Опасные иллюзии - Марина Эльденберт

«Именно такие платья Эванс любит снимать со своих девушек».

Она разозлилась на себя за дурацкие мысли и распахнула занавеску, ожидая очередного глумливого замечания, скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на него.

— По-моему, шикарно! — Он сидел на стуле, листая невесть откуда взявшийся «Форбс». Впрочем, понятно откуда — заботливая Петра принесла.

Риган отложил журнал, поднялся и подошел к ней. Он прищурился, серые глаза потемнели. Она уже не была так уверена в том, что от платья стоит избавиться.

— Неужели совсем не нравится? Ну же, признайся… — Риган убрал волосы с ее плеча, от прикосновения она вздрогнула, сразу стало жарко.

— Я не ношу такие платья.

— Я заметил, — Эванс наклонился к ней, почти касаясь губами ее губ. — Самое время начать.

Снова этот запах — сильный, пряный, притягательный, щекочущее кожу дыхание, близость. Закружилась голова, мысли куда-то испарились, желание возобладало над разумом, и она сама приникла к его губам жадным поцелуем. Агнесса не успела опомниться, как оказалась прижатой к стенке. Эванс провел руками по ее бедрам, задирая неприлично короткое платье. Возбуждение скрутилось тугим комком внизу живота, по телу прошла дрожь. Да, она хотела его, но… Эвансу наплевать: если бы на ее месте оказалась Петра в этом самом платье, он бы зажимал ее. Агнесса всхлипнула и оттолкнула его.

— Я не могу, — прошептала она. — Не сейчас.

Такие, как Эванс, не привыкли ждать. Они либо берут сейчас, либо находят другую. Не такого она хотела.

Агнесса прижалась к стене и опустила голову, избегая его взгляда. Он по-прежнему стоял слишком близко, но больше к ней не прикасался. Напряжение, разделявшее их, сгущалось. Агнесса не видела его лица, но слышала сбивающееся дыхание. Она прекрасно представляла, чего стоит мужчине вытерпеть возбуждение, но сдаваться не собиралась. Да, она совершила ошибку и поддалась порыву, но это не значит, что нужно раздвинуть ноги просто потому, что ему так хочется.

— Я жду снаружи.

Едва зашелестела занавеска, Агнесса облегченно вздохнула и поспешно стянула, почти сорвала с себя платье. Не стоило ходить вместе с ним за покупками, не стоило лететь на Тенерифе, не стоило приезжать к нему в Ньюкасл. Риган ей не подходил, хотя она не представляла, что ей сейчас вообще нужно. Другая на ее месте обрадовалась бы такой щедрости и возможности порезвиться. Благодарность. Он называл это так.

Агнесса не умела благодарить. Не умела жить легко и беззаботно. А сейчас и вовсе не знала, что делать дальше. Натянув футболку и шорты, она быстро выбежала из примерочной. Хотела отказаться от платьев, но Эванс уже оплатил покупку, и пришлось ждать, пока их упакуют. Агнесса чувствовала себя мерзко, хотя ничего ему не обещала.

— Сейчас возьмем напрокат приличную машину, а после ты свободна, как ветер в поле, гуляй, развлекайся, дыши свежим воздухом — здесь это даже не метафора. Кстати, правило выживания номер четыре. Веди себя как ни в чем не бывало. Чем больше ты озираешься по сторонам, тем быстрее на тебя обратят внимание.

Она вздрогнула, как от удара. Эванс, конечно же, хотел отомстить за произошедшее, потому и намекнул, что ее общество отныне ему неинтересно. Но страшно ей стало не от этого: за походами по магазинам Агнесса совсем забыла о том, что ее могут разыскивать.

Больше они не разговаривали. «Жука» Риган отдал ей, а сам остался выбирать машину. В городе они и расстались. Агнесса отправилась на виллу, Эванс — навстречу приключениям. Всю обратную дорогу она постоянно смотрела в зеркало заднего вида и размышляла, как бы мог закончиться день, согласись она на секс. Теперь ей этого уже не узнать.

