Ольга, княгиня русской дружины - Елизавета Дворецкая

– А этот пышноволосый… Ольтур, кажется, его зовут? – Логи-Хакон едва ли обманывался насчет природы чувства, которое упомянутый отрок к нему питал.

– Ольтур… Он сын торговца, проданного в холопы за долги. Свенгельд – мы все тогда еще жили в Киеве – взял его к себе и тем спас от такой же участи. Ему тогда не было и двенадцати, но Свенгельд видел, что из него выйдет толк. Поэтому Ольтур так предан ему… и для нашего вождя ему все кажется недостаточно хорошим, – улыбнулся Бьольв.

Логи-Хакон понял, что тот хотел сказать. Конечно, им всем неприятно видеть… Логи-Хакон отлично помнил, как обожала отцовская дружина его старшую сестру Альдис. Все ее отрочество и юность прошли у него на глазах, и он каждый день видел, какие взгляды бросают на нее юные отроки и даже зрелые хирдманы Ульвовой дружины. Над кем-то они смеялись, кому-то старший брат Тородд давал в зубы, чтоб не забывался, кому-то Альдис улыбалась украдкой… до тех пор, пока, через год после женитьбы Ингвара на Эльге, не приехали плесковские бояре и не увезли Альдис в жены младшему княжичу Судимиру. И так бывает всегда и везде, когда у вождя имеется семья с дочерьми. Поэтому Логи-Хакон находил совершенно естественным то, что молодая дружина Свенгельда сохнет по его дочери и волками смотрит на того, кому вождь подумывает ее отдать.

Вот только была между Соколиной и Альдис некая разница, которую Логи-Хакон понимал, а эти парни, кажется, нет…

– Возьми вот этот. – Бьольв взял один наконечник с ларя, повертел в руках, бросил обратно. – Или вот этот. – Он взял другой, потом еще один. – Какой тебе больше нравится?

Он протянул Логи-Хакону оба – на выбор. Наконечники блестели, хорошо отшлифованные и остро отточенные. Оставалось только насадить на древко.

– Вот этот. – Бьольв подал ему один. – Нравится?

– Хорош, – согласился Логи-Хакон. – Спасибо.

У него было в достатке хорошего оружия на любой случай, но он не желал обидеть отказом этих людей. Он, правда, не собирался становиться их вождем, но это не значит, что с ними можно ссориться. Его судьба неразрывно связана с судьбой брата Ингвара, а эти люди входят в «большую дружину» потомков Ульва. И только Один ведает, когда им придется встать в общий строй против кого-то из многочисленных врагов Русской державы.

* * *

За день собственные хирдманы Логи-Хакона раздобыли подходящую жердь и насадили на нее подаренное копье. Халльгрим вручил его Логи-Хакону, когда тот собирался в гридницу на ужин. Тот взял рогатину с собой: пусть Свенгельдовы кмети видят, что он ценит их дар и хочет быть с ними в дружбе, насколько это зависит от него.

И они это заметили. Когда Логи-Хакон прислонил копье к столбу возле своего места, к нему сразу устремились десятки глаз. Перехватив иные из этих взглядов, он даже удивился: непохоже, что они оценили его дружелюбие. Но Бьольв улыбнулся, а больше никто ничего не сказал: похоже было, что с отъездом Ольтура Бьольв занял место вождя молодых, и никто не смел идти ему поперек.

Свенгельд тоже заметил у гостя обновку.

– Вижу, уже снарядился? – хмыкнул он. – Не терпится пуститься за моей косулей?

– А мне казалось, князь приглашает нас в свои угодья. – Логи-Хакон прикинулся, будто его не понял. – И нам предстоит гнаться за его косулями.

