Крымский роман - Татьяна Алюшина

Не прерывая взгляда!

И вместе возвращались оттуда…

– Мы хоть живы? – чужим, охрипшим голосом спросила Наталья.

– Пока нет! – с трудом ответил ей Антон.

Оторвал голову от ковра, в который упирался лбом, и посмотрел на Наталью.

Глаза у нее были золотисто-карие, все еще потусторонние…

Он еще раньше подметил, что глаза у нее зеленые, с золотисто-карими крапинками вокруг зрачка. Когда она возбуждена или, как сейчас, вся еще неостывшая от любви и страсти, они становятся золотисто-карими, а когда злится – зелеными!

Красота!

– Я обещал, что первый раз будет в кровати, а мы до нее так и не добрались! – прошептал Ринков.

Он не мог двигаться, как будто каждая мышца, каждая даже самая маленькая косточка в нем растаяли от счастья…

Удивительно, как он мог еще говорить!

– Ты обещал, что первый раз будет ночь в кровати. Надеюсь, к утру мы до нее доберемся! – усмехнулась она.

– Мы доберемся до нее прямо сейчас, как только я смогу пошевелиться. Тебе тяжело? Я ведь довольно тяжелый…

– Мне весело!

– Что тебя так развеселило? – Он понемногу приходил в себя.

– Ринков, ты такой важный, такой спецназовец, полковник, орел! А не можешь встать…

– Девушка, вы ошибаетесь! – легко поднялся Ринков, взял Наталью на руки и перенес на кровать. Потом вытащил из-под нее покрывало, вместе с одеялом, запрыгнул к ней и укрыл их обоих. Обнял ее и прижал к себе.

– Я мечтал об этом с того момента, как мы столкнулись в тамбуре, и все думал, как это у нас будет. Но я и предположить не мог, что может быть так, как у нас получилось!

Наталья лежала на боку, прижимаясь к Антону, – голова у него на плече, рука – на груди.

– Так, как у нас получилось, могло получиться только у нас. Я тоже не знала, что так бывает. И не знала, что можно так целоваться – просто отключаешься, улетаешь куда-то… всегда уверена была, что это только в книгах так пишут…

– Надо освежить впечатления! – Он перевернул ее. – Как мы там целуемся?!

И принялся целовать, начиная с макушки, постепенно спускаясь: лоб, нос, веки, губы, подбородок. Когда он дошел до груди, поднял голову и прокомментировал:

– Этот вид поцелуев мы еще не освоили!

Они целовали друг друга, гладили, изучали, что-то шептали, а потом заспешили, словно могли опоздать.

И опять повторилось волшебство!

И глаза в глаза, и быстрее, быстрее!

И маленькая смерть… Вдвоем.

И возвращение оттуда. Вдвоем.

И так это было пронзительно и остро, что невозможно было перенести…

Наталья тихо плакала от того, что ее переполняло: незнакомые чувства, эмоции, красота и острота, которые они переживали – и до, и во время, и сейчас, после…

Они лежали на боку, лицами друг к другу. Антон прижимал ее к себе и чувствовал ее всю, успокаивающе гладил своими сильными руками, словно баюкал.

Он понимал и принимал эти ее тихие слезы и чувствовал то, что ее переполняет, и тихонько ее покачивал.

– Ну тихо, Наточка, не плачь! – успокаивал он ее и целовал заплаканные щеки.

– Это так, так… – пыталась пояснить она то, что не поддается объяснению.

– Я знаю, знаю! – шептал Ринков.

Он гладил ее, целовал, укачивал, помогая отпустить высоту переживаемого ими обоими момента, и, отпуская, сам чувствовал светлую радость.

Ната постепенно успокоилась и заснула.

Антон держал ее в объятиях – и так ему было спокойно, он себя чувствовал так умиротворенно. Так правильно! И телами они совпадали, укладываясь идеально друг в друга, идеально совпадая во всех изгибах и впадинках…

«Где же тебя носило всю мою жизнь, девочка? Почему ты раньше-то не нашлась? Сколько лет я прожил, не заполненных жизнью с тобой! Ладно, Ринков, ты же знаешь: всему свое время!»

Он обнимал ее, спящую, и такой покой спустился на него, что опять, в который раз за вечер, защемило сердце.

Наверное, от счастья.

В тишине грянул гимн России.

Ринков посмотрел на часы: всего полдвенадцатого, и удивился – ему казалось, прошло много времени, и обрадовался: вся ночь впереди!

Аккуратно, чтобы не разбудить Наталью, он выбрался из постели, взял телефон, посмотрел на определитель – звонил Мишка.

– Привет, командир, – бодрым голосом поздоровался Дуб. – Помощь квалифицированного специалиста не нужна?

Антон посмотрел на спящую Наталью.

Она свернулась калачиком, отставив в сторону одну ногу, одеяло сползло и прикрывало часть попки и грудь. Наташа была такая хорошенькая! После любви и слез лицо было по-детски припухшим и умиротворенным.

И Антон принял мгновенное решение:

– Нужна. Давай, Дуб, приезжай. Некогда мне этим контрактом заниматься. Совсем!

– Что, влюбился, женился? Или совсем дела хреновые? – все еще балагурил Дуб.

– Первое.

Теперь помолчал Михаил. Уж настолько хорошо он знал командира родного, что по интонации сразу понял, что тот не шутит.

– Вот не слушаешь ты советов боевого товарища! – проворчал Дуб. – Я же предупреждал: не влюбись! – И уже другим, деловым тоном спросил: – Когда я тебе нужен?

– Вчера! Ты самолетом лети, нет времени на поезда. Займешься контрактом, примешь все полагающиеся «московскому гостю» почести на себя. Опять-таки – море, солнце, девочки, позагораешь. А я со своими делами пока разберусь.

– Перед вылетом перезвоню, – четко отрапортовал Михаил и спросил: – Ты как там выгребать собираешься?

– А хрен его знает. Прорвемся!

Дуб, разумеется, все понимал.

Как трудно, почти невозможно совместить неожиданные серьезные отношения с женщиной с тем раскладом, который имелся у Антона в данный момент. Невозможно ей все объяснить. Такова уж специфика их работы! Либо она принимает полностью скупое объяснение странного поведения своего мужчины, либо становится тяжелой обузой – со своими претензиями, непониманием и обидами, хотя и, в общем-то, обоснованными. Ведь вроде бы роман, любовь и все всерьез, а мужик непонятно куда пропадает и неизвестно чем занимается…

Угораздило же Ринка влюбиться именно тогда, когда он выполнял просьбу генерала. Нет бы – в спокойное время! Но Дуб понимал: если Антон решился на такой серьезный шаг, значит, дело того стоило. Таких женщин, которые бы верили, принимали, понимали их работу, было на свете очень немного, Дуб, по крайней мере, таких не встречал в своей жизни.

А еще неизвестно, как там сложится с бандой Хакима, может, придется в Джеймса Бонда поиграть!