Американский таблоид - Джеймс Эллрой

Хоффа обрушил биту — вот она, утыканная гвоздями, с надписью «Луисвилль Слаггерз» — БАЦ.

Стулья рассыпались в щепки. Столы лишились ножек. Посыпалась штукатурка.

Пит отошел еще подальше. Светящийся пластиковый Иисус на дверной пружине разлетелся на восемь миллионов осколков.

В воздух взлетели кипы бумаг. Брызнули во все стороны опилки. С тротуара за происходящим наблюдали таксисты — Джимми с размаху разбил окно и осыпал их осколками стекла.

Джеймс Риддл Хоффа: тяжело дыша, смотрел безумными, остекленелыми глазами.

Бита зацепилась за дверной косяк. Джимми уставился на нее: а? что?

Пит ухватил его медвежьей хваткой и сжал. Джимми закатил глаза, будто в обмороке.

Хоффа задергался, затрепыхался. Пит сдавил его так, что тот едва не задохнулся, и принялся уговаривать его:

— Я могу оставить Фредди на посту за две сотни в день. Рано или поздно мы нароем то, чем ты можешь здорово подосрать братьям Кеннеди. Еще у меня есть парочка компроматов на политиков. Они нам тоже когда-нибудь да пригодятся.

Хоффа посмотрел на него полубезумными глазами. Голос его оказался неожиданно писклявым, точно его обладатель вдохнул веселящего газа:

— Чего… тебе… надо?

— Мистер Хьюз с ума сходит. Я просто подумал подобраться поближе к тебе, чтобы подстраховаться.

Хоффа вывернулся из медвежьих тисков. Пит едва не сблевал: от Джимми так и несло потом и дешевым одеколоном.

Постепенно его лицо приобрело нормальный цвет. Он кое-как отдышался, и голос его зазвучал несколькими октавами ниже:

— Я дам тебе пять процентов от этого такси. Придержишь пост прослушивания в Эл-Эй и периодически будешь наведываться сюда и строить этих кубинцев. И не пытайся выцыганить у меня десять процентов вместо пяти, иначе я скажу «Да пошел ты…»! и отправлю тебя обратно в Эл-Эй на автобусе.

Пит отрезал:

— Идет.

Джимми сказал:

— У меня есть работка в Солнечной долине. Хочу, чтоб ты поехали со мной.

Они поехали туда на «тигровом» такси. Багажник едва закрывался из-за снаряжения для охоты на акул: бейсбольных бит, утыканных гвоздями, автоматов Томпсона, а также масла для загара.

За рулем сидел Фуло Мачадо. Джимми переоделся. Пит же забыл захватить с собой сменную рубашку — и от него так и несло запахом Хоффы.

Ехали молча — из-за мрачного настроения Джимми говорить никому не хотелось. Они обогнали автобусы, набитые работягами из профсоюза: их свозили на стройку — показать якобы красоты нового курорта.

Пит принялся подчитывать в уме:

Двенадцать водителей — работают круглосуточно. Двенадцать человек — за «грин-кард» которых заплатил Джимми Хоффа и которые посменно водят такси, лишь бы остаться в Америке.

Все — таксисты, а по совместительству — налетчики, штрейкбрехеры, сутенеры: 5 % от общего дохода, а ведь можно и еще награбить — предложение оказалось самым выгодным.

Фуло свернул с шоссе. Пит увидел то место, где он прикончил Антона Гретцлера. Они проследовали за колонной автобусов, что везла водителей грузовиков показать «приманку» — по меньшей мере, километрах в пяти от границы между штатами.

Прожекторы вроде тех, что используют на киносъемках, давали ослепительно яркий свет — такой яркий, что казалось, будто ты попал на премьеру в «Китайском театре Граумана[14]. Та часть Солнечной долины, что была выставлена на всеобщее обозрение, выглядела весьма и весьма неплохо: ряд аккуратных домиков, разделенных дорожками с щебеночно-асфальтовым покрытием.

За карточными столами накачивались спиртным члены профсоюза водителей грузовиков — в узенькие проходы между домиками набилось человек двести. Посыпанная гравием парковка еле вмещала машины и автобусы. Поблизости же располагалась и жаровня для барбекю, — на вертеле, который медленно поворачивался, жарилась туша молодого бычка.

Фуло припарковался в непосредственной близости от происходящего. Джимми сказал:

— Вы двое ждите здесь.

Пит вышел из машины и потянулся. Хоффа мигом смешался с толпой — его тут же окружили подхалимы.

Фуло принялся точить свой мачете куском пемзы. Потом сунул его в ножны, пристегнутые к заднему сиденью.

Пит стал наблюдать, как Джимми ведет себя с простыми смертными.

Хоффа нахваливал домики. С удовольствием говорил тосты и уплетал барбекю. Он выхватил взглядом из толпы белобрысого типа, по виду — поляка, и принялся следить за ним.

Пит курил сигареты — одну за другой. Фуло врубил радио в машине: транслировалась какая-то религиозная проповедь на испанском языке. Несколько автобусов отъехало со стоянки. Туда тотчас же припарковались две машины, полные проституток-кубинок самого низкого пошиба в сопровождении сменившегося с дежурства патрульного.

Джимми все расхваливал и демонстрировал красоты Долины. Какие-то водители, пьяные и веселые, шатаясь, добрались до своих автомобилей — взвизгнув тормозами, машины умчались прочь.

Поляк запрыгнул во взятый напрокат «шеви» и рванул с места, точно спешил на свидание.

Джимми быстро пошел к машине — на своих коротеньких толстых ножках он развил неимоверную скорость. Ясно, как божий день: этот самый поляк и был Роланд Кирпаски.

Они набились в «тигровую» колесницу. Фуло газанул с места. Латинос-проповедник в этот момент призывал пожертвовать «малую лепту».

Сообразительный Фуло мигом все понял. Умелый Фуло за шесть секунд разогнал машину до ста километров в час.

Пит увидел габаритные огни «шеви». Фуло поддал газу и въехал прямо в них. Машина резко свернула с дороги, протаранила деревья и встала.

Фуло подъехал ближе. Фары автомобиля выхватили Кирпаски — спотыкаясь, тот бежал через росчисть, покрытую густой болотной травой.

Джимми выскочил из машины и пустился за ним. Он размахивал мачете Фуло. Кирпаски споткнулся и остановился, выбросив вперед руки со вскинутыми в оскорбительном жесте пальцами.

Хоффа кинулся на него. Кирпаски рухнул, взмахнув обрубками запястий и обливаясь кровью. Джимми рубил его, схватив мачете обеими руками — в воздух взлетели обрезки скальпа.

Проповедник по радио без умолку нес религиозную чепуху. Тело Кирпаски забилось в конвульсиях — сотрясаясь от головы до пят. Джимми вытер кровь с глаз и снова взмахнул мачете.

Про себя Кемпер назвал свою игру «адвокат дьявола». Это помогло ему четко расставить приоритеты и отточить и без того безупречный талант оказываться «своим среди своих» в нужное время и в нужном месте.