Разведывательная служба Третьего рейха. Секретные операции нацистской внешней разведки - Вальтер Шелленберг

мной о наших отношениях с русскими. В соответствии с секретными положениями нашего договора с ними от 23 августа 1939 г. мы должны были оккупировать их зону Польши 18 сентября. Он также сказал мне, что мы передадим прибалтийские страны русским, и велел начинать продумывать меры безопасности для новой границы. Он хотел, чтобы я обдумал такой вопрос: будут ли русские ослаблять свою разведывательную деятельность или будут вести ее еще более интенсивно. Когда у меня сформируется определенное мнение, я должен буду сделать ему доклад, подкрепляя его своими аргументами.

Я был поражен. «На этот вопрос можно ответить немедленно, — сказал я. — Они усилят свою разведывательную деятельность всеми имеющимися у них средствами. Без сомнения, они будут пытаться внедрить своих агентов в среду прибалтийских немцев и других репатриируемых меньшинств».

28 сентября в наш спецпоезд прибыл Гейдрих, чтобы лично проинспектировать все меры безопасности для намеченного визита Гитлера в Варшаву.

После капитуляции города 29 сентября мы покинули наш спецпоезд на несколько дней и отправились в Варшаву по автомобильной дороге. Изо всех моих военных опытов это трехдневное пребывание в столице Польши произвело на меня одно из самых глубоких и волнующих впечатлений. Я был потрясен тем, что стало с прекрасным городом, который я знал: разрушенные и выжженные дома, голодающие и горюющие люди. Ночи были уже неприятно холодными, город был окутан завесой дыма и пыли, повсюду ощущался сладковатый запах горелого мяса. Нигде не текла вода. На одной-двух улицах продолжалось сопротивление отдельных отрядов польских националистов. В остальном все было спокойно. Варшава была мертвым городом.

1 октября для Гитлера был проведен большой военный парад. После него мы поехали в варшавский аэропорт, который восстановили наши инженеры, и его эксплуатация стала возможной. Для руководителей и сопровождающих их лиц были поставлены две огромные палатки, в которых мы быстро перекусили, после чего Гитлер немедленно вылетел в Берлин.

У меня была возможность уехать на своем собственном автомобиле, присланном в Варшаву. В Берлине я два дня занимался обсуждением вопросов контрразведки со своими специалистами и просматривал захваченные документы польской разведки. Меня поразило количество информации, собранной поляками, особенно о производстве в Германии вооружений, поэтому я решил немедленно ехать в Дортмунд, чтобы на месте изучить проблему промышленной безопасности в Рурском регионе.

Дортмунд — один из центров производства железа и стали в Германии, и после Эссена и Дюссельдорфа он был самым важным военным арсеналом Германии в Руре. Это был типичный промышленный город, серый от дыма, многолюдный и полный движущей энергии.

Когда я туда приехал, то пришел в сильное смятение от состояния, в котором пребывала наша контрразведывательная контора. В ней работали пять спецагентов и несколько помощников и секретарей. Один из агентов был полностью занят ведением «бумажной войны» с Берлином — бесполезной писаниной, заполнявшей шкафы картотеки, вместо того чтобы ловить шпионов. И эти пять человек отвечали за весь регион вокруг Дортмунда с его населением три с половиной миллиона человек и почти четырьмястами промышленными предприятиями, занятыми секретным военным производством.

Следующие несколько недель были заполнены встречами с директорами и управляющими военных предприятий, служащими государственных и военных инспекций. Я начал разрабатывать программу решения проблем этого региона и исправлять недостатки нашей организации. Я уже собирался ехать в Берлин с докладом о своей работе, когда в поле моего зрения попало весьма интересное расследование работы суперинтендента, который на протяжении 18 лет работал на одну фирму — производителя оружия. Он был урожденным поляком, но большую часть своей жизни провел в Германии и получил немецкую национальность. Он был специалистом по производству орудийных стволов и отвечал за этот цех на своем заводе. Благодаря этому он имел доступ к рабочим чертежам и эскизам новейших противотанковых пушек, а также новых механизмов отдачи и орудийных лафетов.

Однажды вечером двоим заводским инженерам понадобился определенный чертеж. Подойдя к сейфу, они обнаружили, что чертежей новейшей противотанковой пушки в нем нет. При расследовании этого инцидента они выяснили, что поляк-суперинтендент забрал этот чертеж с собой домой. Они немедленно сообщили об этом в местную контору контрразведки, а оттуда информация была передана мне. Я распорядился немедленно поместить этого начальника цеха под наблюдение и постоянно проводить проверку содержимого сейфа, чтобы мы могли знать, какие чертежи изымались и на какой срок.

Четыре ночи из сейфа ничего не пропадало, но на пятую ночь исчезли семь чертежей. А тем временем тщательная проверка биографии начальника цеха выявила следующее: он родился неподалеку от Калиша в Польше, стал подмастерьем торговца скобяными товарами, а затем токарем, работал на различных металлургических заводах в Верхней Силезии и поселился в Руре в 1924 г. Его отличные рекомендации и технический опыт, а также способность руководить людьми вскоре завоевали ему доверие работодателей. Он был чрезвычайно трудолюбив и весьма умен. Он был женат, имел троих детей и вел тихую респектабельную жизнь. Время от времени он встречался с некоторыми своими польскими соотечественниками, которые приходили и к нему домой. По словам его соседей, в таких случаях они говорили по-польски. Этот факт и исчезнувшие чертежи были единственными фактами, которые могли вызывать подозрения. Все соседи сходились на том, что он жил по средствам.

В ночь пропажи семи чертежей агенты, проводившие расследование, донесли, что в полночь к суперинтенденту пришли двое мужчин и до сих пор находятся в его доме. Я решил, что настало время действовать.

Я сам руководил операцией. После того как все окна и двери дома были взяты под контроль, мы взломали дверь в кухню, находившуюся на первом этаже, и ринулись в гостиную, где обнаружили троих мужчин. Мы действовали так быстро, что у них не было даже времени встать со стульев; они сидели, с ужасом глядя на дула наших пистолетов. Пропавшие чертежи лежали перед ними на столе. Мы арестовали всех троих, обыскали их, а затем весь дом и арестовали остальных членов семьи. В течение первых часов перекрестного допроса была получена достаточная информация, чтобы осуществить дальнейшие аресты. В общей сложности мы взяли шестнадцать человек.

Суперинтендент работал на польскую разведку в течение прошедших одиннадцати лет, и именно по рекомендации своих кураторов он получил немецкую национальность. Он работал не за плату, а был движим исключительно патриотизмом, и именно катастрофа, постигшая его страну, решила и его судьбу. Его всегда пугал почти преступный оптимизм его соотечественников, которые недооценивали немецкую военную мощь, и с целью исправить эту точку зрения он стремился — особенно в последние месяцы — дать Варшаве более четкое представление о качестве и огромном количестве вооружений, производимых в Германии.