Среда обитания: Как архитектура влияет на наше поведение и самочувствие - Колин Эллард

Некоторые из недавних проектов лаборатории Media Lab в MIT представляют собой шаги в этом направлении. В их числе – проект CityHome, изобретение научной группы Changing Places, возглавляемой Кентом Ларсоном. Набор модульных блоков позволяет жильцу создавать в своем жилище отдельные пространства в зависимости от текущих нужд. Это достигается тем, что подвижные стены оснащены встроенными компьютерами, фиксирующими физиологическое состояние пользователя и особенности его поведения. Такие «живые лаборатории» потенциально способны собирать огромные объемы биометрических данных о своих жильцах и, уж конечно, достаточно информации, чтобы строить разумные теории относительно их физического и психического состояния. Здесь можно даже привести такую аналогию: жить в CityHome – все равно что держать в доме круглосуточного дворецкого, который всегда внимателен к потребностям своих работодателей, предугадывает каждое их движение и создает для них все удобства, но при этом – что, пожалуй, особенно ценно – готов убраться с глаз долой по взмаху хозяйской руки.

Адаптировать под нужды жильца можно не только температуру и освещение, но и почти любой элемент интерьера. Дэниэл Фогель, программист и художник из Школы компьютерных наук Дэвида Черитона при Университете Уотерлу, работал с гигантскими дисплейными панелями, способными реагировать на жесты или изменения позы. В эпоху дешевых и быстрых технологий отслеживания движения, таких как, например, Kinect от Microsoft, подобные панели вполне доступны даже любителям, а профессионал легко может соорудить такой дисплей самостоятельно (недавно я посетил виртуальную художественную галерею, созданную с использованием технологий отслеживания движений и распознавания голосовых команд моим знакомым компьютерщиком всего за неделю). Как говорит Фогель, «необязательно, конечно, устраивать у себя дома Таймс-сквер»{62}, но сегодня уже не проблема раздобыть материалы для изготовления ультратонкого дисплея, который сможет показывать вам прогноз погоды на потолке спальни, новости на зеркале ванной комнаты и создавать имитацию панорамного окна с видом в парк на стене гостиной. Учитывая наши симпатии к определенного рода изображениям (например, пейзажам) и психологическое воздействие определенных цветов и форм, вполне реально научить «чуткий дом» следить за нашим самочувствием и соответственно менять свой интерьер. Неважно себя чувствуете? Ваш дом тотчас приглушит освещение, перенесет вас на вечерний пляж и убаюкает плеском волн в лучах закатного солнца. Нужен «волшебный пинок», чтобы успеть закончить работу к дедлайну? Дом включит свет на полную яркость, взбодрит видом людной городской площади и приготовит кофе. Такой уровень интерактивности дома в сочетании с известной склонностью нашей психики «очеловечивать» даже простейшие гаджеты в скором времени может породить качественно новую форму взаимосвязи с нашими жилищами: из бездушной постройки дом превратится в живое существо с разумом, характером и зиждущимися на многолетней дружбе чувствами по отношению к своим обитателям.

Легко представить себе преимущества такой формы взаимодействия с домом, особенно для тех из нас, кто страдает физическими или душевными недугами. Вообразите жилье, которое чувствует, когда у вас начинается приступ депрессии, и реагирует соответственно: поддерживает вас ободряющим разговором или предлагает занятие, которое развлекло бы вас, или, наконец, – если дело совсем плохо – подает сигнал тревоги вашим друзьям и близким.

