Губернатор - Адам Пшехшта

– Спасибо, Ваше Величество.

– Вы – россиянка?

– Je ne sais pas, sire[7], – ответила девушка.

– У вас парижский акцент, – задумчиво прокомментировал царь. – Да, не думаю, что Мария Павловна ошиблась. Но прежде всего я бы хотел поблагодарить вас за спасение моего сына. Я ваш должник.

– Основную часть битвы приняли на себя солдаты Конвоя и Сашка, – сказала Анастасия, указывая на генерала. – Я только немного помогла.

– Как вы себя чувствуете?

– Прекрасно.

– А господин Рудницкий?

– Немного слаб, но выживет, – проинформировала она. – Ему необходим отдых.

– Если бы я мог чем-нибудь помочь…

– Я предпочла бы, чтобы его перевели из госпиталя во дворец. Так мне будет проще за ним присматривать.

– Конечно! Я отдам распоряжение. Возвращаясь к вчерашнему нападению, как вы думаете, что сделают заговорщики дальше? В ближайшее время нам грозит новое нападение?

– Думаю, нет.

– Можешь объяснить? – попросил Самарин.

– Среди нападающих было двое, скорее трое адептов. А сейчас…

– Откуда такие данные? – быстро спросил офицер. – Охрана была не в состоянии определить статус фон Шварца.

– То, что он был адептом, не вызывает ни малейшего сомнения, – заверила она. – Его реакция на визитную карточку Олафа подтверждает этот факт полностью. Возможно, стоит показать ее еще нескольким особам?

– Что за визитная карточка? – спросил царь.

Самарин стал быстро объяснять.

– Она и правда так действует на всех, кроме адептов? – отозвался царь с сомнением в голосе. – Я бы хотел на нее посмотреть.

– Исключено! Мы не можем подвергать опасности Ваше Величество, – решительно сказала Анастасия, смягчая тон улыбкой. – Только с согласия Олафа и в его присутствии. Я – маг, но не лекарь, – добавила она. – Я бы не знала, что делать, в случае каких-либо осложнений.

К удивлению офицера, царь быстро согласился, нисколько не разгневавшись тем фактом, что женщина, с которой он только что познакомился, указывает ему, что делать.

– Продолжайте, – сказал он.

– Этот друг фон Шварца, барон…

– Куракин, – подсказал царь.

– Именно, Куракин. Я видела, как он заколдовал гибри… использовал магию, – быстро исправилась она. – Это второй адепт. Ну и тот маг, которого Олаф и сын Вашего Величества встретили в лабиринте.

– Маг? Вы уверены? Естественно, Алексей мог что-то не заметить, но, по его словам, магию в лабиринте использовал только господин Рудницкий.

– Конечно. Однако, если бы он не был адептом, погиб бы вместе с остальными. А мы знаем, что он не только выжил, но и убежал из дворца.

– Логично, – признал монарх. – Но что такого сделал Олаф Арнольдович, что несколько десятков заговорщиков за долю секунды превратились в трупы? К тому же лекарь, что осматривал их, утверждал, что на телах нет ни одного признака насильственной смерти. Никаких ожогов, синяков, повреждений внутренних органов, ничего. Словно кто-то просто вырвал из них душу.

– Это знает только Олаф. Меня там не было.

– Но я спрашиваю вас, – сказал царь с заметным холодком в голосе. – И вас, господин генерал. В конце концов, вы семья…

Самарин покраснел под пристальным взглядом царя, а девушка недовольно поджала губы.

– Вы не хотите отвечать на такой простой вопрос?

– Я…

– Мы можем только предположить, – выручила офицера Анастасия. – Олаф, должно быть, использовал слово силы, но я не знаю, какое именно. Ни одно, что он знал до этого времени, не давало такого эффекта.

– А какие он знал?

– Я не могу ответить на этот вопрос, Ваше Величество.

– Вы не знаете ответ или не хотите отвечать?

– Ваше Величество, это вопрос… этики.

– Этики?!

– Да, Ваше Величество, это своего рода этика. Такое доверяют только самым близким, потому что это очень личное, можно сказать, интимное. И речь идет не только о безопасности, поскольку, передавая такую информацию кому-либо, мы отдаем свою жизнь в его руки; проблема еще и в самой природе магии. Слова силы, которые мы знаем, определяют нас в большей степени, чем внешность или социальное положение.

Самарин нахмурил брови, понимая, что все, о чем говорит девушка, правда. Тогда почему Рудницкий, не колеблясь ни секунды, сказал ему, какие слова силы знает? Таким образом он оказал ему доверие?

– Это только приблизительное сравнение, но джентльмен не спросил бы у малознакомой дамы, какого цвета у нее нижнее белье, – продолжила Анастасия, забавно морща носик.

– Конечно, – признал царь с улыбкой. – Я принимаю ваши объяснения. Продолжая тему безопасности…

– Если речь идет о группе, которая атаковала дворец, нам ничто не угрожает, Ваше Величество. Они потеряли много людей и двух адептов, а третий, если еще жив, поскольку Олаф мог его серьезно ранить, сейчас думает только о том, как убежать от охраны и полиции. Ему сейчас не до новых заговоров.

Царь задумчиво кивнул.

– Ладно, – сказал он. – А как сударыня оценивает шансы охраны? Смогут ли они справиться с тем магом?

– Да, если идентифицируют его.

– Генерал?

– Мы работаем над этим, – коротко ответил Самарин.

– В таком случае благодарю, сударыня, за консультацию. Я уже отдал распоряжения выделить вам апартаменты в противоположном крыле.

– С позволения Вашего Величества…

– Да?

– Я не хотела бы создавать проблемы, но, если это возможно, я предпочла бы жить ближе к апартаментам Олафа. Ведь какое-то время за ним нужно присматривать.

– Господин граф?

– Тут рядом покои посла Соединенных Штатов, – быстро ответил офицер.

– Переселите этого ковбоя, – разрешил царь.

* * *

Самарин заплатил кучеру и, махнув рукой, отпустил карету. От Николаевской до Фонтанки было добрых две версты, а до Аничкова моста еще дальше, но офицер решил размять ноги. Тем более что денек был теплым, по-настоящему весенним.

Неспешным шагом он шел по влажной после утреннего дождя улице, время от времени отвечая на салют проходящих мимо солдат или улыбки прогуливающихся дам. Из-за времени суток – приближался полдень – на тротуарах еще не толпились возвращающиеся с фабрик рабочие, а уличные продавцы обходили его, испуганные парадным генеральским мундиром.

Нужно чаще выходить из дома, пришел он к выводу, кланяясь в ответ на полный восхищения взгляд красивой, стройной, как березка, девушки. Может, следует уделить немного внимания нормальной жизни? В конце концов, не одной войной живет человек… Неожиданно ему вспомнилась Анна Островская. Где она? Что делает? Жива ли? Через мгновение он словно ощутил запах ее парфюма, касание руки.