Исцеление - Рини Эйкомб

Тем не менее он молчал, хмуро разглядывая носки собственных туфель, как будто ему не давало покоя какое-то соображение, но он не решался высказать его вслух.

Уж не передумал ли он? — вдруг пронеслось в голове Элис. Не явилось ли ее добровольное согласие вернуться сюда своеобразным уничтожающим фактором для самой сути затеянной Мигелем игры?

Лифт замер и открылся. Никто из них не шелохнулся. Потом он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза.

— Игры кончились, Элис, — серьезно произнес он.

Это заявление заставило ее болезненно поморщиться, потому что если и имела место некая игра, то она с самого начала совершенно не являлась таковой для Элис.

— Дело в том, что по натуре я собственник. Если сейчас ты останешься со мной, то и впредь будешь принадлежать мне. Я не потерплю меньшего. Только полная преданность, до тех пор пока продолжаются наши отношения.

Иными словами, дело не закончится единственной проведенной вместе ночью, с облегчением сообразила Элис.

Фраза «пока продолжаются наши отношения» тоже вполне ее устраивала. Данный вариант был лучше, чем единичное приключение, и гораздо лучше, чем развитие легких, ни к чему не обязывающих отношений в нечто более глубокое и весомое. Ведь ясно же, что ни о какой любви речь идти не может, так и не нужно давать чувствам волю!

— Я все поняла, — просто сказала она.

Он тоже испытал облегчение, столь сильное, что напряженные мускулы его тела наконец расслабились. Однако это никак не повлияло на душевную борьбу, которую он в последнее время вел с собой. Одна его часть желала отпустить Элис, требовала прогнать ее на все четыре стороны. Другая — советовала не валять дурака и взять то, что само плывет в руки, а дальше видно будет.

Мигель отказывался понимать как себя самого, так и брожение, начавшееся в его сознании с той самой минуты, когда они с Элис сели в машину и отправились в обратный путь. Ведь он страстно желает эту женщину, так в чем заключается проблема?

Он взглянул на нее в тот момент, когда с какой-то удивительной чувственной грацией Элис выходила из лифта, и это дивное зрелище вызвало у него сладостный спазм меж бедер. Да возьми же ты себя в руки, парень, досадливо поморщился он.

— Элис! — окликнул он.

Она остановилась и повернулась к нему. Его сердце пропустило один удар: Элис выглядела такой беззащитной. Впрочем, винить ее за это не стоило, учитывая всю глупость только что произнесенной Мигелем тирады.

Что же побудило его к упражнениям в красноречии? Он уже не мог ответить на этот вопрос, потому что вид обольстительного тела в облегающем платье вновь бросил его в жар, который направил течение мыслей в определенном направлении.

— Черное! — вдруг произнес Мигель, лукаво и одновременно выжидательно глядя на Элис.

— То есть? — озадаченно спросила та.

— На тебе черное белье. Белое не подходит для этого платья, а красное, пожалуй, слишком экстравагантно. Бьюсь об заклад, что угадал!

Не удостоив его ответом, Элис отвернулась и решительно направилась в гостиную. Щеки ее пылали.

То же происходило и с Мигелем. Он весь горел, но довольно ухмылялся, следуя за ней по пятам. На полпути он свернул на кухню, обнаружил там шампанское, охлаждающееся в ведерке с подтаявшим льдом, и его физиономия приобрела совершенно мефистофельское выражение. Он снова был счастлив!

Роберт больше в счет не шел. Как и чувства Элис к этому стареющему распутнику. А значит, беспокоиться не имеет смысла!

Элис положила сумочку на диван и принялась взволнованно ходить по мягкому ковру из стороны в сторону. Не следовало ей сюда возвращаться! Последние слова Мигеля явственно свидетельствовали об этом. Для него создавшаяся ситуация была не более чем развлечением. А для Элис — опасной ошибкой. Испанец принадлежит к вражескому лагерю. Что будет, если Боб узнает обо всем? О том, что его девочка провела ночь с Мигелем Кальсадой?

Нужно убираться отсюда, сказала себе Элис. Прямо сейчас, пока есть возможность сделать это, не вдаваясь в пространные объяснения. Хозяин дома удалился — ей было известно куда, — поэтому остается лишь захватить вещи и бежать.

Ну положим, сегодня ты улизнешь, произнес голос здравого рассудка. А завтра что? Укроешься в своем уютном домике, где Мигель не сможет тебя достать, и потеряешь работу? Как ты объяснишь факт своего увольнения вернувшемуся Бобу? Ведь тот решит, что во всем виноват негодяй Кальсада, в то время как в роли главной мерзавки сейчас выступаешь ты сама!

И потом, желаешь ты Мигеля или нет, — вот единственный вопрос, который действительно следует принимать во внимание. Все остальное не в счет. В конце концов, невозможно жить, вечно подстраиваясь под чувства Боба. Особенно если учесть, что сам он не слишком торопится укладывать свое существование в рамки твоих интересов!

Итак, нужен тебе Мигель или нет?

Именно в тот момент, когда Элис задала себе сей сакраментальный вопрос, предмет ее терзаний появился на пороге гостиной собственной персоной. Без пиджака и галстука, с двумя расстегнутыми верхними пуговицами рубашки. Великолепный испанец взял себе привычку пребывать в обществе Элис в полураздетом состоянии, что каждый раз выбивало ее из колеи.

В следующую секунду она увидела в его руках бутылку шампанского и бокалы. Именно эти предметы почему-то ускорили принятие решения.

Да, он нужен мне, безмолвно крикнула Элис кому-то невидимому. Я желаю этого человека! И смогу любить его, а потом бросить, когда придет срок. Смогу, смогу!

— Задержись на том, о чем ты сейчас думаешь, что бы это ни было, — медленно произнес Мигель, спускаясь по мраморным ступеням к Элис.

Он был улыбчив и вальяжен, но чем ближе подходил, тем более напряженной становилась она. Потому что для нее наступал момент истины, а она совершенно не была уверена, сможет ли продемонстрировать определенного рода мастерство, которого, по всей вероятности, ожидает Кальсада.

Наверное, он ощутил перемену в ее настроении, ибо в его глазах появилось вопросительное выражение. И хотя он был больше занят размещением бокалов на мраморном столе и наполнением их шампанским, он все же продолжал пытливо поглядывать на Элис, словно желая разгадать, что же с ней происходит.

Но той и самой хотелось бы это знать. И еще ей требовалась подсказка, как следует себя вести. Должна ли она завязать легкую беседу, выстроив таким образом незримый мостик между текущим моментом и минутой, когда действие переместится в спальню? Или ей необходимо произвести некоторые поощряющие действия, которые облегчили бы Мигелю переход ко второй стадии нынешнего вечера?

Впрочем, ни одно из названных соображений не имело сейчас значения, потому что Элис не способна была ни на первое, ни на второе. Она чувствовала себя слишком скованной и была не в состоянии поддерживать элементарную беседу. Сказывалось отсутствие опыта в подобных делах.