Новые мосты - Галина Дмитриевна Гончарова

повелась. Так, слегка…

А вот девчушка через час обработки уже на все и согласилась.

И ежедневно составлять букеты для эданны СибЛевран за весьма скромную плату. Сольди в пять дней? Да ни о чем по столичным-то меркам!

«Ах, ньора, я так привык баловать свою мать цветами, когда мы жили в столице! Я и сейчас хотел нарвать для нее хотя бы красивых веток, но – увы. Я безнадежно столичный житель».

И заштопать перчатки, и вышить на них герб и инициалы – на обеих, так, чтобы разрыва не было заметно… это уже за пять сольди разом.

А все остальное…

Леонардо даже не сомневался, что он свое получит. А почему нет?

Он молодой мужчина, дан, ему нельзя без женщины. Тем более эта конкретная на все согласна! Уже согласна, просто пока еще этого не поняла.

Надо пользоваться!

Мия

Что важнее? Особняк или дан Фабрицио Гаттини?

Честно говоря, дан интересовал больше. Особняк точно никуда не убежит. А вот дан…

Люди иногда смертны, иногда куда-то уезжают, иногда…

Жутко необязательные существа эти люди! Так что свой выбор Мия сделала в пользу трубочных дел мастера. Недолго думая, грохнула одну из трубок об пол, так, чтобы треснула чашечка, в которую кладут табак, положила пострадавшую в мешочек и отправилась в лавку.

Та не разочаровала.

На одной из центральных улиц, пафосная и слегка помпезная, с пышной вывеской, с громадными витринами… красота! И внутри не хуже, чем снаружи.

Терпкий запах табака, кожи, дерева…

Сугубо мужское заведение. Мия здесь выглядела неуместно, даже несмотря на то что добавила себе лет и поменяла цвет глаз и волос на черный. И все же ей было не по себе. Неуютно.

Не спасала даже строгая и дорогая одежда. Бархат верхнего платья, дорогой темно-зеленый плащ, подбитый лисьим мехом… сразу видно – не нищета какая пришла, не голь подзаборная. По одежке встречают, вот Мию и встретили.

Стоило ей войти, как к ней тут же бросился услужливый приказчик:

– Дана? Я могу быть вам чем-то полезен?

Дана думала недолго:

– Прошу вас, ньор…

– Рителли.

– Ньор Рителли, прошу вас о помощи. Моему мужу подарили эту трубку, а сын совершенно случайно разбил ее, играя в курительной. Мне сказали, что это работа мастера Гаттини?

Ньор принял из рук Мии бархатный мешочек, чувствуя себя защитником детей и женщин.

– Сейчас поглядим, дана… да, это, безусловно, работа мастера. Вы можете оставить трубку, я обговорю вопрос…

Мия замотала головой:

– Ньор! Умоляю! Проводите меня к мастеру!

– Дана, вы поймите, так не принято…

Ага, не принято! Мия размазывала слезы и сопли, рыдала, что муж убьет ребенка, что он в жизни такого не простит, что надо или починить трубку (вчера) или купить новую, но точь-в-точь такую же…

Вы, ньор?

Конечно, продать вы можете! Но вдруг там будут отличия? Я вас прошу…

Рыдать пришлось больше получаса. Потом появились другие покупатели, и вконец замороченный продавец сдался:

– Дана, если мастер Гаттини вас выгонит…

В руку продавца скользнул серебряный дарий. Это очень способствовало размышлениям.

Мию подхватили под руку и провели в задние комнаты. Где и постучали в одну из дверей.

– Что?! – донесся недовольный голос.

– Мастер Гаттини, к вам тут…

– Вон!

Мия развернула продавца и подтолкнула в спину:

– Идите, ньор Рителли. Я тут сама…

Ньор немного посомневался, но мастер в гневе был ужасен, мог и обругать, и ударить, и даже, самое худшее, уволить. Так зачем нарываться? Пусть все на дану и выльется…

Мия вошла внутрь и притворила за собой дверь. Заметила на ней засов и задвинула его. А потом без страха поглядела на мастера.