Сейчас на рынок выходит новое приложение для смартфонов, призванное оценивать настроение человека по его паттернам активности в социальных сетях и даже по манере взаимодействия с тачскрином – и в случае чего реагировать, связываясь с лечащим врачом. Чуткий дом, выучивший ваши привычки и имеющий представление о вашей психике, сможет быть еще предупредительнее в заботе о вас. Разработка все более совершенных «систем умного дома» для людей с особыми потребностями в последнее время очень актуальна, особенно учитывая перегруженность медицинских учреждений и стремление к такой организации лечения, когда пожилые или больные люди могут жить и наблюдаться дома, а не в стационарах. Но даже тем из нас, у кого нет таких особых потребностей, отнюдь не помешал бы дом, способный чувствовать все наши настроения и откликаться на них. Как мы убедились, человеческая склонность видеть жизнь и сложные эмоции даже в простых геометрических формах и линиях велика. Почему бы не воспользоваться ею для того, чтобы иметь полноценный эмоциональный протез, с помощью которого можно было бы усилить положительные эмоции и приглушать отрицательные?

Преимущества чуткого дома вполне очевидны; однако в культурном контексте, в котором существуют антиутопические образы автоматических надсмотрщиков, таких как HAL 9000 (из «Космической одиссеи 2001 года» Стэнли Кубрика) или MU-TH-R 182 (из фильма «Чужой» Ридли Скотта), нетрудно представить и обратную сторону медали. Как учат нас научно-фантастические произведения, компьютерный интеллект может ошибаться, неверно понимать инструкции или, в конце концов, стать жертвой хакеров. Но таковы риски, сопряженные с применением любых технологий, влияющих на нашу жизнь и благополучие. Пожалуй, более серьезный повод для беспокойства – легкость, с которой мы передаем технологиям важные функции, возможно составляющие часть того, что считается человеческой сущностью. Подобно тому как, согласно распространенному опасению, использование GPS атрофирует природную способность человека ориентироваться на местности, а эффективные интернет-поисковики отучают работать его память, дом, предохраняющий нас от естественных жизненных стрессов, может притупить нашу способность адаптироваться к различным непредвиденным обстоятельствам.

Появление любой новой технологии приводит к увеличению разрыва между нашей жизнью и реальным миром. Мы приветствуем инновации, потому что они высвобождают нам время и умственные ресурсы для других целей, – но всегда ли мы до конца осознаем, от чего отказались ради этой свободы? Если наша жизнь, по сути, состоит из набора рутинных действий, заставляющих нас фокусироваться на окружающем мире, на других людях и собственном понимании себя, – то что же будет, когда мы отдадим на откуп технологиям сами материалы, из которых строим последний бастион нашего уединения – самое частное и интимное пространство, какое только может быть у большинства из нас? И пускай наши дома, воспринимаемые символически, напоминают о жизни в материнской утробе, но действительно ли мы хотим в нее вернуться?

По мере того как новые архитектурные решения домашних пространств продолжают опираться на мощный потенциал информационных технологий и тем самым менять само понятие дома, мы будем и дальше задаваться подобными вопросами якобы из области научной фантастики. Но чем глубже компьютерный мир вторгается в нашу повседневную жизнь, тем чаще наши дискуссии будут фокусироваться на том, что можно рассматривать как кризис аутентичности. С развитием дешевых и эффективных технологий в нескольких передовых областях, таких как сенсоры, дисплейные устройства, тенсегрити-структуры, виртуальная реальность и производство трехмерных устройств, мы переживем новый пик того, что французский поэт и философ Поль Валери назвал «покорением вездесущности». Немецкий философ Вальтер Беньямин в своем знаменитом эссе «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости» предположил, что точное массовое воспроизводство артефактов потребует новых подходов к определению слова «подлинный», а другие разработки в области технологий и социальных связей заставят нас помучиться с такими понятиями, как «приватность», «автономия» и «власть»{63}. Грядет трансформация, в ходе которой место действия нашей жизни превратится из пассивных декораций в активного участника процесса. Так же, как и в любой другой период эпохальных перемен, мы можем либо молча позволять событиям разворачиваться, увлекая нас за собой, и принимать все как есть, либо встречать эти перемены дискуссией, смелыми экспериментами, с непредубежденным интересом и, по возможности, оптимизмом.