Ямочка. Роман - Олег Павлович Белоусов

не будешь меня заставлять после первой стопки, а эта уже третья, – напомнила Зоя, криво улыбаясь.

– Чтобы допить бутылку, давай ещё по одной махнём, – возразил Бурцев.

– Но там ещё осталось! – не соглашалась Зоя.

– Остатки мне. Вторую бутылку оставим до следующих моих выходных, на вечер перед твоим уходом отсюда. – Эта подробность подействовала, и Зоя взяла стопку со стола.

– За что пьём? – ободрённая хорошей новостью и хмельная спросила она, не стесняясь больше своего лица с синяком.

– За тебя! – чуть громче и торжественно сказал Бурцев, смело глядя на Зою открыто. Её глаза запомнились ему в такси, как чрезмерно накрашенные, а теперь они без подведённых ресниц и в обрамлении синяка казались не очень большими, но чёрные зрачки говорили ему, что эта женщина, должно быть, не так проста, как кажется. «Возможно, она для того легко соглашается пить со мной, чтобы я потерял контроль над собой…» – подумал Бурцев и опрокинул всю стопку в рот. Валерий брал веточку винограда и видел, что Зоя опять не допила половину стаканчика. Она быстро взяла большое красное яблоко из тарелки, чтобы закусить. Она откусила яблоко так, что сок потёк по её губам и по подбородку. Теперь Бурцеву казалось, что нет ничего проще, чем отправить эту женщину к праотцам. Алкоголь сделал своё дело, и все страхи, переживания за последние сутки вдруг показались Валерию забавными. Ему тотчас захотелось поскорее закончить намеченное и, как ему стало сейчас казаться, совершенно простое дело.

– Я пойду и выключу свет наверху. Я оставил его, когда ходил за телевизором, – сказал Бурцев, как можно более спокойно и обыденно.

– Иди, – ответила Зоя, опять откусывая яблоко и глядя на экран телевизора с интересом. Бурцев вышел из полуподвала и уже по привычке запер его на засов, затем быстро прошёл на кухню к буфету и достал пистолет из жестяной разукрашенной банки. Вытащив из рукоятки обойму, он глянул на неё, как будто желая убедиться, что она с патронами, затем вставил обратно и передёрнул затвор. Патрон, несомненно, вошёл в ствол. Пистолет казался холодным на ощупь, хотя в доме казалось тепло. Бурцев взял декоративное полотенце, висевшее рядом с буфетом для красоты, и сунул его в большой левый карман халата. Выключив умышленно оставленный свет, Валерий подошёл к окну, выходящему на главную улицу деревни. Стало совсем темно и виделся только слабый свет уличного фонаря через два дома. Бурцев почувствовал, что коньяк ещё больше придал ему уверенности и раскованности. Положив осторожно пистолет в правый карман халата, Бурцев медленно подошёл в темноте к двери полуподвала и открыл её. Свет снизу освещал ступени, покрытые старой и протёртой от времени красной ковровой дорожкой. Валерий погасил освещение и при свете экрана телевизора подошёл к жертве.

ГЛАВА 12

– Я ещё хочу тебя… – негромко потребовал Бурцев и плавно, чтобы пистолет не издал звука, положил на пол чуть поодаль снятый с себя халат. Зоя сидела с ногами на кровати и смотрела телевизор. Когда она повернулась к Валерию, то легко разглядела его очевидное желание.

– А я хочу, чтобы ты меня поцеловал… – неожиданно задиристо произнесла Зоя, пытаясь сгладить унизительный для неё требовательный тон. У Валерия ни разу не возникало желания поцеловать пленницу из-за синяков, что он ей наставил днём ранее в гневе. Немного подумав, Бурцев решил перед последними минутами жизни женщины удовлетворить её просьбу и быть предельно услужливым для неё, как палач для узника перед казнью, потому что понимал, что его пленница, по сути, невинная жертва. В течение какого-то времени их языки, соперничая, старались проникнуть глубже в рот друг друга. Вынужденные партнёры по несчастью шумно дышали, и им не хватало воздуха. На какое-то мгновение невольные любовники размыкали губы и вновь жадно начинали целоваться.

