Зимние детективные истории - Татьяна Устинова

– Как это – не ворует? А о продуктах забыла? – напомнила ей Наталья. – А кто елку спер и вместо нее притащил пальму? А куда делась моя картошка, чье место заняли эти чертовы мандарины? – все больше распалялась она. – А еще мой фартук пропал.

– Фартук? – удивилась Юлька. – Кому это, интересно, понадобился твой фартук?

– Новый, между прочим, в желтых ромашках, я его совсем недавно купила.

– Странный барабашка, – сморщила Юля носик. – А вместо фартука он тебе ничего не притащил?

– В каком смысле?

– Ну, вместо елки у тебя теперь – пальма, вместо картошки – мандарины. А вместо фартука ничего не появилось? – весело поинтересовалась Юлька.

– Тапочки в клетку, забыла, что ли? – буркнула Наташа.

– Ах, ну да, тапочки, – кивнула Юля. – Целая коробка! Вот умора, нарочно не придумаешь! Кому расскажи – ни за что не поверят.

– То-то и оно, не поверят, я это уже испытала – в милиции, – бросила Наталья.

– Послушай, Наташа, и ты с этими… м-м… сведениями пошла в милицию? – уточнила Юлька. – С тапочками в клеточку и с мандаринами?

– А с какими еще сведениями я бы туда отправилась? С ананасами и модельными туфлями от Гуччи?! Разве этого не достаточно? – взорвалась соседка.

– Достаточно. – Юля прикусила нижнюю губу, чтобы вновь не рассмеяться. – И теперь я прекрасно понимаю, дорогая моя Натали, почему они послали тебя… к доктору.

– Давай, давай, иронизируй. – Наташа сморщилась, словно откусила кусок от лимона. – Я ведь не дура, прекрасно понимаю, что это похоже на бред больного алкоголика. Но что же я могу поделать, если это правда? Ведь, как ни крути, а факт – вещь упрямая, с ним не поспоришь. Я специально не стала ничего трогать, оставила все, как есть, – и пальму, и мандарины, и тапочки, и еще пылесос на балконе…

– Какой пылесос? – не поняла Юля.

– Обыкновенный!

– Ты хочешь сказать, что он тоже взялся неизвестно откуда? Что он – не твой?

– Впервые его увидела – фыркнула Наташа. – Вышла на балкон белье снять и споткнулась об это чудо техники прошлого века. Ты посмотри на него – раритет, да и только! – усмехнулась она.

– Он работает?

– Понятия не имею.

– А давай попробуем! – оживилась Юлька.

– Даже не мечтай. – Наталья испуганно замахала руками. – Не хватало еще, чтобы он взорвался!

– Скажешь тоже. – Но Юлька все-таки отошла от балконной двери на безопасное расстояние, на всякий пожарный случай. – И что ты собираешься с ним теперь делать? И вообще, со всем остальным?

– Так как милиция не отреагировала на мое заявление и сочла меня городской сумасшедшей, я решила избавиться от всего этого хлама. Пальму, правда, жалко, хорошенькая, живая, но все равно – выброшу!

– Как это выбросишь? Нельзя ничего выбрасывать, это же улики, – возразила Юля.

– Кому они нужны, улики эти? Милиции наплевать, а мне они тоже сто лет в обед не упали.

– А как же…

– Я понимаю, что ты хочешь сказать. Сейчас новогодние выходные, слава богу, до десятого числа тянутся, поэтому я придумала план, как мне поймать этого шутника, – ответила Наташа, опередив вопрос Юли. – Пойду в магазин «Охотник», куплю дюжину капканов… на медведя, и разложу их по всей квартире! Посмотрим тогда, кто посмеется последним! Мне этот черный юмор уже поперек горла стоит. И потом, если честно: страшно мне, Юля! В собственной квартире находиться боюсь! Разве это дело? Поэтому я и решила: будь что будет, а я этого остряка отловлю и сдам куда положено.

– Если ты не против, я тебе помогу, – возбужденно предложила Юля.

– Значит, ты мне веришь?

– Что за глупые вопросы, Натали? Конечно, верю, я ж тебя тысячу лет знаю. И, кажется, у меня тоже есть план!

– Отлично, все продумаем вместе, – согласилась Наташа, облегченно вздохнув. – Я так рада, что ты мне поверила! И первое, что мы сделаем, – выбросим мандарины к чертовой матери, у меня аллергия на цитрусовые. – И она громко чихнула. – Ну вот, что я говорила?! – Наташа всплеснула руками и полезла в карман за носовым платком. – Началось, теперь без таблеток шагу ступить будет невозможно два дня как минимум. Я не знаю, кто ты такой, но попадешься мне в руки – держись, – погрозила она кулаком неизвестному барабашке. – Убью и глазом не моргну, до того ты мне надоел!

2

– Наташа, я согласна, что с капканами ты здорово придумала, только давай с ними повременим, – возразила Юлька. – Хоть этот неизвестный – наглец первостепенный, но… все-таки ничего плохого он пока тебе не сделал.

– Вот именно – пока, – проворчала Наташа. – А я не собираюсь ждать, когда…

– Наташа, погоди, успокойся, – перебила ее Юля. – Ведь если этот человек попадется в капкан, да еще и на медведя, он запросто без ноги может остаться.

– И поделом: нечего по чужим квартирам шастать!

– Я с тобой полностью согласна, только оставим-ка мы эту затею на самый крайний случай.

– А что ты предлагаешь взамен?

– Сейчас расскажу, – возбужденно начала объяснять Юля. – Перво-наперво, Натали, ты должна сделать вид, что куда-нибудь уезжаешь, причем не на один день. Сумку поувесистее с собой прихвати, якобы вещи у тебя в ней. А я тебя на машине прокачу, а потом невзначай бабкам нашим у подъезда брошу – мол, отвезла тебя на вокзал. Ночью незаметно вернешься, чтобы никто тебя не увидел, и мы устроим наблюдение за твоей квартирой.

– Как его устроить, откуда?

– Действительно, откуда? – Юля задумалась. – А может, с чердака? Если там притаиться, у люка, дверь твоей квартиры будет хорошо видна.

– Не, на чердак я не полезу, там небось крыс полно, темно, грязно… – поспешно открестилась Наталья. – Да и бомжи туда часто наведываются. Еще, не дай бог, из соседей кто-нибудь увидит, разговоров потом не оберешься. Нужно что-то другое придумать.

– Какие там могут быть крысы, Наташа? – удивилась Юлька. – Если бы они на чердаке жили, они и по квартирам лазали бы, а я у себя еще ни одной не приметила. Да если бы моя маман увидела хоть один крысиный хвост… ой, что бы тогда было, мне и подумать страшно! Она бы все наше домоуправление на уши поставила.

– Все равно не пойду на чердак, – упрямо ответила Наташа. – Что-то другое выдумай, только не чердак!

– Но почему?

– Боюсь я, неужели не понятно? – огрызнулась Наталья. – У меня с чердаками давняя вражда, еще с детства.

– Это как? – не поняла Юля.

– А вот так. Мы тогда в собственном доме жили, мне было лет пять или шесть, и я здорово набедокурила. Стянула у отца спички и чуть весь дом не спалила. Отец решил меня наказать: на чердаке закрыл, так сказать, для перевоспитания. Сам напился, уснул, а обо мне и думать забыл. Только на следующее утро вспомнил, когда мать с работы пришла. Она сутками в больнице дежурила. Так что с тех пор на чердаки у меня стойкая идиосинкразия.