Спасительная сила чувств - Шантель Шоу

– Сара, – нетерпеливо сказал он, и в его голосе не было ни тени нежности, – ты слышишь меня?

– Да. – Она бросила конверт в сумочку и поднялась с места. – Уже бегу.

Алекос жил в пентхаусе, из которого открывался потрясающий вид на Темзу, Тауэрский мост и самый высокий лондонский небоскреб «Осколок».

Войдя в холл, Сара услышала женский голос, доносившийся из гостиной, и замерла. Неужели он привел сюда женщину? А ведь прошло всего четыре дня с той ночи, которую они провели вместе. Сара хотела оставить письмо с заявлением, развернуться и уйти, но тут дверь открылась, и на пороге появилась мать Алекоса. Увидев Сару, она разрыдалась.

– Нет, Сара, прошу тебя, – запричитала она, – не позволяй Алекосу работать. Доктор сказал, что ему нужен покой.

Сара пару раз встречалась с Линой Гионакис и находила ее очаровательной, но слишком эмоциональной.

– Доктор? – нахмурилась она. – Алекосу плохо?

– Он чуть не погиб, – мелодраматично заявила Лина.

– Что за чушь, – послышался сиплый голос Алекоса, и сердце Сары гулко забилось, когда она последовала за Линой в гостиную.

Посреди комнаты стоял Алекос с подбитым глазом.

– Поло, – сухо бросил он, встретив ее вопросительный взгляд. – Меня ударили в глаз во время матча.

– Доктор сказал, что тебе повезло, что не попали прямо в глаз. – Лина молитвенно сложила руки. – Пообещай, что в следующий раз наденешь шлем и защитную маску. А если бы ты упал с лошади? Травма головы может быть смертельной. Поло – такой опасный вид спорта, и ты ведь знаешь, что я не смогла бы вынести потерю еще одного сына.

– Мама, я не ребенок, – стараясь не выказывать нетерпение, ответил Алекос. – Присядь. Сейчас тебе принесут чай с пирожными, а я пока переговорю с Сарой.

– Твой глаз серьезно поврежден? – спросила Сара, заходя за Алекосом в его кабинет.

– Нет. Из-за удара клюшкой полопались кровеносные сосуды, и я плохо вижу из-за разлившейся по зрачку крови. Такое состояние называется гифемой, и оно, как правило, скоро проходит. – Алекос пожал плечами. – Мне немного больно и придется пользоваться глазными каплями и носить повязку несколько недель. Но я выживу, – с иронией добавил он.

– Твоя мать очень огорчена. А что она имела в виду, когда сказала, что не переживет, если потеряет еще одного сына?

– У меня был старший брат, – натянуто ответил Алекос. – Димитрий погиб… из-за несчастного случая, когда ему было всего двадцать один год. Моя мать до сих пор оплакивает его и боится потерять меня или кого-нибудь из моих сестер.

– Неудивительно, после того, что ей пришлось пережить. Ты никогда не рассказывал о своем брате.

– А должен был?

Сердце Сары болезненно сжалось. Алекос охранял свою личную жизнь и своих родных. Он никогда бы не стал делиться тем, что происходит в его семье, со своей личной помощницей, даже с той, с которой занимался сексом. Что ж, он вовремя напомнил Саре, что она ничего не значила для него.

– Что это? – спросил он, когда Сара достала из сумочки конверт и протянула ему.

– Мое заявление об уходе. Я не могу продолжать работать на тебя после того, как мы… – Сара покраснела до корней волос. – После того, что случилось несколько дней назад.

– Мы занимались сексом, – прямо заявил Алекос. – Слишком поздно смущаться по этому поводу.

– Но меня это смущает. Мы оба вышли за рамки деловых отношений, и поэтому мне придется уволиться.

– Господи, Сара, – нетерпеливо бросил Алекос. – Зачем так расстраиваться из-за того, что мы провели одну ночь вместе? Это не имеет никакого значения.

Саре показалось, что ей в сердце всадили нож.

– Я так и поняла после того, как ты улетел, даже не попрощавшись.

– Ты спала.

– Ты заставил меня почувствовать себя потаскухой. – Сара судорожно вздохнула. Если бы ей не хотелось разрыдаться, она бы рассмеялась, встретив его потрясенный взгляд. – Надо было еще оставить на подушке чек за оказанные мной интимные услуги.

– Ты хотела меня так же сильно, как и я тебя, – мрачно заявил Алекос. – Так что не надо строить из себя невинность.

– Я хочу уволиться раньше, чем через три месяца, прописанные в моем договоре. Так будет лучше.

Она развернулась и направилась к двери.

– Сара, черт подери. Где твоя преданность? Ты не можешь бросить меня теперь, когда я нуждаюсь в тебе.

– Я очень сожалею о том, что случилось с твоим глазом, но ты ведь сам сказал, это ненадолго. И как ты смеешь обвинять меня в том, что я предаю тебя, когда ты сам понятия не имеешь, что такое лояльность? – взорвалась Сара. – Я доверилась тебе, когда рассказала, что Лайонел Кинсли – мой отец. Как ты мог выдать мой секрет Уоррену Маккаски?

– Но я не…

– Ты все продумал, – перебила его Сара. – Благодаря мне ты смог подобраться к Маккаски, чтобы продать свою чертову «Артемиду». Уоррен решил купить ее, потому что ты намекнул ему, что любишь меня – внебрачную дочь его лучшего друга.

– Я ему ничего не говорил, – отрезал Алекос. – Уоррен спросил меня, знаю ли я, что ты дочь Лайонела, и я сказал, что знаю, иначе это выглядело бы странным, что ты держишь меня в неведении, когда мы с тобой вроде как встречаемся.

– Тогда откуда он узнал? – нерешительно посмотрела на него Сара.

– Похоже, Лайонел сам доверился ему, как лучшему другу.

Саре пришлось признать правоту Алекоса, но ей не стало от этого легче.

– И все равно ты использовал меня, чтобы сделать рекламу «Корпорации Гионакис».

– В бизнесе нет места для сантиментов, – не стал отрицать Алекос. – Вот почему я прошу, чтобы ты не уходила, по крайней мере сейчас. – Он подошел к Саре, и она впервые видела его лицо таким мрачным. – Нашу компанию хотят поглотить. За последние несколько месяцев большое количество акций было куплено несколькими небольшими компаниями. Я узнал, что всеми ими управляет один и тот же человек, который скупил значительное количество наших акций. Если он приобретет пятьдесят один процент «Корпорации Гионакис», он сможет назначить нового руководителя и выбрать новый совет директоров, а потом поглотить компанию.

– И насколько близок этот человек к своей цели?

– Слишком близок, черт бы его побрал. Но теперь, когда тайное стало явным, ему придется непросто. Вместо того, чтобы тайком скупать наши акции через различные компании, он попытается убедить владельцев акций продать их ему.

– Но должен же быть какой-то способ, чтобы помешать этому.

– Есть несколько вариантов, но моя единственная надежда – быть предельно откровенным. Мне нужно убедить держателей акций, многие из которых являются членами совета директоров, не продавать свои акции и сохранить доверие ко мне. – Он взволнованно провел рукой по волосам. – Как тебе известно, меня не все поддерживают. В действительности человек, который пытается поглотить нашу компанию, является членом совета директоров.