Драконий пир - Светлана Сергеевна Лыжина

от которой господин стал отщипывать по нескольку мелких кусочков, а затем швырять в озеро. Вода в садке как будто закипела, каждая из сотен рыб не находила себе места, страшно заволновалась, боясь упустить корм. Влад улыбнулся — яростное бурление воды и толкотня рыб, почти драка, вполне соответствовали его нынешнему настроению. Он начал успокаиваться.

— Тебе лучше простить своих врагов, господин, — снова произнёс Войко.

— Простить? — новый хозяин дворца покачал головой. — Тогда мои враги начнут думать, что им всё позволено.

— Бог велел прощать, — продолжал серб. — И тебе так будет лучше, господин. Ты приобретёшь верных слуг, потому что человек, которого простили, всегда чувствует себя обязанным.

— Он считает себя обязанным, только если у него есть совесть, — возразил Влад. — Здесь не тот случай.

— И что же ты хочешь делать? — забеспокоился Войко.

— Казнить.

— Всех?

— А также тех, кто находится с ними в кровном родстве. И всех слуг, которые помогали своим хозяевам творить зло. Это, наверное, полсотни человек или даже сотня, но я раз и навсегда истреблю это змеиное отродье. Раз и навсегда! — у Влада задрожали руки. Кусочки, которые он отрывал от лепёшки, стали неравными. Один чересчур большой, а другой — несколько крошек между пальцами. Пришлось глубоко вздохнуть, чтобы руки снова начали слушаться.

Войко забеспокоился ещё больше, чем прежде:

— Господин, ты задумал страшное дело. Если станешь говорить об этом, все решат, что ты безумен.

— Да, ты прав, — согласился Влад. — И потому найти помощников будет трудно. А ты стал бы помогать?

— Господин, — серб опустил голову, — я должен тебе помогать, потому что я твой слуга, но сейчас ты хочешь вредить самому себе. Должен ли я помогать тебе в таком деле?

— Вредить самому себе? — не понял Влад.

— Ты собираешься поступить не по-христиански и знаешь это. Сейчас в тебе говорит обида.

— Обида? — Влад с силой швырнул в озеро остатки хлеба. — Во мне говорит неотомщенный дух моего отца! А ещё — неотомщенный дух моего брата!

— Господин, сперва подумай, к чему тебя это приведёт!

— Ты прав, — сказал господин, снова успокаиваясь, но думал при этом не о прощении. — Надо поразмыслить. Тут с наскока всё сделать не получится. Поразмыслить надо как следует.

* * *

Влад полагал, что в первую ночь во дворце, да ещё в бывших отцовых покоях, не сможет заснуть, однако заснул и даже видел сон, поначалу показавшийся вполне приятным.

Приснились колья посреди пустой немощёной площади. На колах застыли тела предателей, а Влад, кажется, сидел на коне и смотрел на казнь. Рядом с собой он видел Челика с отрядом и нескольких своих слуг. Толпы зевак не было. Люди боязливо выглядывали из окон ближайших домов, а на улице никто не показывался.

Влад нисколько не досадовал из-за этого: "Пусть прячутся, если хотят. Не нужны они мне". Он развернул коня и поехал прочь, испытывая чувство лёгкости и даже радость от только что свершившегося возмездия. Челик ехал рядом и просил позволения пошарить в домах казнённых — вдруг там найдётся что-нибудь ценное. Влад дал позволение, и Челик с отрядом исчез.

Через мгновение Влад уже въезжал на свой княжеский двор, но там оказалось так же пусто, как на улицах Тырговиште. Ни одного слуги не нашлось ни во дворе, ни в коридорах. Не оказалось и бояр в тронном зале. А ведь там должны были сидеть бояре! Не предатели, разумеется, а верные бояре, которые есть у всякого государя.

"Куда же они делись?" — подумал юный князь. Он прошел дальше по коридору, заглянул в некую дверь и увидел незнакомую комнату.

"Ну, наконец-то, хоть одна живая душа", — улыбнулся Влад. В комнате он обнаружил девочку того особого возраста, когда видно, что уже не маленькая, но и взрослой не назовёшь.

Платье она надела почти взрослое, пошитое из тяжёлого тёмно-жёлтого бархата, но юбка опускалась не до пят, как положено девушке, а лишь до лодыжек, так что оставались видны башмачки, отделанные той же бархатной тканью.

Лицо девочки Влад не видел, потому что та покрыла голову белой кисеёй, словно невеста. "А ведь рано ещё в невестах ходить — в двенадцать-то лет, — подумал Влад. — Ведь видно же, что ещё и тринадцати не исполнилось, хотя скоро должно".

Девочка вертелась перед небольшим зеркалом, висевшим на стене — то правым боком встанет, то левым. Поправит кисею ручкой, унизанной колечками, и опять вертится, довольная собой.

Влад хотел спросить: "Кто ты?" — но не успел, потому что девочка обернулась к нему и лукаво произнесла:

— А ты на мне женишься?

Влад понял, что это дочь Нана. Сколько ей было два года назад, когда сгорел дом? Двенадцать. Значит, ей и теперь оставалось двенадцать, ведь мёртвые не растут и не стареют.

— Я бы женился, если б ты не умерла.

— Я же не виновата, что я мёртвая, — возразила дочь Нана с детской обидой в голосе. — Ну, скажи — женишься? Женишься?

Влад молчал, думая, как бы лучше отвязаться от покойницы, а девочка в ожидании ответа вертелась перед зеркалом, как ни в чём не бывало.

Вдруг что-то случилось. Она ахнула и схватилась за левый бок. Влад ринулся вперёд, на помощь и тут увидел, что между пальчиков с колечками сочится алая кровь. Однако дочь Нана не испытывала боли, а только досаду.

Именно таким, досадливым движением девочка отняла руки от бока. Спрятать под ладонями внезапно появившуюся рану не получалось. Как же скроешь алое пятно, которое расползается по платью очень быстро! Вот уже и на пол капает кровь.

Влад по-прежнему не видел лица своей невесты, но знал, что та растеряна и огорчена. Она ведь хотела выйти замуж, а внезапно появившаяся рана мешала ей в этом.

— Ты на мне уже не женишься, да? — спросила дочь Нана. — Потому что я такая? Но ведь ты обещал! Мой отец сказал, что ты женишься. А теперь его нет, и некому призвать тебя к ответу! Ты меня обманул!

— Да как же я могу на тебе жениться, если ты мёртвая?

— Потому что ты обещал!

— Я спрашиваю не почему, а как, — раздражённо повторил Влад. — Как это можно теперь? Я что, землю из твоего дома в платочке к алтарю понесу? Ведь я знаю, что от тебя