Убит по собственному желанию - Алексей Макеев

– Тот же человек, который, надев рыжий парик, следил за домом Гурьянова, а затем Касимова. Тот, кто встретил Угрюмова в здании вокзала и увел в неизвестном направлении. В общем, это мог сделать убийца.

– Но зачем?

– Разве непонятно? Мотив очевидный: чтобы повести нас по ложному следу. Чтобы мы набросились на Свистунова, обвинили его во всех преступлениях, закатали в лагеря лет на двадцать, а может, и пожизненно, а дело закрыли. В общем, слушай мое указание, майор. Нужно сделать еще одну экспертизу: нужно тщательно изучить гараж, где Нечитайло держит свой «Опель». Не найдутся ли на дверях гаража чьи-то отпечатки? И замок посмотреть. Специалисты могут определить, если замок открывали не ключом, а отмычкой. Пусть все внимательно проверят. А я тем временем съезжу в Каменский район. Говорят, туда ехать недолго, всего два часа?

– Да, до Каменки недалеко, – подтвердил Березин. – Но зачем вам туда понадобилось?

– Говорят, рыбалка там хорошая, – ответил Гуров. – Рыба сама на крючок кидается.

И больше ничего говорить не стал, хранил молчание до самого Управления. Он, конечно, знал, зачем собирается ехать в Каменку, на берега реки Белой, где рыбачил Валерий Свистунов. Вице-губернатор за время рыбалки не видел ни одного человека, поэтому считал, что у него нет свидетелей, которые могли бы подтвердить его алиби. Но это не значило, что таких свидетелей вообще нет. Он никого не видел – но его могли видеть. И Гуров хотел побеседовать с местными жителями, поискать, может, кто-то и видел Валерия Свистунова. Он считал, что такие свидетели найдутся, тем более что все это случилось сравнительно недавно, в июне.

Поэтому, когда приехали в Управление, он договорился, чтобы ему до конца дня выделили служебную машину для поездки (брать с собой водителя Лев не хотел). И уже почти собрался ехать, но тут вспомнил, что у него есть еще одно срочное дело. Он же хотел побродить по вокзалу, поискать служебный проход или комнату, в которой скрылись Угрюмов и его спутник!

Как же быть? И то дело срочное, и это. «Что это я так задумался? – вдруг сообразил Лев. – У меня что, помощников нет? Есть, причем целых три. И среди прочих – верный друг Стас. Он может съездить в Каменку и не хуже меня, поговорить с рыбаками. Ему такие разговоры с местными жителями отлично удаются. А я займусь вокзалом».

Придя к такому решению, Гуров позвонил Крячко и объяснил ему ситуацию. Стас вначале был недоволен, что его отрывают от дела – он как раз беседовал с одним знакомым Анатолия Стрижака, тот рассказывал интересные подробности о предпринимателе, который сначала вступил в конфликт с первой жертвой, Гурьяновым, а затем грозил убить журналиста Угрюмова. Но затем все же вник в суть просьбы и сказал, что сейчас же свернет беседу и отправится в Каменку. К тому же ему и служебная машина не нужна – у него свой «Опель».

А Гуров, покончив с этим делом, отправился на вокзал. Он столько раз разглядывал на записях камер разные уголки вокзала и привокзальной территории, что сейчас эти места показались ему знакомыми. Он вошел в зал ожидания – так же, как в день своей гибели сделал Сергей Угрюмов. И так же направился в следующий, кассовый зал, где того ожидал незнакомец. Прошел через зал, вышел и огляделся. Он стоял в проходе. Слева виднелись двери, которые вели к выходу на привокзальную площадь. Справа проход уходил вниз, под землю – это был проход на все платформы станции. Там, в подземном переходе, висела камера – записи с нее он просмотрел, и на них Угрюмов и его спутник не появлялись. Не видно их было и на камере, висящей на выходе на площадь. То есть они не пошли ни вправо, ни влево. Куда же они в таком случае делись?

