Иосиф Сталин, его маршалы и генералы - Леонид Михайлович Млечин

производство. Чичерину оставалось только возмущаться и жаловаться.

Сбылось то, о чем Красин писал Ленину еще в 1921 году, предупреждая, что главным препятствием для нормального экономического сотрудничества с западными державами являются органы госбезопасности:

«Пока некомпетентные и даже попросту невежественные в вопросах производства, техники и т. д. органы и следователи будут гноить по тюрьмам техников и инженеров по обвинениям в каких-то нелепых, невежественными же людьми изобретенных преступлениях — «техническом саботаже» или «экономическом шпионаже», ни на какую серьезную работу иностранный капитал в Россию не пойдет... Ни одной серьезной концессии и торгового предприятия мы в России не установим, если не дадим каких-то определенных гарантий от произвола ВЧК».

Ленин велел ознакомить с письмом Красина всех членов политбюро. На этом дело и закончилось.

Иностранных владельцев попросту выставляли. Все их имущество переходило в полную собственность советского государства. На тех же станках и по тем же чертежам выпускали ту же продукцию, которая отныне считалась отечественной.

В основу первого советского бомбардировщика «ТБ-1» («АНТ-4»), построенного в 1925 году, была положена цельнометаллическая конструкция с гофрированной обшивкой, которая использовалась на, немецких бомбардировщиках «ЮГ-1». Немцы даже пытались возбудить уголовное дело против конструктора Андрея Николаевича Туполева, обвиняя его в нарушении патентов на металлическое крыло (см. Независимое военное обозрение. 2001. № 30).

Серийное производство советского бомбардировщика организовали на том же авиационном заводе в Филях, где «Юнкере» строил для советских военно-воздушных сил самолеты-разведчики «Ю-20» и «Ю-21».

Но сохранилась другая форма советско-германского военного сотрудничества. На территории России офицеры рейхсвера овладевали новой техникой. В Липецке закрыли летную школу Красной армии, и там учили немецких пилотов. Многие знаменитые немецкие асы прошли через эту школу.

Немецкий опыт свидетельствовал о том, как тщательно следует готовить военных летчиков. Недостатки в подготовке летного состава в Красной армии были очевидны.

21 июня 1932 года Ворошилов писал Сталину:

«Я сейчас буквально места не нахожу себе вследствие аварий в Воздушном флоте. Не проходит дня, чтоб не получить сведения об авариях и даже тягчайших катастрофах с человеческими жертвами то в одном, то в другом округе. Достаточно указать, что только с 5 по 20 июня разбито одиннадцать самолетов и погибло тридцать (!!) человек...

Кадры летного и технического состава разрослись, укомплектовываются хотя и нашим, надежным политически, составом, но чрезвычайно молодым, мало опытным (что естественно), а главное, по-настоящему недисциплинированным. Залихватские замашки, бравирование своими летными подвигами, малая авторитетность молодого начсостава — вот основные источники, откуда проистекают наши несчастья...»

Сталин предложил создать должности заместителей командующих округами по авиации, что и было сделано. Но появление лишнего начальника не решало проблемы. Уровень и интенсивность подготовки летчиков Красной армии уступали немецким, которые летали больше и не могли быть выпущены в бой без достаточного налета часов.

С каждым годом все большая часть военного бюджета уходила на закупку военной техники. Авиация получала львиную долю. Но на боевую подготовку денег выделялось очень мало...

Летом 1925 года немецких наблюдателей впервые пригласили на маневры Красной армии. В Берлине сделали ответный жест. Практика обмена военными наблюдателями прижилась. В 1932 году на маневрах Красной армии побывал Вильгельм Кейтель, будущий генерал-фельдмаршал и начальник штаба Верховного главнокомандования вермахта.

В 1925-м и 1932 годах на немецких маневрах присутствовал будущий маршал Михаил Николаевич Тухачевский, большой сторонник сближения с Германией. Контакты с немецкими офицерами, санкционированные политбюро, ему дорого обошлись, хотя в Германию он ездил по специальному решению политбюро.

31 мая 1928 года Ворошилов обратился в политбюро:

«Командование германского Рейхсвера по опыту предыдущих лет предложило нам в текущем году командировать на полевые поездки, учебные занятия и маневры Рейхсвера восемь командиров Красной армии. Это предложение, как и в предыдущие годы, сделано на началах взаимности и предусматривает присутствие на наших маневрах офицеров Рейхсвера, число которых в текущем году определяется в шесть человек.

В числе этих шести офицеров в текущем году на наши маневры предполагается прибытие одного из самых крупных руководителей нынешней германской армии, начальника штаба Рейхсвера — генерала Бломберга (под фамилией проф. Бланк). Предполагаемый приезд данного лица и ряд других фактов показывают, что интерес командования Рейхсвера к Красной армии начиная с 1927 года значительно возрос».

Бломберг приехал в Москву в августе. Он беседовал с Ворошиловым, Шапошниковым, Тухачевским и Блюхером. Первые двое принимали немецкого гостя по обязанности. Михаил Тухачевский и Василий Блюхер были известны за границей, и немецкому генералу интересно было с ними познакомиться.

Относительно значимости немецкого гостя Ворошилов не заблуждался и даже, напротив, предполагал, какую карьеру еще сделает этот немец. Вернер фон Бломберг с приходом Гитлера к власти станет генерал-фельдмаршалом и военным министром. В 1938 году, правда, Гитлер с Бломбергом расстанется — под тем предлогом, что министр женился на особе легкого поведения. В реальности же фюреру понадобятся более решительные генералы...

Сам Ворошилов, кстати, сомневался, надо ли пускать немецких наблюдателей на маневры Красной армии:

«Интерес со стороны командования Рейхсвера к Красной армии, очевидно, объясняется не столько «восточной ориентацией» реваншистски настроенного офицерства и известной части правых кругов Германии, сколько желанием иметь постоянное наблюдение и «контроль» над растущей боевой силой, которая при известных условиях (советизация Польши) может стать непосредственной угрозой для Германии...

Немцы уже в настоящее время считают Красную армию достаточно сильной, чтобы в случае столкновения справиться с Польшей и Румынией».

Но Ворошилов перечислил и аргументы в пользу продолжения сотрудничества с немецкой армией:

«1) поездки нашего командного состава и практическое изучение Рейхсвера принесли нам большую пользу в смысле усовершенствования и уточнения методики подготовки и обучения;

2) изучение практически еще не закончено, и весьма полезно было бы еще этот год использовать возможность командирования нашего комсостава на маневры Рейхсвера».

В тот же день политбюро приняло предложение Ворошилова допустить немецких офицеров на маневры РККА. 4 июля политбюро утвердило и список командиров, отправлявшихся в Германию.

В 1927—1928 годах в Германии учились командующий войсками Украинского военного округа Иона Якир, будущий командующий войсками Белорусского военного округа Иероним Уборевич, начальник Военной академии РККА Роберт Эйдеман.

В 1930—1931 годах опыт рейхсвера перенимали командующий войсками Белорусского военного округа и будущий маршал Александр Егоров, командующий войсками Северо-Кавказского военного округа Иван Белов, командующий войсками Среднеазиатского военного округа Павел Дыбенко.

Организацию немецкой армии изучали будущий комкор Витовт Путна, будущий начальник управления по начальствующему составу Наркомата обороны Борис Фельдман, будущий начальник Генштаба и маршал Кирилл Мерецков, будущий генерал-полковник Штерн, будущий нарком обороны и маршал Семен Тимошенко, будущий заместитель наркома обороны по авиации Яков Алкснис...

В 1924—1931 годах в