Вернуть дракону крылья. Книга 1 - Жасмин Майер

Дракон заметил это. . Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. От силы его рева снова содрогнулись стены, и каменная пыль посыпалась сверху. Каменные плиты под моими пальцами дрожали — дракон приблизился ко мне.

— Нет, — выдохнул он, и хотя я не слышала голоса наяву, он громыхнул в моем сознании оглушающим громом.

Я же поняла, что сделать все равно ничего нельзя, и я умираю. Еще и потому, что осколок был сам по себе частью древней стихийной магии, и против нее у меня не было никакой защиты.

Я закричала в видении и продолжала после всхлипывать в объятиях Эрика в кровати, в которую вернулась. И закричала сейчас, потому что снова видела над собой темный свод крепости и кроваво-красное марево, которое застилало глаза.

И снова умирала, как и прошлой ночью.

Нам пришлось остановиться. Эрик тут же отправил Дорма вперед разведать дорогу, которая уходила ровной стрелой к горизонту и была как на ладони, но коротышка не спорил.

Меня трясло. Дрожь, страх и липкое ощущение смерти не желали проходить. То и дело я касалась собственной груди, но не находила ни крови, ни раны, ни острого осколка.

Эрик снял меня с седла и усадил под тенью дерева, вдали от дороги, напоил прохладной водой из фляжки.

А после подхватил края рубахи и стащил ее с себя. Самое неподходящее время для купания или того, чтобы понежиться на солнце, могла бы сказать я ему, если бы меня не трясло так, что зуб на зуб не попадал.

А потом он развернулся. И я впервые увидела его полуголым.

И узкий изогнутый, как молодой месяц, шрам на его груди над сердцем увидела тоже.

Он опустился рядом со мной на землю, взял мою руку и положил на свою грудь. Забыв, как дышать, я прикоснулась к огрубевшей поверхности шрама.

— Вчера ты видела ночь проклятия моими глазами, Рин, — сказал Эрик. — Ты была мной, когда оказалась в той зале с черным драконом. Тем драконом был мой отец. А один из осколков Сердца действительно угодил в меня, когда я появился там во время ритуала. Я был ребенком, Рин, и едва не умер той ночью. Только это остановило моего отца. И помешало ему навсегда уничтожить Сердце Стихий.

Дрожащими пальцами я провела по шраму.

—  Эрик...

Он продолжал:

—  Это совершенно не значит, что в тот раз, с тобой, это тоже был я. Рин. Время непредсказуемая стихия, и ты могла увидеть, кого угодно. Это могло быть прошлое, как сейчас, а могло быть и будущее. Пусть Вайс расскажет нам, что это значит. Он могущественный Повелитель Времени, как-никак.

—  Зачем ты едешь к нему, Эрик? Разве это не опасно для тебя?

Он коснулся моей щеки ладонью с мимолетной усмешкой.

—  Опасно. Но не только для меня, для всего мира, Рин. Всю жизнь я старался держаться подальше от Культа, поскольку ничего хорошего из этого не выйдет, но я больше не могу бежать. Из-за тебя, Рин, я должен пойти на это.

Я коснулась лбом его обнаженного плеча.

—  Прости...

—  Ты не виновата. Тебя выбрал Гийлир, и у этого мира есть свои планы на твой счет. Впрочем, и на мой тоже. Наверное, только так я и мог примкнуть к Культу.

Я выпрямилась, глядя на него.

—  Вот, что мир пытался сказать мне, показывая именно эти видения. И вот, что поняла Маим, когда ты спросил ее, сможешь ли довести меня до Чертога без рун. В целом мире только твоих сил хватит, чтобы уничтожить Сердце, не так ли? Это твое проклятие и твоя судьба.

-Да.

—  Но ты ведь не встанешь под их знамена? Не попытаешься вернуть себе Трон, как того хочет Культ?

—  Ты правильно сказала — Культ хочет этого. Рин. А мне не нужны ни Трон, ни власть. И я не собираюсь так просто сдаваться. Моих сил хватит, чтобы уберечь тебя от их магии и воздействия, помни об этом. Я не позволю Вайсу так просто втянуть меня в эту борьбу. Мне нужны ответы, но если их не будет, мы уйдем.

—  Куда?

Эрик пожал плечами.

—  Гийлир огромен и есть места, например, на островах Приливных Драконов среди океана, где магия еще слабее, чем где-либо еще. Мы найдем, куда уйти, Рин. Но ты не попадешь на Алтарь в Чертоге, даю тебе свое слово. Осколок так и остался в моем теле, и поэтому мне по силам довести тебя до Чертога и без проклятых рун, но я не хочу и не стану этого делать. Я не отдам тебя на растерзание драконам королевы. Если одному из них суждено подняться в небо ценою твоей жизни, то ему лучше забыть об этом. Я не допущу этого.

Я глядела на него какое-то время, а потом прильнула к губам. Сжала обеими руками его плечи, отдаваясь томительному головокружению, но Эрик оставался собой. Он выкрутил мне руки за спину, повалив на траву.

И рассмеялся, качая головой.

—  Нетерпеливая и отчаянная! И что мне с тобой делать?

Я обхватила его талию бедрами и выгнулась со стоном.

—  Неужели когда-нибудь это станет возможным, и ты наконец-то разденешься?

—  Именно поэтому мне и нужны ответы, Рин.

Он снова поцеловал меня долгим страстным поцелуем.

—       Кхм, я прошу прощения, ваше высочество, — кашлянул неподалеку Дорм. — Я бы ни за что!... Никогда!... Не стал мешать вам, но там гвардейцы королевы, ваше высочество. Похоже, кто-то из Райнхолла сообщил, что вы удерживаете невесту дракона вместо того, чтобы привести ее в Чертог, и королеве это не понравилось.

Дорогу перегородили три всадника в кроваво-красных плащах,  у четвертого же, во главе, за плечами струился серебристо-дымчатый. Мужчина сначала посмотрел на Эрика, а после перевел стального цвета глаза на меня.

Эрик тут же завел меня к себе за спину.

Макон. Кажется, так его звал Эрик. Тот самый блондин, который приглянулся моей подруге Лизе еще в кофейне.

В нашу первую встречу, в моем мире, в будничных джинсах и футболке Макон выглядел совсем иначе, чем сейчас. Переоденься он в плащ, да оседлай лошадь в наши дни, самое меньшее, что его ждало — его приняли бы за актера цирка, сбежавшего с представления. Но здесь, в мире Гийлира, весь его облик воспринимался иначе.

Бежать, не оглядываясь, хотелось даже от такого незначительного жеста, как поднятая ладонь в темно-серой перчатке. Именно так он, не говоря ни слова и не оборачиваясь, остановил гвардейцев за своей спиной. Перехватив поводья, он спешился и тут же один из гвардейцев перехватил их.

Все говорило о том, что он действительно был тем, кто теперь решал нашу судьбу.

Разница между облачением Эрика и Макона была колоссальной. Темно-серый камзол без единой пуговицы на Маконе был гладким, как отполированный ледник, а ткань не топорщилась и не морщилась неудачными складками даже, когда он двигался. Дорожная пыль и та старалась держаться подальше от его блестящих сапог с высоким голенищем, когда он шагнул к нам навстречу, хотя наша обувь, например, успела полностью покрыться ею за то короткое время, что мы провели в дороге.