* * *

Обычно бег успокаивал, приводил мысли и чувства в порядок, помогал сосредоточиться и расслабиться. Не сегодня. Шуршание песка под ногами, океанский бриз и шум прибоя сводили с ума. Вернувшись с ранней пробежки, Агнесса опустилась на ступеньки веранды и уткнулась лицом в колени. За что ей все это? И как справиться, как пережить? Она задавала эти вопросы каждый день, но не находила ответа. Эванс вел себя как обычно, но больше не пытался с ней флиртовать. Он возвращался поздно — к тому времени Агнесса уже забывалась тяжелым сном, и подолгу на вилле не задерживался. Пересекались они редко, а все их общение сводилось к приветствиям и пожеланиям хорошего дня.

В мыслях она все чаще возвращалась к родителям и прошлому. Эванс сказал, что придется исчезнуть, но как можно расстаться со всеми, кто ей настолько дорог?! Со всем, что греет сердце? Агнесса привыкла к уюту размеренной жизни: окружать себя любимыми вещами, разговаривать с Ритой по вечерам, читать книги, завернувшись в плед, и знать, что завтра все будет как всегда. Теперь же «завтра» вообще не имело смысла.

Помня правила Эванса, она ни с кем не заговаривала, когда покидала виллу. А поговорить хотелось. Рассказать, что она ненавидит все вокруг и безумно скучает по дому. Агнесса не привыкла ничего не делать и сходила с ума от своих страхов и невозможности занять мысли чем-то другим. Она почти не ела, изводила себя тренировками в тренажерном зале и пробежками. Ночами ее преследовали кошмары о том, что родных захватили в плен и держат в Эванс-Холле. Во сне Агнесса пыталась попасть в дом, но дверей в нем не было, окна были заколочены, а плющ обрывался под руками. Она просыпалась, понимая, что ничего не может изменить, и тогда ей хотелось умереть.

Этой ночью Агнесса вынырнула из очередного ужасного сна и, наплевав на гордость, бросилась на второй этаж. Она хотела забыться в объятиях Эванса: лишь бы чувствовать рядом биение другого сердца. Ей было все равно, что это только на одну ночь, что потом все вернется на круги своя. Напуганная, разбитая, она тянулась к простому человеческому теплу. Агнесса готова была перешагнуть через себя, лишь бы равнодушие в глазах Эванса сменилось привычной насмешкой. Она осторожно постучала и вошла, но его спальня оказалась пуста. Когда Агнесса поняла, что одна в огромном доме, ее обуял дикий, животный страх. Она вернулась к себе и с головой закуталась в простыню. Ночи на острове были жаркими, но Агнесса долго не могла унять дрожь и согреться. Что ждет ее сегодня?

Опустошенная и разбитая, она поднялась со ступеней, вошла в дом и замерла на пороге. Из кухни тянуло ароматом кофе: то ли Эванс сегодня проснулся раньше, то ли вообще не ложился спать. Агнесса замешкалась в дверях, но все же прошла дальше и остановилась у стола. Вот он, стиль жизни Ригана: взлохмаченные волосы, расстегнутая рубашка, запотевший бокал с тающими кубиками льда, окрашенными виски.

— Доброе утро! — Он бросил на нее быстрый взгляд и вернулся к кофемашине.

Будоражащий, горький кофе смешивался с крепким алкоголем, а Эванс улыбался и что-то напевал себе под нос. Сейчас она ненавидела его нагловатую улыбку и показное радушие. Его безразличное «доброе утро», которое чаще всего звучало в три часа дня. Эванса ничего не трогало, он умел приспосабливаться, а она сделана из другого теста. Стоило ему повернуться к ней, как Агнесса схватила со стола пустую чашку и швырнула в него. Он легко увернулся, даже не изменившись в лице. Чашка ударилась о стену и разлетелась на осколки. Точно так же разбилась ее жизнь.