Пенсне для слепой курицы - Галина Куликова

— Чтобы я видел тебя здесь в последний раз, —спокойно, но твердо сказал Горчаков.

Он наступал на Егора, одновременно оттесняя меня плечом кдвери. Егор молча улыбался и не двигался с места. Я представила, что шеф сейчасударит его, а тот достанет пистолет и выстрелит, рванулась вперед, протиснуласьмежду противниками и встала лицом к Егору.

— Сейчас не время, — умоляюще пробормотала я,схватив его за локоть. — Пожалуйста!

Горчаков неожиданно наклонился и, взяв меня под коленки,переставил в другое место, словно стул, оказавшийся на дороге.

— Ну-ну, — сказал Егор, когда они снова очутилисьлицом к лицу. — Хочешь повыпендриваться перед девочкой?

Я в панике оглядывалась по сторонам и вдруг заметиламелькнувшую в окне кабинета шефа пеструю рубашку. В такой ходил Крылов! Шлыковведь не хотел, чтобы тот догадался об интересе ФСБ к его шефу. Если вытащитьего на улицу, Егор пойдет на попятный. Крылов раньше работал в той же конторе,что и он. Говорят, эти ребята узнают друг друга моментально. Егор не захочетсветиться. Ведь, афишируя связь со мной, он поставит меня под подозрение, иШлыков лишится источника информации.

Я со всех ног бросилась в офис, вихрем пронеслась мимо Липыи рывком распахнула дверь кабинета. Крылов стоял возле окна и с любопытствомсмотрел на улицу. То, что видел он, в ту же секунду увидела и я. Егор лежал накапоте своей машины, а Горчаков прижимал его сверху, держа за грудки.

— Что же вы стоите? — закричала я, в запалестукнув Крылова кулаком в спину. — Идите туда!

— Зачем? — Он пожал плечами, кажется, даже незаметив моего тычка. — Сергей сам справится. Или вы просите защитить отнего вашего любовника?

— Любовника?! — возмутилась я. — Да как высмеете?!

— Спокойствие, — сказал Крылов, ухмыляясь. —Все уже кончилось.

— Ну, вы и штучка, Марина Александровна! —воскликнул Горчаков, входя в кабинет. — Заставляете меня рисковать жизньюни за что ни про что! Зачем назначать свидания прямо возле офиса? Терпеть немогу подонков. Чуть не подрался с ним, ей-богу.

Не знаю, что означало это «чуть», но воротник его рубашкибыл порван, а на губе запеклась кровь. Если я сейчас скажу, что не назначаланикаких свиданий, то сразу же возникнет резонный вопрос: кто такой этот Егор?

— Если вы думали, что у меня свидание, зачем полезлименя защищать?

— Действительно, зачем? — довольно ехиднопереспросил Крылов. — Мне тоже интересно.

Дверь из кабинета в приемную оставалась открытой, и Липа,которая все слышала, вошла без стука.

— Не обращай на них внимания, — сказала онауспокаивающе. — Это всего лишь инстинкты. Так что разумные объясненияпроисшедшего искать бесполезно. Пойдем работать. Вы не против? — вежливообратилась она к Горчакову.

— Подождите, — сказал он, глядя на меня. —Задержитесь, пожалуйста, Марина. Нам надо поговорить.

Крылов взял Липу под локоть и вывел в приемную, тихопритворив за собой дверь.

— Я смотрю, в последнее время вы с этим типом нерасстаетесь! — заметила я.

— Не поможете обработать рану? — спросил Горчаков,не реагируя на мой выпад. — Все-таки я из-за вас пострадал.

— Как будто я об этом просила!

— Ведь этот гаденыш то и дело звонит вам с угрозами? Выдаже один раз плакали при мне. А поскольку меня воспитали на героическихкнигах, я не мог не вмешаться.

— Ваше имя случайно не Тимур? — ехидно спросила я,глядя на тоненькую струйку крови, сбегающую по его подбородку. — Можно?

Я достала из кармана платок и осторожно приложила к разбитойгубе Горчакова. Господи, еще недавно я и подумать не смела, что смогу касатьсяего лица вот так запросто! Проблемы, стоящие передо мной пугающим частоколом,вдруг показались пустяковыми. Он заступился за меня. С ума сойти!

Мне пришлось несколько раз смочить платок перекисью, потом язашивала рубашку прямо на своем спасителе. Несмотря на непосредственнуюблизость, Горчаков не сделал даже попытки подержать меня за руку. Только следилза каждым моим движением. Встречаясь с ним глазами, я тут же отводила взгляд. Вмозгу свербило: сегодня среда, и мне придется снова сочинять компромат и тащитьего на вокзал. Почему Егор не забирает эти бумажки сам? Или присылал быкого-нибудь из тех типов, что шляются у меня под окнами. Наверное, они считают,что эти поездки должны меня дисциплинировать.

Неожиданно наше уединение прервала Липа.

— Время, Сергей Алексеевич! — прокричала она,громко постучав в дверь.

Действительно, в распорядок дня Горчакова утренняя драка ужточно не входила.

— Как ты считаешь, — нахмурившись, спросила Липа,когда Горчаков отчалил вместе с Потоцким на какую-то встречу, — близкиеотношения с шефом пойдут тебе во вред или на пользу?

— Во вред, — ни секунды не задумываясь, ответилая. — Я вижу во всем этом одни только минусы.

— Но устоять тем не менее не можешь.

— Не могу, — согласилась я. — А что?

— Просто я тут подумала: вероятно, со мной что-то не впорядке?

— В каком смысле?

— Я не в состоянии понять всего этого. — У Липыбыл по-настоящему задумчивый вид. — Страдать из-за мужчины! Что это вообщетакое?

Я тяжело вздохнула и попыталась объяснить:

— Представь себе, что, когда ты его видишь, у тебявнутри появляется теплое и прекрасное чувство. Это радость, котораяодновременно вызывает слезы. Она тебя так и распирает…

По всей видимости, мое объяснение Липу испугало. Онавстревоженно положила руку себе на живот, будто проверяя: все ли с ней впорядке.

— Хочешь сказать, это связано с физиологией?

— Да нет же, дурочка, только с чувствами.

— А что нужно сделать для того, чтобы тебе понравилсямужчина?

— Ничего. Он тебе или нравится, или нет.

— Сразу?

— Ну, чаще всего — да. Но иногда бывает, что людизнакомы много лет, а потом вдруг наступает момент, когда они понимают, чтосозданы друг для друга.

— Господи, как можно это понять? — недоверчивоспросила Липа. — Вокруг столько народу!

— Липа, обещаю тебе: как только на твоем путивстретится он, ты сразу же это поймешь.

— А что ты собираешься делать с Горчаковым? — несдавалась неугомонная Липа.

— Собираюсь использовать его по назначению.

— Как самца? А потом?

— А потом видно будет.

— По-моему, это и называется — увести мужчину, —глубокомысленно заявила она. — Завлечь его в расставленные сети.