Пенелопа и Одиссей. «Жди меня…» - Наталья Павлищева

Сама, ловко перескакивая, двинулась вперед. Меланфо тут же принялась ойкать, и раздраженная Пенелопа приказала и ей оставаться со старой царицей.

Они уже выбрались к пещерам, осталось только обогнуть несколько больших камней и начать спуск, когда Пенелопа вдруг замерла, сделав знак Гипподамии, чтобы та не двигалась. Внизу слышались голоса, но это были ЧУЖИЕ голоса! Подобравшись ближе, царица осторожно посмотрела в щель между камнями и тут же отпрянула назад.

У берега уже стянуты с песка в воду три корабля, явно пиратские! Сами бандиты занимались тем, что грузили на них награбленное. Большего Пенелопа разглядеть не успела, но и без того ясно, что только отсутствие дома спасло их от рабства или вообще смерти. Внизу хозяйничал вовсе не Фрасиник, и на сей раз корабельные трюмы полны уже добром из их дворца!

Мысль билась, как птица, попавшая в силки. Ни возвращаться назад, ни идти вперед нельзя, их и так чудом не заметили. Царица знаком показала Гипподамии, чтобы та вернулась к остальным и приказала им молчать. Девушка кивнула и скрылась за вторым большим камнем.

Что делать?! Из всего оружия у них с собой только ее меч, а из всех защитников она сама. Даже стрелы из лука разметаны, да и помогут ли несколько стрел против целой банды? Царица едва не застонала от бессилия.

И тут Пенелопа вспомнила об убежище, которое совсем под боком. В малой пещере есть ход в глубину скалы, конечно, там темно, сыро и страшно, но там можно скрыться. Не вечно же будут пираты грузиться? Только как пробраться в пещеру стольким женщинам и маленькому Телемаху, достаточно одного неосторожного движения или вскрика, и пираты услышат, тогда не спастись.

Но другого выхода все равно не было…

Пенелопа вернулась к Антиклее с женщинами, склонилась к самому уху старого Фриниха, зашептала что-то, показывая рукой на лес, откуда они пришли. Тот кивал, тревожно озираясь. Антиклея разозлилась, но возмутиться не успела, Пенелопа так же прямо в ухо сказала и ей, что внизу пираты и нужно осторожно проскользнуть внутрь пещеры, она знает ход и проведет, только нельзя шуметь, совсем нельзя.

Телемах блестел любопытными глазенками, приключение ему явно нравилось, очень хотелось спросить, скоро ли они будут дома, но мама прижала палец к губам, показывая всем, что нужно молчать. Потом так же зашептала ему на ухо. Было щекотно, и он с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться.

В воздухе повисло ощущение тревоги.

Пенелопа снова ловко подхватила Телемаха в полосу ткани на спине и сделала знак, чтобы следовали за ней, только молча и на цыпочках.

Добраться бы в пещеру, пройти за поворот, там их найдут не сразу, там можно будет немного подумать, как быть дальше. Сейчас главное — скрыться в пещере.

Она проследила, чтобы в темноту пещеры нырнули все, потом, дотрагиваясь рукой до каждой, выстроила всех одну за другой так, чтобы женщины касались левой рукой идущей впереди, а правой стены пещеры. Глупую Меланфо поставила следом за собой, а Гипподамию последней и решительно двинулась вперед.

Меланфо почти сразу попыталась ойкнуть, но получила удар от Антиклеи и заткнулась. Хотелось бежать, но Пенелопа, сдерживая себя, двигалась медленно, чтобы никто не упал в темноте.

Царица знала в этой пещере проход подальше вглубь. Этот ход не сразу найдешь; кроме того, несколько поворотов надежно скрывали внутренности пещеры. Когда-то пещера, видно, была сквозной и имела выход наружу в сторону бухты, но потом огромные камни, обрушившись, этот выход закрыли, остались лишь несколько щелей, в которые и рука не протиснется.