– Я сочту тебя дураком, если ты вздумаешь гоняться только за теми, что на четырех ногах! – Добродушная шутливость Свенгельда мигом обернулась досадой. – Или нам тут нечего жрать? Или нам не хватает мяса и мы затеяли все эту хлопотню ради кабаньей ляжки? Нет! Мы это затеяли, чтобы посмотреть, хватит ли у тебя силенок догнать мою дочь! Ну-ка, дайте мне это копье!

С застывшим лицом Логи-Хакон кивнул Халльгриму. Тот взял копье и пересек гридницу, чтобы вручить его Свенгельду. Тот осмотрел новый наконечник и такое же новое древко.

– Видно, еще не бывало в работе? – Держа оружие на коленях, он глянул поверх него на гостя. – Не пробовало ничьей крови?

– Нет, мне лишь сегодня поднесли его в дар твои люди.

– Мои люди… Стало быть, нельзя сказать, удачливо ли это оружие.

– Я привык считать, что удачливой бывает рука. Знаешь, верно, как говорят: смелый одержит победу и неточеным мечом.

– Нет, так не пойдет! Если прямо сказать, я и твою-то удачу пока в глаза не видел! Не хочу, чтобы потом ссылались, мол, оружие оказалось неудачливо!

– Я не намерен ссылаться на неудачливость оружия! – При всех стараниях сохранять спокойствие Логи-Хакон начал закипать. Со стариком не было сладу. – Я сам отвечаю за свои удачи и неудачи и не позволю…

– Ты у меня в доме! А значит, моя удача скажется во всем, что здесь произойдет! Поэтому ты поедешь на лов вот с этим!

Свенгельд махнул рукой, и кто-то из его отроков снял со стены старую рогатину – с наконечником, хорошо отчищенным, но уже заметно сточенным за многие годы, с потемневшим, потертым древком, на котором ясно отразилась долгая служба. Возле втулки виднелись глубоко врезанные в дерево, но уже полустертые и плохо различимые рунические знаки. Логи-Хакон разобрал только руну Соулу: видимо, для привлечения побед. Наносить руны на оружие – старинный обычай, который сейчас уже редко встречается. Ульв-конунг, например, имел хороший меч, на котором была сделана простая надпись «Гуннар сделал меня, Ульв владеет мной», как принято теперь.

– Уж это оружие никого не подведет! – продолжал Свенгельд. – За него могу поручиться я, да и мой отец, уж лет сорок сидящий с Одином, не даст соврать!

Чуть дрожащей рукой он приподнял свой драгоценный кубок и коротко глянул в кровлю, будто предлагал обитателям небесных палат выпить с ним заодно.

– Это удачливое оружие. – Старик отпил из кубка, чтобы промочить горло. – Дальше все зависит только от тебя. И если уж ты не управишься, значит, не хватило удачи тебе самому! А я возьму вот это, – он кивнул на новую рогатину, прислоненную к столбу его сиденья. – У меня-то накопилось столько удачи – я не сплошаю с любым ковырялом, что попадется в руки!

Даже если кто-то из сидевших за длинными столами для дружины при этих его словах переменился в лице, то ничьего внимания это не привлекло. Даже если кое-кто и обменялся потрясенными взглядами, то никто не усмотрел в этом ничего необычного.

– Видно, это прекрасная вещь! – Логи-Хакон улыбнулся, чувствуя: пора объясниться напрямую. – Было бы обидно потревожить такое заслуженное оружие напрасно. Но случай, мне представляется, не так уж важен, чтобы ставить на кон удачу всей жизни человека. Я могу пообещать, что постараюсь раздобыть как можно больше дичи, дабы мы и наши люди могли устроить пир и повеселиться. Но едва ли это состязание повлечет иные последствия.

В гриднице стало тихо. Свенгельдовы отроки уже почти свыклись с мыслью, что рыжеволосый брат Ингвара киевского если не станет мужем Соколины и преемником их старого вождя, то по крайней мере будет стремиться к этому изо всех сил. Награждая его мысленно собственными чувствами и мечтами, они как-то упустили из виду, что он пока ни о чем подобном не просил.