Ну, так… средненько. И не скажешь, что гений и умница.

Среднего роста, среднего телосложения, седые волосы, лет пятидесяти на вид. Лицо самое обычное, разве что нос картошкой и глаза яркие, черные, умные. А так на улице пройдешь и не узнаешь. И одет просто. Ни шелка, ни бархата, обычная шерсть, сукно серого цвета, никаких украшений. Разве что серьга в ухе. Та – да, та соответствует. И изумруд в ней немаленький, размером с ноготь большого пальца Мии. А все остальное темненько-скромненько.

Интересный человек.

Фабрицио Гаттини смотрел в немом удивлении. Видимо, такие наглые девицы ему ранее не попадались. Мия тоже смотрела на него без особого страха.

Бояться?

Сложно бояться того, кого ты можешь убить в любую минуту. Только вот ничего нового ты от трупа не узнаешь. А ей надо. Поэтому для начала попробуем поговорить.

– Мастер Гаттини?

– Дана?

– Очень приятно познакомиться, – проигнорировала вопрос Мия. – Мастер, у меня к вам всего два вопроса. Потом я уйду, и вы забудете о моем визите… скорее всего.

– Да неужели, дана? И что вас заставляет предполагать, что я отвечу?

Мастер явно издевался.

Мия спокойно показала ему трубку:

– Это изделие ваших рук. Верно?

Мастер едва заметно вздрогнул. Мия уверилась, что на правильном пути.

– Верно. А вот это?

Зеркало было тщательно завернуто в кусок шерсти. Но так, что развернуть его можно было одним движением. Что Мия и сделала.

И развернула к мастеру.

Ньор Фабрицио Гаттини прерывисто вздохнул – и уронил голову на сложенные руки. Плечи его затряслись. Мия молча ждала.

Ждала, пока мастер перестанет рыдать, пока посмотрит на нее красными старческими глазами.

– Откуда у вас это, дана?

– Будем считать, мастер Гаттини, что вы дали ответ на мой вопрос, – кивнула Мия. – Вам это знакомо. Кто именно продал эти две вещи скупщику?

– Никто, – скрипнул зубами ньор. – Я бы не… и никогда! И не притронулся бы! Лакея уволил, а тот, тварь, спер, что мог…

– У вас такие вещи на виду лежат? – искренне удивилась Мия.

– Трубки я с собой взял, поработать дома. Бывает иногда.

– А зеркало?

– Черт бы его разбил! – от всей души огрызнулся мастер Гаттини. – Знаете что, дана…

– Тот черт, который, по преданиям, унес мастера Сальвадори? – уточнила Мия. – Вот такой?

И поменяла лицо.

А что?

Черт так черт! Нос пятачком, уши торчком, рыло в шерсти, глаза красные, зубы длинные и оскаленные… да-да, так они в молитвенниках и изображались!

Ну а священникам виднее, кого они там гоняют! Мия вот ни разу чертей не видела! Но если церковь такое изображение одобрила, наверное, они в курсе дел?

Не с потолка ж оно взято?

Мастер всхлипнул, икнул и упал в обморок. То есть побелел и сполз со стула. Мия тут же втянула рыло и принялась хлопать мастера по щекам. Не переборщила?

Да вроде как нет. Не должна…

А сейчас бы мастер послал ее куда подальше, пришлось бы долго ругаться, скандалить… нет, ей такого не надо. Ей надо четкий ответ на ее вопросы. Без утайки и без лишних увиливаний.

Мастер открыл глаза, всхлипнул…

– Это… это… оно…

– Мастер, вам что-то показалось? – как можно более участливым тоном спросила Мия. – Да вы сядьте, я ж вас не подниму, вы тяжелый…

Мастер оперся на девичье плечо, кое-как опустился обратно в кресло.

– Вы простите, что я к вам с этим зеркалом. Но все же реликвия, работа мастера Сальвадори… а вдруг украдено? Вы