Барселона под звуки смерти - Анна Орехова

– Thank you for your help, – явно намекая, что в его услугах больше не нуждаются.

(Спасибо за помощь).

Ника хотела было запротестовать, но Кирилл опередил её, выдав всё ту же фразу про сеньориту, переживающую за свой английский. Рамиро не возражал. Они остановились у двери в квартиру.

– Senorita Lovkina… – инспектор что-то объяснял, указывая на коробочку с электронным замком.

– Говорит, они обходили квартиры, ища свидетелей, и обнаружили, что твою дверь взломали, – перевёл Кирилл. – Снизу на считывателе есть отверстие для ключа на случай, если электроника забарахлит. Там явно поработали отмычкой.

Ника сглотнула, понимая, что́ ей предстоит увидеть. Папа не раз рассказывал, как выглядят дома, в которых побывали воры. Рамиро толкнул дверь и поманил Нику.

– You stay here, – приказал он Кириллу.

(Оставайтесь здесь).

Ника шагнула в комнату и замерла. Реальность оказалась ещё хуже. Чемодан лежал у кровати, раскрытый, вещи разбросаны, словно в них покопался не приученный к порядку пёс. На туалетном столике перевёрнутая косметичка, тушь застыла на самом краю. Матрас сдвинут, одеяло отброшено, блокнот на полу, подушка неизвестно куда подевалась. Ника бросилась к чемодану. Вытряхнула оставшиеся вещи, проверила карманы. Затем принялась перебирать валяющуюся на полу одежду, стыдливо прикрыв футболкой прозрачный пакет с нижним бельём. Бархатной коробочки нигде не было.

– Lost something? – Рамиро присел рядом на корточки.

(Что-то потеряли?)

– Yes! My… my… – чёртово английское слово вылетело из головы.

(Да! Мою… мою… )

Ника опустилась на четвереньки и заглянула под кровать. Она просто куда-то закатилась! Выпала из чемодана, когда вор копался в её вещах.

– Что ты ищешь? – донесся из коридора голос Кирилла.

– Серёжку!

Под кроватью тоже ничего не было: ни бархатной коробочки, ни серебряного колечка.

– Она была в чемодане! Спроси, не находили ли они серёжку у… у того парня? Вот такую, – Ника указала следователю на левое ухо.

Кирилл перевёл вопрос.

– No, – ответил Рамиро. – The victim had nothing like this33.

– Говорит, не находили, – Кирилл наблюдал за ней, стоя в проходе.

Ника обшаривала глазами пол. Заглянула за туалетный столик, под чемодан, ещё раз перебрала вещи. Следователь посматривал на неё, негромко переговариваясь с Кириллом. Ника не слушала. Слова снова слились в бессмысленную иностранную кашу.

«Только не потеряй, – вспомнились наставления брата. – За эту вещицу голову открутят нам обоим».

– Ника, инспектор спрашивает насколько ценная эта серёжка? – Кирилл по-прежнему общался с ней из прохода.

– Очень ценная. Ценнее всего не свете!

Она уже проверила всю комнату, даже в ванную заглянула. Что теперь? Она никогда не расплатится с немецкими учёными. А Миха? Что, если его уволят?

Ника опустилась на съехавший матрас и закрыла глаза руками. Этого не может быть! Всё это попросту невозможно! Захотелось проснуться. Оказаться дома, в своей уютной кровати, в той жизни, где ей не нужны были серёжки. В жизни, которая осталась за звуконепроницаемой стеной.

– Пойдём, – мягко позвал Кирилл. – Я предложил Рамиро пообщаться в нашей с Саней квартире.

Ника сидела, не шелохнувшись. Она не хотела общаться, она хотела остаться одна. Был ли в контракте пункт на случай непредвиденных обстоятельств? В конце концов, она же не могла предусмотреть, что какой-то кретин влезет в её квартиру!

– Рамиро говорит, что есть неплохие шансы отыскать твою серёжку. Важно идти по горячим следам.

Ника подняла голову, удивленно глядя на Кирилла.

– По каким ещё следам?

– По следам убийцы. Ведь если серёжки нет ни в квартире, ни у жертвы, значит, остаётся единственный вариант. Похоже, её забрал тот, кто прикончил того парня.

Севилья,

6-е сентября 2013-го года,

за 5 лет до событий в Барселоне.

Воистину, привычка – лучшее, чем наделила нас природа. Мы просыпаемся в одно и то же время, идём на работу одним и тем же маршрутом, стираем бельё одним и тем же порошком и каждую пятницу пьём пиво в компании одних и тех же людей. И слава богу! Иначе работа Криса и в половину не была бы столь эффективной.

Прислонившись к фонарному столбу, он наблюдал за завсегдатаями «Барракуды» – непрезентабельного паба в самом центре Севильи. Хотя не стоило называть это заведение «пабом», всё-таки оно лишь отдаленно напоминало традиционную английскую пивную: небольшая барная стойка, три крошечных круглых стола вдоль панорамных окон и один длинный в центре зала. Никаких тебе «фиш энд чипс», жёстких стейков, на которые ведутся только туристы, и огромного выбора высококачественного английского эля. Нет, в «Барракуде» подавали светлую «Эстреллу», которую местные считали чуть ли ни пивной иконой, а на закуску шёл излюбленный испанский хамон.

Соседние кафе уже проводили последних посетителей, окна верхних жилых этажей мерцали отблесками сериалов, а узкие, выложенные булыжниками улочки успели высохнуть после вечерней уборки. Бармен, как и в две предыдущие пятницы, распахнул двери «Барракуды» ровно в двадцать-два-ноль-ноль. Похоже, считал, что в это время Севильская жара отступает. Крис придерживался другого мнения – он, не задумываясь, выложил бы сотню фунтов, чтобы провести следующий час под кондиционером. Но вместо этого приходилось обливаться потом и наблюдать за компанией, оккупировавшей центральный стол «Барракуды».

Трое парней в светлых рубашках и невысокая девушка в чёрном брючном костюме пили пиво, галдя на испанском. Седой мужчина в галстуке, лет на тридцать старше остальных, поглаживал почти опустевший бокал. Крис давно уже вычислил, что коллеги приглашают седого на пятничные посиделки из вежливости, а он так же из вежливости соглашается. Это был ритуал, привычка, ставшая неотъемлемой частью еженедельной цепочки событий. И, следуя сложившемуся порядку, мужчина сделал последний глоток и поднялся. Остальные замахали руками, загалдели громче, но мужчина непреклонно постучал по циферблату на запястье, а спустя минуту покинул «Барракуду» и скрылся в переулке.

Крис проводил его взглядом. Нет, его не волновал этот седой старикан, он пришёл сюда ради другой цели. Однако уход мужчины являлся отправной точкой – той самой, которую Крис караулил вот уже сорок минут. Привычка привычкой, но свод правил, составленный пять лет назад, требовал перестраховаться: вдруг седой надумал бы срулить с посиделок пораньше? Однако пока всё шло по плану.