Иллюзия греха. Последняя иллюзия - Диана Соул

– Мистер Сакс там работает, – монотонно объяснил робот. – Остальное время он предпочитает находиться вне города.

Сознание мигом представило заглубленный бункер, в котором отсиживается в свободное время нелюдимый инкуб, и теперь он пожелал туда затянуть меня. Вот уже нет, для себя решила, что точно буду сопротивляться.

Кар съехал с основной автострады на куда более узкую дорогу, долго ехал по ней, пока не свернул еще раз. В лес!

Было странно ехать по идеально ровной дороге среди вековых деревьев и еще более странно вырулить к трехметровому каменному забору, а потом и на огромное поле размером с площадку для гольфа, посередине которого стоял огромный домина. Вполне себе современный, без каменных башен, плесени на стенах и бойниц по бокам.

– Мисс Райт, добро пожаловать в гости к мистеру Саксу, – тожественно объявил механоид, подъезжая к крыльцу, вымощенному черным мрамором.

Мне захотелось поскорее выбраться из машины, найти инкуба и высказать вначале «спасибо» за столь оригинальное оказание помощи в беде, а потом все «хорошее», что я о нем думаю.

Выскочив из кара сразу на ступени, я едва не споткнулась о робота-уборщика, который с тихим жужжанием ездил по лестнице и убирал невидимые глазу пылинки. Еще один такой же робот ползал по лужайке и стриг газон.

– Царство железяк, – пробормотала я, взбегая по лестнице и останавливаясь у огромных дверей.

Сработали сенсоры, и автоматика начала медленно распахивать передо мной створки. Не дожидаясь полного открытия, я скользнула внутрь просторного холла и огляделась по сторонам. Никто меня не встречал.

– Мяу, – раздалось из-под ног, и я опустила голову, чтобы уставиться на огромного черного кота.

Лощеный, с черной блестящей шерстью, он не мигая смотрел на меня одним зеленым, вторым голубым глазом и еще раз повторил:

– Мяу!

– Дай догадаюсь, – настороженно присмотрелась я. – Ты тоже робот? Оригинальная вариация дворецкого в этом инкубском замке.

Вместо ответа кот с мурчанием принялся тереться о мои ноги, оставляя на штанинах черные шерстинки.

– Кот настоящий, – донесся ответ из глубины дома. Из другого конца холла ко мне шел Герберт. – Он один из немногих местных живых обитателей.

Я осторожно подхватила кота под брюшко, взвесила на руках весьма упитанную тушку, которая вполне дружелюбно урчала дальше, словно уговаривая погладить за ухом. Впрочем, неудивительно, вряд ли Герберт радовал кота лаской. Дождешься от этого чурбана.

– Как его зовут? – спросила я.

– Никак, он глухой. – Герберт подошел ближе и сделал то, чего я совершенно не ожидала. Забрал кота у меня из рук. Выдрал, проще сказать. – Он обычно сам приходит.

Немного оторопев от подобной реакции, я все же переспросила:

– Ну, имя же у него должно быть? Кличка? Он породистый?

Господи, о чем я вообще спрашиваю? Наверняка это самый породистый селекционный кот из всех возможных, иначе как еще ему оказаться в этом доме у Герберта. Он потому, вероятно, и глухой, от излишнего совершенства.

– Пятый. Он просто Пятый.

Кажется, я полностью ошиблась с выводами, Герберт кота гладит самозабвенно, абсолютно не обращая внимания, как тот впивается от удовольствия когтями в его прикрытую только тонкой рубашкой руку.

– Так зачем меня сюда привезли? – озвучила вопрос я, едва села в кресло на террасе этого огромного особняка.

Рядом тут же возник робот-горничная и поставил передо мной стакан с лимонадом, хотя я и не просила.

Инкуб сидел напротив, точно в таком же кресле из ротанга, а кот Пятый развалился у него на коленях, то и дело лениво приоткрывая глаза и косясь одним из них на меня.

– Все за тем же. Уговаривать согласиться.

– Кажется, я уже высказала свое мнение.

– И я его услышал, но…

Я просверлила Герберта взглядом, что же там за «но» такое. Чего я еще не слышала в этой безумной идее сделать меня суррогатной матерью инкуба?

– Мне кажется, ты не до конца понимаешь, о чем я тебя прошу и от чего отказываешься.

Устало взглянула на него. Мне бы сейчас домой, пойти спать, а не выслушивать все это. Словно в мою поддержку, кот спрыгнул с колен Герберта и, покачивая пушистым хвостом, перешел ко мне на руки.

– Только царапни, – пригрозила я, когда Пятый вздумал выпустить когти мне в ноги. Это ему хорошо, а мне уже завтра вновь танцевать в клубе, а кошачьи отметины, как известно, не украшают.

Герберт смотрел на это кошачье «предательство», нахмурив брови и поджав губы. Даже забавно, что какие-то эмоции на его лице все же проступали, но не по отношению к людям, а к коту. Хотела бы я знать, что сейчас творилось в его голове.

– Могу рассказать, – обронил он.

– Что рассказать? – не поняла я.

– Что творится в моей голове. Ты же хочешь услышать.

– Я все равно не пойму, правда это или красиво поданная ложь. Сложно верить тому, кто читает мысли, как открытую книгу.

– Ты сделала артефакт, из-за которого я не могу на тебя воздействовать, так сделай еще один, чтобы я не мог читать мысли.

– Дайте книги, сделаю, – с вызовом произнесла, при этом будучи абсолютно не уверенной в успехе подобной затеи. Зато, может, тогда Герберт точно отстанет от меня.

– Не отстану. Пока что ты – моя зыбкая возможность на сына.

– Вы правильно сказали, что «зыбкая». Ричард мне кое-что рассказал, шансов ведь практически нет. С чего вы решили, что ЭКО принесет плоды?

– Инкубы фактически лишены эмоций, но даже мы умеем верить и просчитывать варианты. То, что получилось однажды, можно повторить. Я говорил с матерью, она согласилась помочь и лично провести процесс.

– Меня, значит, спрашивать не обязательно?

Судя по молчанию, Герберт был все так же уверен, что рано или поздно я соглашусь, ну или он меня продавит, а значит, не обязательно.

Захотелось встать и уйти, но появившийся в дверях террасы робот поставил передо мной на стол огромный поднос с едой и даже блюда любимые: фруктовый салат, пасту с кусочками лосося и эклеры на десерт.

Подобный акт показательной заботы вызывал злость на то, что Герберт знает обо мне все и умело этим манипулирует, а вот желудок благодарно заурчал. Все же есть я захотела еще в полицейском участке.

Перед инкубом еду тоже поставили. Хорошо прожаренный стейк и стакан томатного сока.

Спустив кота с рук, я потянулась к ножу и вилке, решив начать с пасты. Глупо отказываться и строить из себя гордую и непоколебимую.

– Зачем вам вообще сын? – накручивая длинные макароны на вилку, спросила я. – Дело ведь явно не в стакане воды в старости. Что за навязчивая идея?