– Пойдём на пол… На кровати очень мягко, – запыхавшись потребовал Бурцев и взял у стены свёрнутый матрас, на котором Зоя спала в подполье. Расстелив ложе, Валерий поманил Зою рукой. Она спустилась и покорно легла. – Я хочу завязать тебе глаза, а потом быть позади тебя… – сказал он и осторожно вытащил из халата полотенце. Прежде чем сделать Зое повязку на глаза, он встал на колени вровень с ней, и они опять продолжили целоваться. Через минуту Бурцев отстранился и завязал декоративным полотенцем Зое глаза вместе с обширным синяком.

– Встань на колени и на локти. – Зоя послушно встала на четвереньки, и Бурцев легко вошёл в неё сзади. Голова женщины, перевязанная полотенцем, сотрясалась от резких и мощных толчков Бурцева. Зоя беспрестанно стонала. Она то опускала голову вниз, то поднимала вверх, и в эти моменты Бурцев отчётливо видел слабую и едва различимую тень ямочки по центру её тонкой шеи. Из телевизора слышалась негромкая музыка, а свет от черно-белого экрана освещал полуподвал, как в лунную ночь. Бурцев осторожно подтянул к себе рядом лежащий халат и без труда вынул из него пистолет. Теперь оставалось только дождаться развязки. Он взял оружие в правую руку, а ладонь левой руки, растопырив пальцы, медленно повёл по позвоночнику женщины вверх к её голове. Дойдя до шеи, он упёрся кончиком среднего пальца в затылочную кость. Прямо под средним пальцем он ощутил углубление. Обрубленные на гильотине в лагере фаланги на мизинце и на безымянном пальце на фоне невредимого среднего пальца казались подогнутыми внутрь ладони.

– Ямочка… – прошептал Бурцев.

– Ещё… Ещё…

– Что?.. – удивлённо переспросил Бурцев и услышал громкое требование:

– Ещё! Ещё! Прошу тебя, не останавливайся! – уже кричала нетерпеливо хмельная Зоя.

Из-за этой просьбы Бурцев вдруг тотчас почувствовал, что сперма хлынула из него. Он захрипел и быстро убрал левую руку с шеи жертвы, затем направил дуло пистолета в намеченное место. Долю секунды Валерий держал неподвижно вытянутую руку с оружием, затем резко, словно с радостью, спустил курок. В небольшом полуподвальном помещении раздался невероятной громкости выстрел! В ушах Бурцева слышался несмолкаемый писк от травмированных перепонок. Валерий буквально оглох. После выстрела он ощутил, что его крайняя плоть на какое-то мгновение плотно обжата предсмертными судорогами Зои, а спустя миг, погибшая женщина обмякла и медленно завалилась с коленей на правый бок. Бурцев увидел, что полотенце, повязанное на глаза пленницы, пробито по центру и всё в крови. На матрасе в том месте, где лежала её голова, медленно разрасталось кровавое пятно. Валерий сел в ногах погибшей женщины и, обхватив колени замком рук, склонил голову, и тут же выронил пистолет. Бурцев продолжал слышать непрерывный писк в ушах и чувствовать смесь новых запахов из пороховых газов, свежей крови и обильной спермы, что сейчас стекала по ягодицам погибшей жертвы на матрас, поблескивая на свету экрана телевизора. Валерия потрясло не само убийство, которое он совершил и которое обдумывал, и готовил в течение суток, а то ощущение, что он испытал, когда в момент оргазма пристрелил уже неинтересную партнёршу. Бурцев после полового акта не любил женщин. Женщина после соития всегда казалась ему отвратительной. Это чувство он впервые испытал, когда в четырнадцать лет с друзьями мальчишками имел первый сексуальный контакт со спящей пьяной женщиной летом в парке отдыха, которую какой-то пьяный молодой парень после близости бросил одну на покрывале с недоеденной закуской и с пустой бутылкой из-под водки. После того группового полового акта в компании друзей все следующие женщины в жизни Бурцева после любви казались ему мерзкими, как та первая падшая женщина, потерявшая рассудок от излишне выпитой водки. С тех пор ему все время после любви хотелось, чтобы очередная подруга его оставила и ушла, но в реальной жизни этого никогда не происходило. Валерий был вынужден терпеть уже нежеланную партнёршу в одной постели, делая вид, что она ему приятна. Сейчас использованная женщина была мертва, и Валерий, казалось, был первый раз доволен тем, что нет надобности притворяться, и обнимать неприятное тело. Невероятное новое ощущение он испытал после