Обналичка и другие операции - Михаил Лифшиц

Погруженный в подобные мысли, Артур сидел на краю обрыва, свесив ноги в пропасть, смотрел вдаль, дышал полной грудью и не мог насмотреться и надышаться. Светлане надоело его ждать, да и сидел он над скалой очень опасно. Сейчас размечтается и свалится вниз. «Сильно-то не задумывайся!» — сказала Светлана и оттащила Артура от края.

Погуляли по зеленой равнине, несколько раз возвращаясь к краю, чтобы еще разок посмотреть. Выпили по стаканчику вина в палатке, закусили крымским персиком и по канатной дороге спустились вниз, стоя в кабине обнявшись и глядя в четыре глаза на приближающуюся землю.

Следующий день лежали на пляже, а через день Артур купил маски с трубками, ласты, выпросил у бабы Зины котелок, и они на катере поплыли в поселок Рыбачье, за Алушту, за мидиями. Не потому, что там особенные ракушечные места. Просто, Артур единственный раз в жизни собирал мидий в Рыбачьем и помнил что к чему. Светлане он этого не объяснял, вел себя солидно, как бывалый подводный охотник.

Нашли место, довольно далеко от пристани. Артур полазил по кустам и нашел общественный противень.

— У нас же есть котелок, — сказала Света.

— Жареные мидии вкуснее, — объяснил Артур. — А котелок я взял на всякий случай, если бы противень не нашли… Вообще, какая будет добыча, а то сможем попробовать и вареных, и жареных!

Ныряли с маской, задерживали дыхание и выдували воду через трубку. Света быстро освоила технику такого плаванья. Мидий на камнях было сколько угодно. Собирал их, в основном, Артур. Светлана плавала и смотрела, что там делается под водой.

Развели костер, насовали в противень с бортиками вертикально ракушки, положили противень на камушки над огнем и стали ждать, пока будет готово это варварское кушанье.

Артур располовинивал раскрывшиеся раковины, поливал лимонным соком, солил, перчил и ел с хлебом, запивая вином и похваливая. Светлана осторожно попробовала уже разделанного моллюска. Сначала из рук Артура, потом сама разломила ракушку и выела содержимое, затаив дух и подавив отвращение. Поедание раковин казалось ей диким и неэстетичным. Но Артур был в таком восторге, что Светлана съела несколько штук, попросив Артура разделать для нее мидий и положить на хлеб. Потом сказала, что наелась и больше не хочет. «Лучше немного поголодать, чем такую гадость есть», — подумала она.

Оставшиеся жареные и сырые ракушки взяли с собой, решили устроить пир для всех постояльцев бабы Зины. Артур полагал, что соседи будут в восторге, Светлана сомневалась, но вслух своих сомнений не высказывала.

Дома, когда в кипящую воду побросали мидий и пошел запах, прибежала баба Зина с криком «Поганое мясо!» и с требованием варку прекратить. Но за соседей вступился родственник: «Баба Зина, не мешай людям отдыхать!» А так как родственник в это время чинил хозяйский телевизор и работу еще не закончил, то баба Зина отстала от отдыхающих, приказав, чтобы потом оттерли котелок.

Вечером ребенка уложили спать и устроили праздничный ужин всемером — шесть отдыхающих и Софроныч. Баба Зина прислала на стол «шматок» сала, каждый принес, что мог, о выпивке позаботились заранее. Закусывать мидиями было совсем не обязательно. Светлана не съела ни одной.

Софроныч сразу окинул взглядом стол, поделил количество бутылок на количество мужчин и решил не рисковать. Подставил граненый стакан, сказав, что его руки, загрубевшие от тяжелой работы, «рюмку не чуют». Но от стакана Софроныч быстро осоловел, сообщил, что он «переутомился, не в смысле водки», положил голову на руки и задремал во главе стола.

Молодежь за столом беседовала потихонечку, полегонечку. Рассказывали, каждый про свое. Родственник бабы Зины описал черное небо Череповца. Молодой отец сказал, что приехали в отпуск, наверное, в последний раз. Заводы в их городке стоят, зарплату не платят. Артур с восторгом рассказал, как они со Светой поднимались на Ай-Петри, как там красиво, как он сидел над обрывом, а Светлана его оттащила.

Вдруг встрепенулся Софроныч, поднял голову, оглядел всех мутным взором, остановил взгляд на Артуре и хрястнул кулаком по столу.

— Ты шо, идиот?! Ты бы с оттуда свалился и так орал, если бы еще мог орать! Надо уже спрашивать умных людей, когда своего ума нет!

Софроныч кричал с таким одесским акцентом, которого раньше у него не замечали. Агрессивный вопль Софроныча совсем не вписывался в общий тон. Все замерли. Чуть ли не собрались расходиться.

Обстановку разрядил молодой отец.

— Софронович, вы, мабуть, с Одессы?

— Ша, я с Молдаванки… — прокричал Софроныч и опять ударил кулаком по столу, но не так сильно, как первый раз.

— Так у меня мама с Одессы, ну, там близко, с Ильичевска, она всю жизнь так говорит, как вы.

— Тогда выпьем за Одессу-маму, — сказал родственник бабы Зины.

Софроныч опять подставил стакан, но налили ему меньше половины, не заслужил.

В следующие дни Светлана и Артур съездили еще в Ялту и в Ливадию. Намечали поездку в Севастополь и в Никитский ботанический сад, но ни сил, ни времени не хватило. Решили отложить визит в Севастополь до следующей поездки в Крым.

Пришел день отъезда. С соседями обменялись телефонами, но потом никто друг другу не позвонил. Летние знакомства редко поддерживаются. Купили в Симферополе на рынке по ведру персиков и погрузились в поезд. Отпуск удался! Дел в Москве полно…

Парень-операционист был неузнаваем, дерганые движения пропали, его как будто маслом смазали. Он принял у Артура платежки, отдал копии и другие документы, подписанные банком, и сказал почтительно.

— С вами желает поговорить Раиса Хамзеевна!

— А кто это? — спросил Артур. Он знал, что операционист назвал даму — председателя правления банка, но хотелось подразнить вихлявого парня.

Парень вылупил глаза и уставился неподвижным взглядом на Артура. Видимо, он соображал, кто перед ним: полный идиот, который даже не знает, кто такая Раиса Хамзеевна, или настолько крутой мэн, что может позволить себе не знать такого большого человека. Решив на всякий случай ничего не объяснять, парень продолжил.

— Она просила вас подойти к 12 часам. Сейчас, наверное, приедет, — добавил операционист, поглядев на часы.

Артур забрал документы, спрятал их в портфель и потихоньку направился к вестибюлю, из которого он входил в операционный зал. Другая дверь из вестибюля вела в служебные помещения банка, куда клиентов не пускал охранник. По дороге Артур привычно читал объявления на стенах. Теперь он в них уже кое-что понимал.

Когда Артур подошел к вестибюлю, обе створки высоких дверей на улицу распахнулись, охранники вытянулись, и в банк вошла живописная группа. Основное ядро ее составляли пять красивых высоких мужчин в дорогих костюмах, которые, не смешивая рядов, прошли в двери, не глядя по сторонам. Выражения лиц, которые были у этих мужчин, не появляются сами собой, а создаются специально, перед зеркалом. Лица их выражали значительность, неприступность, богатство и уважение к своей личности. Пожалуй, даже перед зеркалом за короткий срок такого выражения лица не добьешься! Тут и питание требуется хорошее, и парикмахер нужен, и кремы всякие, и психологическая поддержка, чтобы говорил кто-нибудь постоянно: «Какой ты красивый, успешный и замечательный!»