Город в кулаке - Евгений Сухов

— Молоток, — похвалил напарника Копнин и, распахнув пассажирскую дверцу, вышел из салона.

Мазитов неторопливо последовал за ним, по-медвежьи переваливаясь с ноги на ногу. Тарасов выскочил из своей «Волги» как черт из табакерки. Из разбитого носа тянулась тоненькая струйка крови, глаза горели безудержным безумием.

— Вы что ж, скоты, делаете? — голос директора завода дребезжал, словно треснувшая металлическая рама. — Совсем, что ли, совесть потеряли? Или шары залили и не видите ни черта? Вы угробить меня вообще могли, придурки!

— Здорово, дядя, — легким движением руки Копнин поправил на шее белоснежный шарф и остановился напротив Тарасова, глядя на своего визави с игривым прищуром. — Ты чего так распылился? Тачку жалко?

Что-то в его голосе заставило Тарасова осечься, и уже готовая сорваться с его уст следующая оскорбительная фраза так и осталась невысказанной. В маленьких бесцветных глазках мелькнул испуг. Он машинально отступил на шаг назад. Копнин широко улыбнулся.

— Не жалей, дядя, — все так же развязно и игриво продолжил он. — Не стоит того твоя колымага. А вот себя самого пожалеть стоит. Ты же вроде еще не старый, а жизнь свою прожил зазря. Оглянись!

Тарасов оглянулся. Копнин и Мазитов дружно рассмеялись.

— Кретин, — вынес свою оценку Илья. — Это образное выражение. Типа оглянись на прожитые годы. У тебя совсем чердак не работает, что ли?

— Что вам от меня надо?

Глазки Тарасова беспокойно забегали по сторонам. Он лихорадочно искал какой-нибудь поддержки, но взяться ей было неоткуда. Улица по-прежнему оставалась пустой и безлюдной. Единственное спасение было в немедленном бегстве. Михаил Игнатьевич уже прикидывал, куда бы ему сподручнее было рвануть, но Мазитов легко прочел ход его мыслей. В руке у Ильи появился пистолет с черным вороненым дулом. Смертоносный зрачок уставился Тарасову прямо в грудь.

— Встань на колени, урод! — последовало грубое предложение.

Если бы освещение на улице было не таким тусклым, штатные киллеры Кулагина смогли бы заметить, как лицо Тарасова залилось мертвенной бледностью. Страх в глазах не просто имел место, он в них буквально плескался.

— Да вы чего, ребята? — пролепетал Михаил Игнатьевич. — Я же это… Не всерьез. Да черт с ней, с машиной…

— На колени! — повторил Мазитов.

Тарасов понял, что пистолет может выстрелить в любой момент. Решимости у человека, в чьей руке он находился, было хоть отбавляй. Мужчина покорно опустился на колени, но при этом предпринял новую попытку достучаться до здравого смысла своих собеседников:

— Это же вы виноваты, а не я… Но, если что, я готов заплатить. Деньги у меня есть. Не здесь, правда… Дома. Но есть. Я дам столько, что вам на две такие машины хватит… Только не убивайте!

— Обосрались нам твои машины, — Мазитов поморщился. — Мы тут совсем по другому поводу.

— По какому?

Копнин уже обогнул стоящую на коленях жертву и зашел ему за спину. Тарасов не мог видеть, как в руках Виктора появилась стальная леска. Копнин неторопливо намотал ее на кулаки и кивком подал знак подельнику.

— Урок мы хотим тебе преподать, — не опуская пистолета, Илья шагнул вперед. — К сожалению, последний в этой жизни.

— Я не…

Договорить Тарасов не успел. Копнин набросил ему леску на шею, и Михаил Игнатьевич почувствовал, как у него резко перехватило дыхание. Горло сковало приступом боли. Он вскинул вверх обе руки и попытался вцепиться в леску пальцами. Но Копнин знал, что делает. Упершись коленом Тарасову в спину, он развел кулаки в разные стороны. Глаза директора подшипникового завода полезли из орбит. Мазитов склонился к нему.

— Никогда! — по-змеиному прошипел он. — Никогда нельзя посылать на хер приличных людей. Врубился, мудак?

Но Михаил Игнатьевич уже вряд ли слышал его. Перед глазами у него все плыло, руки безвольно опустились. Секунду спустя Тарасов натужно захрипел, а еще через мгновение его тело забилось в конвульсиях. Мазитов спрятал пистолет под курткой.

Безжизненное тело Тарасова обмякло, и только после этого Копнин снял с его шеи стальную леску. Жертва упала лицом вниз.

— Готов, — констатировал Виктор и без того очевидный факт.

— Отлично. Поехали.

Мазитов развернулся и зашагал обратно, по направлению к «шестерке». Копнин сплюнул себе под ноги.

Лишайников беспрепятственно прошел в конец коридора мимо всех кабинетов и остановился перед приемной директора завода. Рядом с входом висела пожелтевшая от времени табличка с фамилией еще прежнего директора Тарасова. Левее — график приемных часов. Не вчитываясь, Лишайников пробежал глазами по всем надписям и уверенно толкнул дверь от себя.

Перед входом, около большого настенного зеркала, стояла секретарша. В одной руке у нее была пачка бумаг, в другой губная помада. Слегка приоткрыв рот, она старательно размазывала остатки краски по губам.

Увидев в зеркале отражение незнакомца, секретарша мгновенно оценила его взглядом. Чуть выше среднего роста, щуплый. Огромный не по размеру пиджак висел на нем, как на вешалке. На нос съезжали очки с большими округлыми линзами.

— Иванов у себя? — предупредил вопрос секретарши Лишайников.

— Да.

— Отлично! — Молодой человек решительно двинулся по направлению к внутренней двери.

— Постойте-постойте! Он не один! — запротестовала секретарша.

— Да? Ну, это не беда. Я подожду.

Лишайников осмотрелся. На столе секретарши стояла вытянутая ваза с огромной розой на длинной ножке. Лишайников подошел к столу, взял в руки вазу и ткнулся носом в бутон.

— Чудный цветок! — поставив вазу на прежнее место, он сел на один из стульев для посетителей и вытянул перед собой ноги.

В это время из кабинета директора вышел мужчина с толстенными папками под мышкой. Он отсутствующим взглядом скользнул по Лишайникову и моментально скрылся в коридоре. Лишайников и секретарша одновременно двинулись в сторону двери директора. Лишайников первый схватился за ручку:

— Позвольте, у меня неотложное дело!

В ту же секунду он рванул дверь на себя и вошел в приемную.

Помощница руководителя завода попыталась что-то возразить, но Лишайников успел захлопнуть дверь раньше.

Иванов сидел за столом. Спинка солидного директорского кресла величественно возвышалась у него над головой.

— Здравствуйте, Геннадий Аркадьевич! А вот и я! — Лишайников слегка склонился в приветственном поклоне.

Иванов недоуменно снизу вверх из-под очков взглянул на вошедшего. Лишайников бесцеремонно прошел в глубь кабинета и сел на стул напротив директора.