Они попали туда с Одиссеем случайно, потом вернулись еще раз, а потом Пенелопа тайно спрятала в самой дальней пещере свое приданое. Это случилось уже перед самым отплытием Одиссея к Троаде. Внутри ужасно, темно, мокро, скользко, воздух застоявшийся, но лучше уж пересидеть в этом кошмаре, чем лежать связанными на дне пиратского корабля или вообще погибнуть под их мечом.

На их счастье, даже заглянув во внешнюю небольшую пещеру, невозможно заметить проход дальше, который скрывал большой камень, да и там поворот за поворотом, не зная которых найти дорогу почти невозможно.

Наверняка пираты уже проверили пещеру, никого не нашли и успокоились. Это давало надежду пересидеть внутри, забравшись как можно дальше, пока убийцы не уплывут. Пробираться особенно тяжело, потому что они не могли зажечь факел, чтобы свет не заметили с берега, где галдели стаскивавшие награбленное пираты. Всем пришлось двигаться на тихий голос идущей впереди Пенелопы, причем двигаться молча, ощупывая стены руками и пол ногами. Содрогаясь от омерзения из-за сочившейся отовсюду влаги и скользких на ощупь камней, дрожа от страха, женщины все же пробирались к цели.

На их счастье, в той самой пещере, из которой когда-то был выход на берег, сквозь щели снаружи пробивался хоть какой-то свет, даже в таком полумраке стало легче. Убедившись, что все пришли целыми и не нашумели, Пенелопа все же знаками напомнила, что разговаривать нельзя. Могла и не предупреждать, сквозь щели явно доносились голоса бандитов, их смех и крики.

Рассадив всех, Пенелопа подобралась ближе к внешней стене.

В узкую щель между камнями просматривался берег. Конечно, не весь, но главный корабль пиратов и снующие туда-сюда люди были видны. Царица знала другое место, где щель горизонтальная, через нее берег вообще как на ладони. Осторожно нащупывая ногой выступы на скользких камнях, она забралась повыше и принялась разглядывать.

Картина предстала совсем неутешительная. Пираты стаскивали награбленное и грузили на корабли. Царица уже поняла, что дворец разграблен полностью, но теперь увидела и рабов. Часть из них убиты и брошены в сторону, чтобы не мешали. Другие лежали связанными, они окровавлены и явно избиты, этих увезут на продажу на невольничьих рынках подальше от Эллады. Большинство до своего нового места жительства не дотянет, таких выбросят в море, как только станет ясно, что они слишком слабы. Именно потому рабов старались брать только самых крепких, а таковых во дворце было немного, Одиссей всех способных держать в руках весла забрал с собой.

Смотреть на все тяжело, Пенелопу порадовало только то, что пираты спешно грузили корабли, значит, собрались уплывать.

Вдруг один из них, тот, что распоряжался погрузкой, поднял тунику и… принялся мочиться прямо на солнце! Это столь непривычно, ведь все ахейцы знают, что таким образом человек наносит страшное оскорбление Гелиосу. Взгляд царицы невольно наполнился гневом. Человек вдруг повернулся и внимательно оглядел высокий берег, словно что-то почувствовав. Пенелопе даже показалось, что они встретились глазами. От ужаса она едва не закричала и крепко зажмурилась. Когда посмотрела снова, пират все еще стоял, подозрительно косясь наверх.

— Ликет, ты чего? — крикнул кто-то из пиратов.

Царица не стала рисковать и спустилась с камня. Если этот Ликет почувствовал, что на него смотрят, то может проверить. Незачем дразнить судьбу.

На берегу расхохотались над какой-то шуткой. Грубый смех был сродни поведению бандитов. Такие не пожалеют, не оставят и куска сухого хлеба на пропитание, и жизнь тоже не оставят. Нужно спрятаться и сидеть тихо, как мышки в норе, пока пираты не уберутся, даже если они унесут с собой весь берег. Помощи ждать неоткуда, если городские не пришли на помощь рабам и слугам дворца, когда тот грабили, станут ли они выручать двух цариц и царевича? Каждому своя жизнь дороже.