Я не выйду за варвара - Мирослава Вишневецкая

У него получилось. Я теряю над собой контроль и начинаю крушить все, что вижу вокруг: стулья, столы. Разбиваю вазы, срываю шторы, разрываю подушки и они разлетаются перьевым снегом вокруг. Не могу успокоится. И даже не обращаю внимания на голоса моей свиты, умоляющей меня успокоится. Вместо этого в этот момент я слышу дотошный и злой смех Джорджа, хотя он сейчас в тронном зале. Он потешается надо мной. Я смотрю в зеркало и вижу там его черты. У нас есть что-то общее во внешности. Мы все таки братья как-никак. Я сгребаю какую-то безделушку с тумбочки и швыряю ее прямо в зеркало. Оно разлетается звонким блестящим дождем на пол. Этот звук возвращает меня в реальность и я обессиленный падаю на колени в стеклянное озеро. Тяжело дышу, стараясь немного успокоится. Я снова испытываю стыд за то, что мои верные люди увидели меня таким. Только с ними я настоящий, только им могу доверять. И я знаю, что их заберут у меня.

— Ваше Высочество, — обращаются Рутгерт ко мне, я остаюсь с этим титулом, потому что я так или иначе сын предыдущего Верховного Эрла, — Нам нужно обсудить некоторые важные вопросы, скоро банкет в честь коронации. Вам нужно присутствовать.

Я слышу в его голосе сочувствие и понимание. Соглашаюсь с ним и мы среди разбитой комнаты быстро намечаем ход наших действий и способы общения на случай, если все мы окажемся разбросаны по разным службам, ведомствам и гарнизонам.

На банкет я отправляюсь как ни в чем не бывало. Мне стоило многих усилий натянуть на сея бесстрастное и даже немного радостное выражение лица. Расправляю плечи, словно орел и гордой, благородной поступью вхожу в зал. Мне даже не пришлось переодеваться, после моих валяний разбитом зеркале. Штаны из плотной медвежьей кожи не так-то легко порвать.

— Встречайте, невеста Верховного Эрла Великого и Бескрайнего Севера Джорджа Хангвула Ее Светлость Анна Аврора Бенкендорф Айвори. — объявил глашатай.

Из массивных дубовых дверей, тянувшихся от потолка до пола, появилась маленькая женская фигура в черном одеянии, украшенным золотом. Особенно ее плечи, которые были покрыты золотистыми перышками, как дань символу Эльрата — Королевскому Грифону. Ее лицо прикрывала черная полупрозрачная шаль с золотистым узором.

Как мне теперь взять себя в руки?

Витторио:

Я моргнул несколько раз в надежде прогнать это виденье, но нет… Тонкая фигура девушки, вошедшей в зал, была слишком реальной. Черноволосая, зеленоглазая, хрупкая и уже Не моя Анна Аврора плыла словно лебедь по устланному дорогими коврами мраморному полу дворца, окруженная коршунами и стервятниками. Золотые эполеты на ее плечах в виде маленьких золотых лепесточков, как дань символу Империи — Грифона, переливались в от света свечей и факелов, завораживая всех присутствующих. При виде нее у меня что-то, вдруг, больно сжалось глубоко под нагрудным панцирем и я невольно открыл рот, чтобы глотнуть побольше кислорода. Его сейчас отчаянно не хватало и, судя по реакции окружающих, не только мне. Стоило герцогине появится в проеме огромной дубовой двери, как ней устремились сотни взглядов, полных самых разных, местами противоречивых эмоций. На нее смотрели с нескрываемым интересом и показательным безразличием, с невероятным восторгом и глубоким разочарованием, с величайшим уважением и холодным презрением, а некоторые даже с похотью. Но не обратить на нее внимание было невозможно.

Я впервые видел Анну Аврору, одетую во что-то более нарядное чем ночная сорочка и могу с полной уверенностью сказать, что несмотря на свою излишнюю худобу, вызванной ее недавней болезнью, она была одной из прекраснейших девушек, которых мне довелось повидать. В ней не было ничего «слишком» и это было ее изюминкой. Казалось, она является олицетворением того самого недостижимого золотого сечения: губы не пухлые и не тонкие, нос не узкий, но и не широкий, лоб не высокий и не низкий. Правда обо всем этом сейчас знали разве что я, Джордж, а также воины из наших свит.

А все потому, что половина лица герцогини было почему-то спрятано за полупрозрачной тканью, расшитой золотыми нитками. Ее черный цвет заметно оттенял бледную кожу аристократки, подчеркивая ее болезненную бледность. Странным было и то, что в остальном наряд Анны Авроры был довольно откровенен даже для вечера. Декольте, как мне казалось, было слишком глубоким, тонкая ткань, свисавшая с лица, почти ничего не скрывала. А руки, кошмар какой, и вовсе голые, не считая золотых эполет на плечах. Казалось, что золотых украшений на герцогине и то больше, чем одежды. Даже ее черные как ночь волосы были увешаны золотыми цепями, которые в купе изумрудными вставками переплетались в вычурные узоры. Золотые элементы ее черного убранства словно звезды переливались в свете огней фактов и свечей, от чего Герцогиня выглядела словно Богиня, сошедшая с небес и облаченная в наряд, сотканный из кусочка ночного неба. Невозможно было не согласиться, что платье очень ей шло, хоть и имело мало общего с понятием «приличия». Что-что, а вкус у Джорджа прекрасный. Он всегда был любителем чего-то вычурного и богатого.

Анна Аврора шла медленной уверенной поступью, с высоко запрокинутой головой и гордой осанкой. Ее плавные движения, ее взгляд: все ее естество говорило о том, что она не обычная дворянка, разодетая в дорогие одежды. Вот она — истинная императрица, правительница по рождению. Я больше чем уверен, что в этом зале не сыскать никого, кто пусть и на йоту мог бы быть не то что высокородней, а хотя бы равный ей по происхождению. Но это не спасало девушку, скорее наоборот — обрекало на непосильную ношу.

Ох уж судьба злодейка. Не смотря на венценосных предков, Ее Светлость была здесь сейчас в своих правах не многим выше обычной горничной или прачки. Красивая кукла, на златых веревочках, лишенная всякой возможности распоряжаться даже собственным телом. Вся ее дальнейшая судьба находилась в руках человека, который рассматривает ее в лучшем случае квочкой, способной нести золотые яйца. Она для него лишь мясо, такое же, как он сейчас поедает со своей серебряной тарелки, и которое он будет безжалостно вбивать в мягкую перину, до тех пор, пока повитуха не скажет, что «блюдо» готово. Мне даже страшно представить, чем для нее могут обернуться ночи, проведенные с ним на супружеском ложе. Джордж в лучшем случае раздавит ее хрупкое тело, о чем, я уверен, она будет молится денно и нощно.

Я бесцеремонно пялился на Ее Светлость, как мальчишка в период вступления во взрослый возраст, и так уж случилось, что в какой-то момент наши глаза встретились. Она вовсе не была удивлена моему присутствию. Герцогиня взглянула на меня с каким-то немым укором, а после поспешно спрятала от меня свои глаза, как-будто свершила только что что-то порочное и запретное, словно даже смотреть на меня означало быть оскверненной. Хотя, с другой стороны, можно ли было ожидать чего-то другого? Я ее самый заклятый враг. Именно я отловил ее, как горную лань с холмистых улиц столицы, именно я спас ей жизнь, когда она молила Богов о смерти и именно я, пусть этого она и не знает, приговорил ее на ад на земле подле Джорджа. Но не переживай, Анна Аврора,…