Кот, приносящий счастье - Маргарита Южина

Если бы кто-то из ее сослуживцев сейчас увидел Катю, то не узнал бы. Это была не та вечно недовольная тетка, которую побаивался весь персонал, это была… чуть повзрослевшая девчонка, которой так хотелось болтать ни о чем, делать глупости и смеяться во весь голос.

– Представляете, он на того пса ка-ак кинется! Нет, сначала на него пес ка-ак кинется! – увлеченно рассказывала она своим питомцам. – Потом он на него! А потом… Ерофей… ты чего там?.. Ерофей!!! Опять где-то кость нашел!

Питомцы не боялись Катерину. С ними она всегда была самой собой, делилась своими тайнами и переживаниями, потому что знала – они никому не расскажут и никогда не предадут.

– Вот скажи, Чижик, тебе кто больше нравится – твой хозяин или… Заревский? Только правду?

Чиж задумался. Честно говоря, он никогда и ни за что бы не ответил, но надо было сделать серьезную мину и принять задумчивую позу. Людям это нравится.

– Не понимаю я тебя, – вздохнула Катя. – Конечно же, Заревский!.. Нет, ты не подумай. Я в него не влюбилась, просто… Сидоревский никогда бы не поехал за собакой, если бы я его позвала… Да и просто так не поехал бы… Ерофей, прекрати улыбаться! Я серьезно.

Но Ерофей, балда, не слушал и ехидно скалил зубы. Хотя нет, не ехидно, а вполне добродушно, как умеют только собаки и только по отношению к любимым хозяевам. Он и впрямь отыскал где-то огромную плоскую баранью кость и теперь с увлечением теребил ее. Судя по тому, что кость была пожелтевшая, с трещинами, начисто обглоданная и изрядно измочаленная, досталась она псу давным-давно. По крайней мере, Катерина не помнила, чтобы в последние дни она давала Ерофею мясо на косточке. С появлением в доме Чижика старалась покупать мякоть, резала ее для кота мелкими кусочками… ну и Ерофею перепадало. Впрочем, мельчить для него было необязательно – он и большие куски уминал за милую душу.

А кость, которую он сейчас мусолил, сохранилась, видно, с незапамятных времен – может, где в траве завалялась, а потом подвернулась ненароком ему под лапу, а может, нарочно припрятал и теперь вот решил, что настала пора извлечь ее из тайника.

– Ерофей, брось эту гадость! Тебе что, нормальной еды мало?

Но Катя уже видела, что сомнительная эта находка нужна Ерофею не для утоления голода (какой там голод, он сейчас столько всего навернул!), а, скорее, для игры. Он стискивал кость зубами, нарочито громко хрустел и искоса, лукаво, поглядывал на хозяйку: отнимет, не отнимет? Чижик, лениво щурясь, смотрел на товарища и ерошил свои пышные усы. Нет, он был не против игр, но у собак они какие-то… странные.

– Совсем вы меня не слушаете! – с притворным недовольством проворчала Катя и вдруг сделала резкое движение, чтобы выхватить кость у Ерофея.

Пес только того и ждал. Даром что трехлапый – отскочил пулей. Завертелся, завилял хвостом: давай, догоняй! Обычно Катя на такое не велась. Не ребенок уже – с собакой в догонялки играть. Вдруг кто-то с улицы или из соседнего двора увидит – покрутят пальцем у виска, скажут: взрослая тетка в детство ударилась. Но сегодня настроение было особенное. Хоть и призывала она Ерофея к серьезности, а сама не выдержала, сорвалась с места и со смехом кинулась за ним – ловить. Ерофей, не ожидавший такого щедрого бонуса в виде вечерней игры, на мгновение опешил, но тут же завертелся волчком, зарычал-заверещал счастливо и кинулся за угол.

– Да ну тебя! – махнула рукой Катя, тщетно силясь погасить улыбку, которая так по-дурацки расползалась от уха до уха.

Непонятная радость распирала ее, окутывала щекотной волной бившееся быстро-быстро сердце. Катерина вернулась к Чижику, медленно и нежно провела ладонью по его роскошной шерсти. Он вытянул мордочку вперед и приподнял голову. Недвусмысленно намекал: раз уж взялась ласкать, почеши шейку. С тебя не убудет, а мне приятно.

Приковылял притихший Ерофей. Кость он уже успел где-то снова припрятать – очевидно, до следующей игры. Устроился на земле, привалившись теплым, вздымавшимся от глубокого дыхания боком к ноге хозяйки и положил голову на передние лапы. Задумался о чем-то своем, собачьем. А Катя легонько чесала пальцем подбородок Чижика, смотрела на проклюнувшиеся в небе звезды, на полную, наливавшуюся густой желтизной луну, и ей было невероятно хорошо.

А еще позже, когда она уже собиралась спать, переоделась в ночнушку, откинула с постели одеяло и Чиж нацелился на прочно отвоеванный угол подушки, позвонил Заревский. У Кати сладко екнуло в груди, но трубку она взяла после некоторого колебания – прилично ли благовоспитанным барышням отвечать на звонки едва знакомых мужчин в такое время?

– Да, Игорь, – произнесла она, и губы опять сами собой расплылись в улыбке.

Черт, только бы он по голосу не понял, что она рада этому звонку! Катя через силу заставила себя зевнуть – громко. Чтобы слышал и не очень-то воображал.

– Что-то случилось?

– Не, – бодро, как бы в пику ее зеванию, ответил Заревский. – Я у тебя спросить хотел…

– О чем? Спрашивай.

– Я это… забыл. Пока ждал, когда ты трубку возьмешь, из головы вылетело.

– Хочешь сказать, что я бессовестная копуша?

– Нет, что ты! Просто у меня память дырявая… Ладно, если забыл, значит, ничего важного.

– Тогда спокойной ночи?

– Спокойной ночи, Катя.

Вот и весь разговор. С языка у Катерины готов был сорваться вопрос: чего звонил-то? Ясно ведь, что с памятью у Игоря все в порядке. Значит, дело в другом. Но она ничего больше не спросила. И ежу понятно, зачем звонят одиноким женщинам романтично настроенные мужчины, когда за окном столько звезд и такая громадная, тревожащая душу луна…

Катя нажала кнопку отбоя, положила мобильник у изголовья и притянула к себе уже разомлевшего от дремы кота.

– Спать, Чижик… Пора спать.

В ту ночь ей снились исключительно добрые и светлые сны.

Утро тоже выдалось чудесным. Катя встала рано, покормила Чижа с Ерофеем и, наказав им в ее отсутствие быть умницами, поспешила на работу. Дышалось, как никогда, легко и свободно. Сегодня она готова была свернуть горы. Ну или как минимум вылечить всех больных животных, какие только есть на свете.

Судьба решила пойти навстречу ее благородному желанию. Народу было много, Катя работала быстро, с задором, а вот Машка, наоборот, ползала сонной мухой.

– Маш, а чего ты какая-то хмурая? – не удержалась Катя.

Мария сегодня была на себя не похожа, будто бы ее подменили. Уж больно грустная.

– Ай, Кать, не спрашивай, – махнула она рукой, забрызгав при этом зеленкой клиента, который держал кота после операции. – Сейчас доделаю и расскажу… Там… все очень печально, не знаю, с чего и начать.

Мария обработала кота, и пациент вышел.

– Представляешь, Кать… я вчера своего Ромку выгнала, – печально сообщила подруга.

– Ну и правильно. Кхм… прости… Совсем, что ли? – не поверила Катя.