репертуар наших театров. Но, к сожаления, ни одна из них не дошла до нас полностью, сохранились лишь отдельные отрывки и сцены. Но даже тот небольшой отрывок, который мне не терпится вынести на ваш суд, надеюсь, убедит вас в справедливости моих слов.

Я считаю, что роман в целом от этого не пострадает, поскольку ее содержание представляет собой начало той самой ночной беседы, о которой пишет автор в конце предыдущей главы. Но драматическая форма, лишенная в силу своей специфики описательности, сделала ее более динамичной и придала ей еще больший драматизм.

Посему милости прошу в Театр Екатерины Арсаньевой.

Явление восьмое

Сцена представляет собой гостиную. Посредине большой обеденный стол, в стороне кресла. Три больших окна задрапированы французскими портьерами.

Те же и Петр Анатольевич, молодой литератор, приятель Екатерины Алексеевны.

КСЕНИЯ ГЕОРГИЕВНА: Петечка, Бог ты мой, как вы нас напугали.

(В сторону) Катюша, можете вернуться, это ваш приятель.

ЕКАТЕРИНА (входя из дверей направо) Петр, как вы узнали, что я здесь?

ПЕТР: Катенька, вы здесь? Я не верю своим глазам… (Бросается к ней) Вас отпустили?

КСЕНИЯ ГЕОРГИЕВНА (подойдя к окну и прислушиваясь): Я понимаю вашу радость, молодые люди, но лучше вести себя потише. Не дай Бог, кто услышит.

ПЕТР: Что я слышу? Вас все еще преследуют? Но как же вам удалось освободиться?

ЕКАТЕРИНА: Право, не знаю, радоваться или печалиться мне по этому поводу.

ПЕТР: Не понимаю.

КСЕНИЯ ГЕОРГИЕВНА: Катенька расскажите ему все, что с вами приключилось прошлой ночью, а я пока прикажу поставить самовар. (выходит)

ЕКАТЕРИНА (усаживаясь в кресла): Приготовьтесь выслушать самую невероятную историю, но, поверьте, я не собираюсь вас мистифицировать.

Далее я позволю себе небольшую купюру, поскольку Катя пересказывает своему приятелю события хорошо вам известные. И сразу перейду к началу «мозгового штурма», то есть тем самым поискам выхода из той непростой ситуации, в которой оказалась наша героиня. Ксения Георгиевна к тому времени уже вернулась в гостиную и принимает в разговоре самое активное участие.

ПЕТР (Обхватив голову руками): В голове не укладывается… Что же вы намерены предпринять?

ЕКАТЕРИНА: Пока я сама этого не знаю, и очень надеюсь на вашу помощь.

КСЕНИЯ ГЕОРГИЕВНА: И то дело. Одна голова хорошо, а три…

ЕКАТЕРИНА: Право же, Ксения Георгиевна, мне так неудобно, что вы оказались втянуты в эту историю…