Сорняк - Андрей Буянов

А вот поклажи у Тауки, видимо, уже не осталось, либо выкинул по дороге, чтобы веселее было бежать, а бежал он долго, недаром же отрубался несколько раз: вон какой измотанный. Короче, нет у него ничего, кроме ножа, вон рукоять торчит, а было или нет – не спросишь. Как говорят классики, моя твоя не понимать… Ну, это пока. Язык Мише учить надо однозначно и без вариантов.

Кстати, о поклаже… Мишка прервал разглядывание задремавшего на выглянувшем из-за туч солнышке охотника и обратил свой интерес к коробу.

Короб и сам по себе был достаточно любопытен. Каркас сплетён из хорошо просушенных прутиков, а вот в качестве материала для стенок использованы листы бересты. Они закреплены в узловых местах тоненькими кожаными ремешками и чем-то склеены. Снаружи вся конструкция обтянута тонкой, сшитой из нескольких кусков кожей, швы прочно стянуты и тоже промазаны клеем. Сверху запахивается ещё одним куском. Вещь получилась легкая, при этом вместимая и удобная. Только лямка одна, и предполагалось носить ее через плечо.

Ну что же… Если приделать вторую, то эксплуатировать можно и дальше. Ценная штука…

Содержимого оказалось не так и много, как хотелось. Первым Мишка вытащил давешний свёрток с корешками. Затем на свет появились бурдюк из шкуры, заткнутый деревянной пробкой, несколько кусков твёрдого как камень вяленого мяса и небольшой, но увесистый мешочек с крупной, с примесью земли, солью. Тут Миша не утерпел, засунул в неё палец и с удовольствие его облизал.

– М-м-да… Вкуснота! – Он от удовольствия закрыл глаза. Кто бы мог подумать, что простая соль, когда её долго не ешь, так приятна на вкус! Раскрыл бурдюк, понюхал: содержимое – вода. И совсем непонятно: радоваться или нет? С одной стороны, на вино было рассчитывать глупо, с другой – шанс наткнуться на какую-нибудь перебродившую кровь куда как велик. Собственно, всё, короб показал дно. Что там дальше?

Топорик был, можно сказать, обычным. Да, изготовлен заметно более качественно, чем Мишкина булава, но ничего экстраординарного собой не представлял. Чего не скажешь о медном кинжале. Широкое лезвие у него по размеру было примерно с узкую ладошку, заметно утолщаясь к середине, что делало его довольно массивным, плавно переходило в фигурную ручку. Ничего особенного она собой не представляла и изображала довольно обычную для оружия плетённую косичкой верёвку. Но с учётом того, что кинжал был отлит целиком и рельеф ручки был спланирован заранее, то такой технологический уровень никак не соответствовал тому же, например, кремневому топору, копью или другой высокотехнологичной штуке, которую он здесь видел – луку.

Кинжал Мишка снова заткнул за пояс и, наконец, добрался до луков…

Взяв один в руки, задумчиво повертел. Палка как палка. Да, толстая, да, упругая, длиной чуть больше метра. Но вот никакой композитностью от неё и близко не пахло. В прошлое лето он как-то приболел и, пока сидел дома и пил антибиотики, умудрился прочитать несколько книжек. Не потому что фанат, а потому как родители, воспользовавшись моментом, отрубили дома Интернет, а вместо смартфона подсунули обычную бабушкину «раскладушку» с большими кнопками. Телек, вещь, конечно, тоже сама в себе, но днём его смотреть, бесцельно щелкая по пульту, переключая каналы с одного сериала на другой – морока та ещё. Днём же аудитория в основном женская, соответственно, и репертуар для молодого человека крайне не подходящий… Так вот, карты сложились, и Мишка от нечего делать добрался до отцовской библиотеки. Выбрал по корешкам наиболее интригующий, и неожиданно вчитался… Читал он околонаучное произведение о татаро-монгольском периоде Руси, потом ещё парочку из разных серий. А затем и внезапно выздоровел…

Так вот, в одном из произведений было довольно подробное изложение технологии изготовления композитного монгольского лука. Она сама по себе очень сложная и требует много времени, усилий и кропотливой работы. И получалось, что лежащие сейчас перед ним палки назвать таковыми было никак нельзя.

Мишка встал, упёр в землю один конец, закинул за него ногу, подобрал тетиву и, навалившись всем телом, без труда согнул лук. Этот способ он вычитал в той же книге, но вот попробовать удалось в первый раз. В принципе, ничего сложного, элементарный рычаг, но вот додуматься до такого надо ещё постараться. Наверняка те же монголы придумывали это не одно и даже не десяток поколений. Ещё Миша понял, что лук этот безнадежно слаб, если так легко сгибается. И если сила натяжения нормального степного лука варьируется от тридцати до сорока пяти килограммов, хотя та же книжка утверждала, что бывают экземпляры и по восемьдесят-восемьдесят пять[6], то этот, видать, по субъективному мнению, еле тянул на десятку, а то и меньше.

Миша зацепил тремя пальцами тетиву и потянул на себя. Легко пошла. Дотянул почти до носа и отпустил…

– А-х-х-тыж-блин-твою-ма-а-ать-блин… – орал он, растирая ушибленное предплечье, на котором стремительно образовывался большой синяк. Лук валялся недалеко на земле. Закончив стенать и тереть ушибленное место, Мишка наконец обратил внимание на удивленно смотрящего на него Тауку. Тогда, злобно усмехнувшись, он подобрал лук и протянул местному: мол, если смотришь как на дурачка, то покажи, как сам умеешь.

Тот лук взял, молча с трудом поднялся и без особой лёгкости, рывком натянул. Тетиву, что характерно, не бросил, а медленно довёл до места. Что называется, уел.

Мишка, не делая вид, что все так и должно быть, вытащил из кожаного мешочка пару стрел. Ту, на которой было оперение и широкая пластинка кремневого наконечника, убрал обратно. А вторую, с просто заострённым концом и куцым оперением, протянул дикарю. Тот улыбнулся, взял стрелу, развернувшись рывком, натянул лук и выпустил её в сторону степи. Стрела пролетела по пологой траектории метров восемьдесят и упала в густую траву. Что характерно, по руке ему тетивой не дало, разве что незначительно. Чёртов «индеец», широко улыбаясь, смотрел на него.

Миша просто кивнул, жестом попросил отдать лук, взял в руку вторую стрелу. Принципиальная разница была в том, что Таука натягивал тетиву не тремя пальцами, как Мишка искренне полагал, делают все, а большим. При этом указательным, средним и безымянным удержал его. Стрела же спокойно и уверенно лежала в ложбинке. Мишка сложил захват, резко дёрнул, натягивая лук…

– Черт, блин, мать твою!!! – Плохо зажатая стрела слетела, и тетива снова ударила по больному месту. Правда, гораздо слабее.

Поняв, что лучник пока из него никакой, Миша сердито повёл плечами. Отдал Тауке лук и два мешочка стрел. Кивнув на явно благодарственную фразу в ответ. И подойдя к дереву, поднял с земли копьеметалку и единственный оставшийся дротик. С хитрой ухмылкой повернулся к дикарю. Интересно?

Ещё как интересно! Такого оружия тот явно ещё не видел и, в отличие от лука, владеть не умел. А вот Мишка с этой штукой управляться насобачился. Пошёл, установил метрах в пятнадцати светлый камешек размером так с три кулака. Потом пришёл на место, не спеша отмотал от дротика кремневый наконечник, послюнявив палец, помазал кончик, опустил в золу. Затем быстро уложил его на ложе и одним слитным движением сделал бросок.