Загадка тауматургии - Виктор Борзов

Дрожащая от усталости рука вывела на белом листе имя подозреваемого: «Андреа Синков».

Интерлюдия 1. Странствия в ночи (оригинал)

Введение

Человечество видит грезы с незапамятных времен. Не только люди, но и большинство животных наблюдают чудные образы давно ушедших дней постоянно.

Мыслители еще в начале эпохи Раскола задавались вопросами о природе грез. Их труды породили проскисиологию — одну из древнейших дисциплин тауматургии. Науку, изучающую грезы, искусство призыва и подчинения обитателей Закулисья.

Благородный род Рузовых посвятил поколения на углубление и развитие данного ремесла. Я, в частности, отдал проскисиологии лучшие годы жизни и не жалею о проделанной работе.

Данная книга посвящена основам семейного искусства. Прочитав ее, вы научитесь: пролезать под кожу мира, управлять грезами; и узнаете об обитателях Закулисья.

В сей книге вы не найдете формул призыва и связывания. Я понимаю, что она может угодить в руки людей, никак не связанных с фамилией Рузовых. Поэтому не надейтесь понапрасну. Для читателей, не искушенных и жаждущих прикоснуться к поистине удивительному ремеслу, книга станет атласом по изнанке Сцены. По крайней мере, я верю в это.

Перед чтением данной работы советую ознакомиться с «Основы тауматургии» Агна Мудрова и с «Краеугольный камень чудес. Тайные значения имен богов» Сигила Рентова. Книги помогут вам лучше понимать, что скрывается за каждым действием в грезах. Не важно прочтете вы их после «Странствий в ночи» или до. Главное — не приступайте к практике без знания основ.

На этом вступление окончено. Добро пожаловать в Закулисье.

Глава 1. То, что сокрыто под плотью

Практиков, окунувшихся в мир грез, принято называть грезящими. Грезящие, путешествующие по просторам Закулисья, именуются сноходцами, а те, кто навсегда оставил Сцену и основал царствие — землевладельцами.

Путь любого грезящего берет начало с кокона — закрытого пространства грез, которое подчиняется воле практика. Оно защищает от враждебных обитателей Закулисья.

Чтобы стать грезящим, достаточно освоить два навыка: осознание и пробуждение. Первое позволит понять, что вы грезите, и начать управлять коконом. Второе — покинуть Закулисье в случае опасности.

Свое первое осознание в грезах я помню отчетливо. Это был мой двенадцатый день рождения. После семейного ужина в опочивальне меня ждала кружка с настойкой трав вместе с чистым дневником, чернильницей и пером. Никаких записок. Суть была ясна сразу.

Для осознания достаточно спрашивать себя: «Не грежу ли я?»; и вести дневник снов. Так грезящий вырабатывает привычку проверять действительность происходящего, что через какое-то время позволит избавиться от тошнотворных настоек.

Для особо пытливых я укажу состав снадобья: пять капель масла из семечек солнцелика, три свежих листка кричащей ивы и порошок из клубней зловона. Приятных ночей.

Первый опыт подарил одно из самых неприятных воспоминаний. Острая боль в животе мешала спать остаток ночи, но цели я достиг. Пробыл в Закулисье около минуты. Меньше, чем старшие и некоторые младшие братья.

После осознания вы сможете управлять коконом. Как именно? Точно так же как и на Сцене, только в разы проще. Кокон — ваши владения и вы можете делать с ним почти все что угодно!

Прочитавшие книги из введения усмотрели в прошлом предложении знакомое слово — владение. Многие мои братья думали о Закулисье, как об отдельном мире с совершенно иными законами, которые еще предстояло изучить. Отчасти они были правы, но только отчасти.

Я воспринимаю изнанку Сцены «высшим слоем». Его пронзают те же законы, те же Идеи. А чудеса там делятся на те же четыре вида: повеление, якорение, преображение и связывание. Но если на Сцене для создания одного чуда нужна целая формула, то в Закулисье достаточно намерения и действия.

Что подводит нас к двум ключевым понятиям, без которых невозможно управление грезами. Намерение определяет цель и итог. Действие навязывает намерение на владения грезящего и всего, чего оно касается. Отдаленно напоминает формулы? Это они и есть, но сильно упрощенные и совершенно лишенные отдачи! В Закулисье грезящие не скованы неуправляемыми чудесами. Почему? И можно ли это перенести на Сцену?

Ответом на первый вопрос может служить мое понимание грез, как «высшего слоя», где все завязано на сознании и мироощущении. Похороненные под песками времени инстинкты направляют ману по зашитым в нас маршрутам. К такому объяснению пришло большинство проскисиологов, и я с ними согласен.

Второй вопрос более скользкий, потому как ответом будут и да, и нет. Призванные сущности свободно творят десятки и сотни чудес спустя несколько секунд после связывания с якорем. После они сталкиваются с ограничениями Сцены, с которыми мы с вами живем всю жизнь. Ни один исследователь не пожелал увеличить сей срок свободы по понятным причинам, поэтому неизвестно возможно ли это.

Следующий вопрос, которым, я верю, вы задались: «На Сцене тауматургия почти всесильна. Значит ли это, что в Закулисье я буду могущественным?» Вынужден разочаровать. Нет, не будете. В грезах вступает в силу иное ограничение. Мировоззрение. До конца не ясно почему. В книге «Тонкие материи искусства грез» Тирка Рузова есть возможное объяснение — мировоззрение мешает практикам и на Сцене, но мы этого просто не замечаем. Превратить перо в смертельное оружие с помощью «причудливого ритуала» или с помощью «намерения и действия» не одно и то же. В первое поверить намного проще, чем