Моё желтоглазое чудо - Кира Оксана Валарика

фыркнул Нейт. — Если вы можете послать Беартиса и ко мне?

— Ты же знаешь, мы так не поступим, — примирительно заговорил Мартэл.

— Не знаю, папа. В том то и дело. Не знаю. Но… знаете что? — парень поднял на них взгляд, и на его лице проявилась уверенность. — Я не забуду ее. Никогда и ни за что. Я буду сбегать снова и снова, немыслимыми методами, неприемлемыми способами. Но также я могу предложить выход, который может привести к примирению в данном вопросе.

Глава клана откинулась на спинку кресла, опустив руки на колени. Окинула сына взглядом, и кивнула:

— Я слушаю?

— Я предлагаю пари, — парень подошел ближе, уперся ладонями в столешницу. — Вы отпустите меня, организуете обучение в ее учебном заведении и дадите полную свободу действий… ну, допустим, на месяц. Вы не будете препятствовать моим передвижениям и позволите мне контактировать в ней, не будете в это вмешиваться. Если за это время она все вспомнит, вы отпустите меня. И более никогда не будете вмешиваться в мою жизнь. Если ж нет, я вернусь, и вы получите сына, о котором так мечтали. Смиренного и послушного.

Родители машинально переглянулись, после чего Амелия задумчиво прикрыла глаза. Нейтан понимал, что его предложение — это и опасное, и простое решение. Для обеих сторон. Но в сложившейся ситуации не видел другого выхода.

— Хорошо, — после долгих раздумий кивнула мать. — Нам понадобится несколько дней, чтобы оформить тебе документы. И с того момента мы отсчитаем тридцать дней и не часом более. Если ты проиграешь, ты должен будешь выполнить свои слова любой ценой.

— Хорошо, — парень удовлетворенно кивнул. — Да будет так.

Глава 7

Раннее осеннее утро. Такое же серое, как и моя жизнь. И крик будильника, как крик души.

В последнее время мне стало совсем тяжко. Такое и раньше бывало поздней осенью, но сейчас все словно бы иначе. Словно мне чего-то не хватает. Словно было что-то большее в моей жизни, что-то действительно важное, и стоит только оглянуться… Я никогда не оглядывалась. Несмотря на давящую боль глубоко внутри, от которой даже сложно дышать. Такое бывало. Когда не стало родителей, когда уехал брат. Единственное, чего я не могла понять, почему сейчас? С чего вдруг мне стало так плохо, словно я потеряла кого-то? Кого-то действительно дорогого мне. Очень хотелось позвонить брату. Но я знала, что он не ответит, а значит и звонить нет смысла. Никогда не умела наговаривать длинные послания на автоответчиках.

Я запретила себе плакать и встала с кровати. Нужно идти на учебу, иначе окончательно впаду в апатию и помру тут от тоски.

На улице снова шел дождь. От края до края затянутое низкими, серыми тучами, небо плакало, и его печаль была разлита в воздухе прохладой, с каждым вдохом холодящей легкие. Люди спешили больше обычного, не желая надолго оставаться на пропитанной промозглой сыростью улице, под серыми струями шелестящего дождя. И только я шла непозволительно медленно, вжимая голову в плечи и подавляя желание вернуться домой. Просто находиться в оживлении счастливой в преддверии праздника толпы было, кажется, даже больнее, чем в звенящей тишине квартиры, где я постоянно прислушивалась, словно вот-вот должен раздаться какой-то звук, вроде стука тарелок. И я, может, все же оставалась бы дома, но вот это вот ожидание несуществующих звуков пугало своим безумием, выгоняя меня к людям.

На подходе к корпусу меня встретил счастливый до зубовного скрежета Эд. Его серое пальто было распахнуто, а волосы потемнели от влаги. Зонта у него нет, что ли? Благо, дождь уже сменился легкой моросью.

— Привет! — он остановился передо мной, разведя в руки в презентационном жесте себя самого. — Я вчера получил отлично за творческую. Спасибо!

— Ага, — мрачно буркнула я, огибая его и продолжая идти дальше.

Этот парень все никак не желал отвязываться. Люди толкали меня в плечо и спрашивали, как я ухитрилась заполучить такой лакомый кусок. А видя мой непонимающий взгляд, интересовались, действительно ли я такая дура, что не замечаю, что он ко мне неравнодушен? А меня, пожалуй, именно это и пугало. По факту он не делал мне каких-то особых знаков внимания, постоянно повторял, что хочет подружиться, быть другом. В его речи ни разу не проскочило какого-либо намека на что-то большее, но напряжение все равно не давало мне расслабиться. Потому что он неплохой парень. А я никогда не смогу сказать ему «да».

— Слушай, — он перехватил меня за плечи и повернул к себе, заглядывая в глаза. — Что с тобой происходит? В последнее время ты сама не своя. Случилось что?

Я повела плечами, пытаясь сбросить его руки, но он вцепился крепче, глядя требовательно и непреклонно. Вот чего прицепился? И без него же тошно.

— Плохо мне, понятно? Очень плохо. Доволен? — зло прищурив глаза, гаркнула я, и, когда он отшатнулся, вырвалась и ушла.

— Лиана!

Но я не отреагировала. Мне нужно было уйти, прямо сейчас, пока слезы не побежали по щекам, пока он этого не увидел.

Забредя в аудиторию, я забралась в самый дальний и темный угол, стараясь стать совсем уж незаметной. Впрочем, на меня и так никто не обращал внимания — все были заняты подготовкой к празднику, непрерывно обсуждая детали. Я тихонечко выдохнула, стерла слезы со щек и даже немного успокоилась.

Но перед самым началом пары в аудиторию вошли двое, благодаря которым наступила звенящая тишина. Девушка, наряженная в черные гольфы, короткую юбку в клетку, белую обтягивающую блузку и игриво распущенный галстук была жизнерадостна и убийственно красива. У нее были черные, остриженные под «каре» волосы, медовые глаза, аккуратные, кукольные черты лица и идеальная фигура, заставившая мужскую половину группы закапать слюнками на парты. Но с ней был парень. И едва взглянув на него, я замерла. Более красивого человека я никогда прежде не встречала. Черные пряди длинной челки спадали на светло-карие глаза, по линии скул невольно захотелось провести пальцами, а слегка вздернутый носик — поцеловать. Только едва заметно полноватые губы были немного поджаты, а взгляд, которым он медленно обводил комнату — мрачным. Когда очередь дошла до меня, я на пару мгновений забыла, как дышать, потому как мне показалось, что он смотрит на меня. Именно смотрит, а не скользит взглядом. Но парень