Гуров еще раз осмотрелся, более внимательно. Напротив него в стене имелось углубление, в нем располагался павильон «Продукты». Здесь продавали пирожки, другую выпечку, а также воду и разного рода газировку. Справа, в той стене, возле которой он стоял, был еще один павильон, над которым красовалась надпись «Справочная». Однако окошко было закрыто и завешано изнутри черной тканью. Функции справочной теперь выполняли два стоявших у стены автомата. Рядом, за одним из автоматов, можно было разглядеть узкую дверь – она, как видно, вела в закрытую справочную. Гуров подошел, хотел потянуть за ручку – и убедился, что это невозможно, так как никакой ручки у двери не было.

– Хорошенькая дверка, – пробормотал Лев. – Как раз то, что надо.

Он достал из кармана связку отмычек – она была не такая солидная, как у Крячко, но какие-то несложные замки позволяла открывать. Потом слегка обернулся через плечо – не смотрит ли кто. Если бы за ним наблюдали, он бы оставил затею с отмычкой и пошел бы искать вокзальное руководство, чтобы попасть в закрытое помещение официально. А искать – значило объяснять про Угрюмова и незнакомца с ним, а этого не хотелось делать.

В проходе в ожидании поездов толпились десятки людей, они смотрели на табло, где отражалась информация о прибывающих на станцию составах, и на него никто не обращал внимания. Тогда Лев попробовал один ключ, второй, повернул его, меняя головки… Замок щелкнул и открылся. Он потянул за вставленный в замок ключ, как за ручку, и шагнул внутрь.

Там было темно, но ему удалось разглядеть выключатель, и он, закрыв дверь, щелкнул по нему.

Его взору открылось пространство крохотной справочной, с полками, на которых пылились уже ненужные справочники, расписания поездов, с ветхим столом и стулом. А еще он увидел проход, с цементными стенами и таким же полом. Начинался проход прямо от двери и тянулся куда-то в глубину. Он был плохо освещен, лишь где-то вдалеке светила слабая лампочка.

– Вот, значит, какой тут коридорчик! – сказал сам себе Гуров, вглядываясь в глубину прохода. – И куда нас эта дорога приведет? Надо посмотреть.

Он уже собрался пуститься в путь по проходу, как вдруг остановился и, присев на корточки, стал разглядывать пол. Пол был не грязный, но очень пыльный. И в этой пыли, если приглядеться, можно было различить следы.

– Ну-ка, ну-ка… – пробормотал Лев, осторожно продвигаясь вдоль стены и разглядывая пол. Он искал удобное положение, с которого свет слабой лампочки сделал бы следы на полу более рельефными, различимыми. Наконец нашел его, достал телефон и сделал несколько снимков. После чего двинулся вперед по проходу. Метров через пятьдесят проход повернул налево, и впереди стал слышен глухой шум. «А, это поезд у меня над головой проходит, – сообразил Лев. – Стало быть, я под путями…» Проход еще раз повернул, теперь направо. Так он шел более ста метров, и это были самые неприятные метры – пришлось идти в полной темноте, так как на этом промежутке лампочек вообще не было. Наконец впереди забрезжил свет, и Гуров понял, что конец его пути близко. Вот стало светлее, еще светлее… и он вышел в ярко освещенный тоннель. Народу здесь было немного: повернувшись в одну сторону, Лев увидел удалявшийся от него электрокар с наваленными на него тюками, с другой стороны в тоннель откуда-то сверху съезжал другой кар, нагруженный ящиками.

«Значит, это у нас грузовой тоннель, – заключил он. – Вон с той стороны выход на служебный двор за зданием вокзала, а с другой стороны – выезд на последнюю платформу. Ни там, ни там, насколько я знаю, камер нет. Стало быть, этот незнакомец мог увести Угрюмова из здания вокзала совершенно незаметно, пользуясь проходом от старой справочной, а затем эти тоннелем».