Право на Тенерифе - Ирина Александровна Лазарева

любовницы, которая делит имущество ее и Кости, присваивая себе все то, что они зарабатывали для своей семьи.

Самым неприятным и абсурдным во всей этой ситуации было то, что Алина должна была простить его, проглотить обиду, сделать вид, что ничего не было. Но как это было возможно, если она не могла ни о чем думать, кроме как о его предательстве? Каждую ночь ей снились сцены ругани с ним, в которых она обвиняла его, а он в ответ грубил и кричал на нее.

А потом, когда муж уже вернулся из командировки, утром она поднималась с подушки и пыталась улыбаться ему, хотя на деле ей хотелось порой просто плюнуть ему в лицо и уйти из дома куда глаза глядят.

Дарья периодически созванивалась с ней и интересовалась, как идет интимная часть их плана, но Алина уже не могла ей врать: говорила как есть, что ее не тянет к мужу совсем. Та настаивала, что ей нужно изменить свое отношение к ситуации: любая ее победа была победой в первую очередь над соперницей. Алина признавала, что действительно она порой все делала лишь с одним умыслом: чтобы увидеть в конце, как рвет и мечет от злости эта девица, потратившая столько времени и сил впустую.

С каким удовольствием Алина тогда унизит ее, оскорбит, разнесет на весь город молву о ней. Ей уже никогда не отмыться потом от позора. Но на практике все было сложнее; она не знала, как вернуть свои чувства к мужу.

Тем временем Марина созванивалась с ней, рассказывала, что у нее получилось установить контакт с матерью соперницы, они стали активно общаться, и ей удалось выяснить, что те уже давно следили за семьей Константина и Алины, пытались через общих знакомых свести Тоню с ним. И вот полгода назад у них все совершилось. На одном из корпоративов Кости Тоня появилась в качестве подружки сотрудника, хотя в тот раз приглашали без вторых половинок.

И тогда уж Тоня расстаралась, чтобы Костя ее заметил и влюбился. Если верить словам Тониной матери, то получалось, что он был очень несчастлив в браке, жена на него не обращала внимания, вечно пилила его, дома было не убрано, кушать никогда не приготовлено, детьми никто не занимался. Такой ни на что не похожий вымысел привел Алину в негодование, и она позвонила Дарье, намереваясь сообщить ей, что решила развестись с мужем. Но та, как ни в чем не бывало, заявила ей:

– Прекрасно! Именно это и нужно было ожидать.

– В смысле? – опешила Алина.

– Он пытался приукрасить себя в глазах Тони, оправдать свой поступок, причем солгал ей самым типичным образом. Рассказал про то, что вы якобы плохая хозяйка, невнимательная жена и так далее. То есть получается, что на самом деле он даже сам не видит никаких изъянов в ваших отношениях, вот и просто повторил всем известные клише. А они их приукрасили, чтобы очернить ваше имя. Они в глубине души надеются, что Марина не выдержит и все расскажет вам, и тогда их основная цель будет достигнута: вы поссоритесь и разведетесь. Теперь, когда они увидят, что Марина ничего не рассказала вам, они будут пытаться найти новый способ. И мы должны быть к этому готовы.

– Что еще теперь? – внезапно устало сказала Алина.

– Не стоит вздыхать раньше времени, – тут же заметила ей Дарья. – Я ведь не обещала мгновенного результата. Главное вы сделали: слетали с Константином в Испанию, купили квартиру. Это самый большой шаг. Настал черед выходить на сцену остальным персонажам. Теперь помощь Марины как нельзя кстати. И еще, – загадочно произнесла Дарья, – нужно добавить кое-что для разогрева.

Закончив разговор с Дарьей, Алина быстро нашла контакт Марины в записной книжке телефона. Но она медлила, рассматривая фотографию подруги, словно пытаясь переварить все то, что должно было произойти после одного этого звонка.

Иной бы человек был очень сильно удивлен, узнав, что Константин все-таки решился на покупку апартаментов в Испании в самый разгар своего романа с двадцатилетней девчонкой. Ведь в любой момент Алина могла узнать обо всем. Принимая во внимание гордость его жены, ничего другого как развод в таком случае Константин представить себе не мог.

И все-таки столь скорой покупке жилья было довольно простое объяснение: мужчина надеялся на то, что тайное останется тайным, а он сможет и дальше счастливо жить двойной жизнью, как последние полгода. Его вполне устраивало то, что он встречался с Тоней два-три раза в неделю; хотя их роман был бурным с самого начала, а секс просто фантастическим, в душе он еще очень четко разделял семью и чужую женщину.

Тоня казалась такой юной, красивой естественной красотой девушкой по сравнению с женщинами его возраста. Она закончила девять классов школы, затем училась в экономическом колледже, но там что-то не задалось, и вот теперь она работала продавцом в цветочном магазине.

Но Тоня не оставляла надежды продолжить учебу и периодически намекала ему, что ей бы не помешали деньги, чтобы она получила престижное образование. Константин сам понимал, что если их отношения перейдут во что-то более серьезное, то ему придется оплатить ее обучение, ведь ему самому было не по себе, что у нее была такая тяжелая работа.

Однако тогда ему пришлось бы и содержать ее полностью, поскольку во время обучения Тоня уже не сможет работать. Сейчас же он потратил огромную сумму денег на новую квартиру, а еще Алина выпросила у него во время поездки в Испанию безумно дорогие украшения.

То ли проклятая совесть, то ли прежняя его любовь к жене, но он поддался и купил кольцо и серьги с бриллиантами такой стоимости, какую раньше они никогда не тратили на драгоценности, а тратили они и до этого прилично. Но здесь-то он хотя бы тратил средства на семью, а в случае с Тоней эти деньги могли уйти в никуда. Эти и другие похожие мысли начинали терзать его всякий раз, когда Тоня заводила разговор о будущем.

Сегодня после работы он поехал к Тоне: два раза в неделю она отправляла своих родителей то в гости к бабушке, то в театр, то на их старенькую дачу за городом. Константин знал, что родители в курсе, чем занимается дочь, пока их нет дома, и ему это было неприятно.

И все-таки еще тревожнее стало оттого, что Тоня на прошлой неделе завела речь, что ей нужно жилье, отдельное от родителей, чтобы они могли себя чувствовать там как дома. Он тут же отшутился,