Невеста для графа - Кэролайн Линден

В этот вечер давали нечто сентиментально-слащавое под названием «Мост дьявола». Хью даже не пытался вникнуть в сюжет.

– Да, очень! – просияла мисс Кросс. – А вам, милорд?

Хью невольно улыбнулся, глядя на сиявшее восторгом лицо девушки. Да, она не кривила душой, когда говорила, что очень любит театр.

– Мне тоже нравится, – ответил Хью. – Моя сестра ходила на эту оперу несколько дней назад, и с тех пор она только и говорит, что о выступлении мисс Келли.

Хью бессовестно врал. Эдит действительно смотрела эту оперу с Бенвиком и его родителями, но ей она не понравилась и ничего хорошего о прославленной мисс Келли и ее голосе она тоже не сказала.

– Да, у мисс Келли изумительное сопрано, – с улыбкой согласилась мисс Кросс.

– Вы здесь один или с семьей? – поинтересовался Эдвард Кросс.

– Нет, сегодня я здесь один. Наслаждаюсь представлением с последнего ряда партера. – Граф улыбнулся с таким видом, словно искренне сожалел, что ему не удалось познакомить Кросса со своими близкими.

Девушка взглянула на графа с некоторым удивлением и проговорила:

– Вы сидите там, внизу? Скажите, там действительно очень шумно, или мне только кажется? Не знаю, как можно расслышать певцов, сидя там…

– Признаюсь, там действительно довольно шумно, – с улыбкой ответил Хью и заговорщически ей подмигнул. – Но я слишком поздно спохватился и все места в первых рядах были уже распроданы.

– Весьма непредусмотрительно с вашей стороны, – заметил Эдвард Кросс, погрозив графу пальцем. – Надеюсь, этот случай – исключение.

Хью отлично понял намек. Кросс сделал ему предупреждение – мол, не играй с огнем.

– Вообще-то я привык жить по плану. Тщательно составленному плану, – уточнил Хью. – Но бывает, обстоятельства меняются внезапно, и тогда приходится подстраивать планы под обстоятельства, а не наоборот.

Кросс едва заметно усмехнулся.

– Я рад за вас, милорд. Подобное здравомыслие не всякому дано.

– А на что еще прикажите полагаться, если судьба так и норовит загнать тебя в угол? – парировал Хью.

– В превратностях судьбы я совсем не разбираюсь, – вмешалась мисс Кросс преувеличенно любезным тоном, из чего Хью заключил, что она знала, чего ждать от отца, но умела с ним справляться. – Впрочем, это не важно. А важно то, что у нас здесь места хватит на троих да еще и останется. И здесь вам будет удобнее, чем в последнем ряду партера. Так что прошу вас, милорд, составьте нам компанию.

Хью изобразил неподдельное изумление.

– Вы уверены? А к вам больше никто не подсядет?

– Увы, нет. – Мисс Кросс со вздохом покачала головой и, укоризненно взглянув на отца, добавила: – Кстати, папа, если бы ты потрудился сообщить мне, что взял ложу не сегодня утром, а, скажем, вчера, то я могла бы пригласить своих подруг. Так кто тут все планирует заранее?

– Я, – без тени раскаяния ответил Кросс. – Я специально ничего тебе не говорил до последнего, чтобы не делить тебя с твоими подругами.

Элиза с улыбкой всплеснула руками.

– Ах, папа, какой же ты хитрец! Лорд Гастингс, надеюсь, вы к нам присоединитесь, – добавила она, взглянув на графа.

– Благодарю вас, мисс Кросс. С удовольствием.

Хью повернулся к ее отцу. Как же его раздражала эта самодовольная мина Кросса! Да, мистер Кросс прекрасно все рассчитал.

– Можно вас на минуточку, сэр? – спросил Хью.

Кросс встал, и они отошли в сторону – благо просторная ложа это позволяла. А мисс Кросс, положив ладони на бархатную обивку перил, теперь смотрела вниз, на публику в партере. Хью не мог не отметить изящный изгиб ее шеи, украшенной одной-единственной нитью жемчуга. Разумеется, самого лучшего. Фасон ее платья идеально подходил для незамужней юной леди, но ткань, из которой платье было сшито, и украшавшие его кружева были самого лучшего качества и свидетельствовали о безупречном вкусе той, что его носила. Далеко не всякая аристократка, не будучи ограниченной в средствах, смогла бы удержаться от искушения украсить себя чем-то модным, дорогим и броским, но мисс Кросс, похоже, эта болезнь не грозила.

– Браво, Гастингс, – тихо сказал Кросс. – Насколько я понимаю, вы навещали ее на днях.

– Нет, сэр, я приезжал к вам, – сквозь зубы процедил Хью. – Вы отсутствовали. Я бы нарушил приличия, если бы пришел с визитом к юной леди, которая находится дома одна.

– Ах, да-да… – насмешливо протянул Кросс. – Ваша игра – ваши правила.

Хью ужасно хотелось плюнуть в эту самодовольную физиономию. Борясь с искушением, он сделал вдох и выдох.

– Таковы правила, по которым живет свет. Вы бы хотели, чтобы общество сочло вашу дочь женщиной легкого поведения? Я позволю себе в этом усомниться, ибо вы, сэр, стремитесь сделать ее частью этого общества. – От вопроса риторического Хью перешел к вопросу, ответ на который очень хотел получить. – Скажите, наше фиктивное сотрудничество… в чем именно оно заключается? Ваша дочь спрашивала меня об этом, и мне рано или поздно придется дать ей ответ.

Все это время мистер Кросс смотрел на собеседника с насмешливым прищуром, когда же граф задал вопрос о характере их якобы совместной деятельности, Кросс презрительно хмыкнул и проговорил:

– У вас есть поместье в Корнуолле. Довольно большое поместье. Скажите ей, что, по моим предположениям, там находится богатое месторождение меди. Корнуоллские медные рудники принесли мне когда-то целое состояние.

Хью охватила ярость, когда он представил изрытое шахтами и обезображенное отвалами пустой породы несравненное Розмари – любимое детище отца, названное в честь красавицы жены. Уж лучше податься во флот, чем отдать на растерзание то единственное, за что отцу не могло быть стыдно.

Но ведь никто не отнимает у него Розмари, верно? И не все ли равно, что он скажет мисс Кросс? А о том, что разрабатывать медную жилу в Розмари никто не собирался, она все равно не узнает.

– Как скажете, – согласился Хью.

– Приезжайте ко мне хоть каждый день. – Взгляд Кросса сочился сарказмом. – После полудня и до ужина меня дома обычно не бывает.

Хью понимающе кивнул. Кросс кивнул в ответ и, окликнув дочь, спросил:

– Дорогая, может, хочешь лимонада и миндального печенья?

– Да, папа, не откажусь.

Элизабет с улыбкой посмотрела на отца, и в этот момент была по-настоящему хороша собой. Почти красива. И Хью не без удивления признал, что вовсе не считает ее невзрачной. Сегодня она ему нравилась – нравилась как женщина. Да, у нее вполне заурядное лицо, но в том, как она двигалась, говорила, в повороте головы, во взгляде – во всем этом было что-то чарующее, яркое, живое, и на нее хотелось смотреть и смотреть…

Кросс же тем временем ушел за лимонадом для дочери, а Хью, пользуясь случаем, подсел к Элизабет и с улыбкой произнес: