Непрощенный - Лорен Кейт

Лилит сидела на пороге с мальчиком, должно быть, ее братом. При виде Кэма, заворачивающего за угол, Лилит встала и сжала кулаки.

– Где мой блокнот?

Не говоря ни слова, Кэм потянулся в сумку и передал ей черную тетрадь. Их пальцы соприкоснулись, когда она забирала книгу, и Кэм ощутил поток электричества в своем теле.

Внезапно он пожалел, что не может оставить себе блокнот. Когда журнал был с ним прошлой ночью, казалось, что Лилит рядом. Сегодня ночью он снова будет спать один.

– Кто это? – спросил ее брат, кивая на Кэма.

Кэм протянул руку мальчику.

– Меня зовут Кэм. Как тебя?

– Брюс, – весело сказал парень, прежде чем закашляться. Его руки и ступни казались большими по сравнению с его телом, словно он должен был быть намного больше, но не смог вырасти.

– Не разговаривай с ним, – сказала Лилит своему брату, держа Брюса одной рукой, а другой свой дневник. Она взглянула на Кэма.

– Видишь, что ты наделал?

– С ним все в порядке? – спросил Кэм.

– Словно тебе не все равно. – Он бросила взгляд на блокнот. – Ты не читал его?

Он запомнил каждое слово.

– Конечно нет, – ответил Кэм. Он не хотел, чтобы у него вошло в привычку врать ей, но это было другое дело. Она заслуживала выиграть соревнование текстов песен. Если это произойдет, Кэм хотел, чтобы она удивилась. Если нет, – из-за вмешательства Люцифера, – он не хотел, чтобы она расстроилась.

– Тогда зачем ты его забрал? – спросила она.

– Чтобы отдать тебе, – ответил он, и это было правдой. – Знаю, что он важен для тебя. – Он рискнул ступить ближе и наблюдал за тем, как ее волосы ловили солнечный свет. – Пока я здесь, я также хотел извиниться.

Лилит с подозрением наклонила голову.

– У меня нет времени на все, в чем ты должен извиниться.

– Скорее всего, это правда, – сказал Кэм. – Знаю, иногда я могу перебарщивать. Но когда я достаю тебя насчет группы, то только потому, что верю в тебя и твою музыку. Мне нравится с тобой играть. Но я отступлю. По крайней мере постараюсь. Если ты этого хочешь. – Он встретился с ней взглядом. – Ты этого хочешь?

На мгновение Кэм подумал, что увидел луч света в глазах Лилит. Но, возможно, это было просто его желание.

– Думала, ты никогда не спросишь, – холодно сказала она. – Пойдем, Брюс, время измерить содержание кислорода.

К тому времени мальчик уже перестал кашлять. Он гладил маленькую белую собачку, прибежавшую из дома.

– Ты парень Лилит?

Кэм широко улыбнулся.

– Мне нравится этот пацан.

– Заткнись, – сказала Лилит.

– Ну, это он? – спросил Брюс Лилит. – Потому что если он твой парень, ему придется и меня очаровать. Типа с помощью игровых автоматов и мороженого, а еще он должен научить меня играть в бейсбол.

– Зачем на этом останавливаться? – спросил Кэм. – Я научу тебя играть в футбол, покер, драться и даже, – он глянул на Лилит, – завоевывать самых классных девушек.

– Покер, – прошептал Брюс.

– Как насчет того, чтобы научиться тонкому искусству уходить? – спросила Лилит Кэма.

Кэм слышал, как женщина выкрикивала имя Лилит из дома. Та поднялась на ноги и повела Брюса к двери.

– Было приятно познакомиться, Брюс.

– И мне, Кэм, – сказал мальчик. – Я раньше такого имени не слышал. Я запомню.

– Не трать время, – сказала Лилит, сердито глядя на Кэма, прежде чем загнать мальчика обратно в дом. – Ты больше его не увидишь.

Лилит

Одиннадцать дней

Лилит давно решила, что столовая Трамбулла была не чем иным, как камерой пыток, но на следующее утро Кэм подсунул записку в ее шкафчик, прося встретиться с ним в музыкальном классе во время обеда – чтобы там никого не было. И хотя ручей Гремучей Змеи звал ее, сегодня она была действительно голодна.

Поэтому она выбрала столовую. Прямо перед полуднем она зашла в шумный лабиринт липких обеденных столов. Разговоры затихли и скамьи заскрипели, как только она вошла.

Секунду она видела себя их глазами: враждебное выражение на лице. Свирепый взгляд голубых глаз. Дешевые черные джинсы, такие протертые, что дырок было больше, чем ткани. Спутанные ярко-рыжие волосы, которые не могла приручить никакая расческа. Даже самой Лилит не хотелось бы обедать с Лилит.

– Ты нашла доллар на улице? Или пришла просить объедки? – спросила Хлоя Кинг, появляясь на пути Лилит. Хлоя спокойно держала поднос одной рукой. Ее ногти были сиреневого цвета. Грива из косичек колыхалась на ходу.

– Оставь меня в покое. – Лилит протолкнулась мимо, выбивая поднос из рук Хлои, роняя ее бургер и картошку фри на пол, а пакет молока – на обтягивающее белое мини-платье из замши.

– Тебе лучше бы порадоваться, что оно белое, или твоя обанкротившаяся мамочка пошла бы в банк, чтобы взять заем и купить мне новое.

Девушки из ее группы, «Обид», подошли к Хлое, все в мини-платьях разных пастельных оттенков. Внезапно, словно на них посветил прожектор, Лилит представила их группу на сцене. Они, скорее всего, не умели играть на своих инструментах, но группа Хлои могла выиграть битву, потому что все бы считали их горячими. Не то чтобы у Лилит вообще была группа, но мысль о том, что Хлоя выиграет, разозлила ее.

– Ты слышишь? – сказала Хлоя. – Эй? – Она толкнула бургер носком ботинка. – Возможно, мы должны поблагодарить Лилит за напоминание не есть то дерьмо, что здесь подают.

Как можно было предсказать, ее друзья засмеялись.

Краем глаза Лилит увидела, что Кэм вошел в столовую, держа в руке чехол с гитарой.

– Меня не затащат на выпускной. Я не участвую в Битве музыкальных групп, поэтому даже у того, кто поет как ты, есть шанс.

– Твоя мама недавно приходила к нам домой, в поисках работы, – сказала Хлоя. – Папа пожалел ее. Я предложила позволить ей вымыть мой туалет…

– Это ложь, – огрызнулась Лилит.

– Кто-то должен оплачивать счета твоего больного брата-дохляка.

– Заткнись, – сказала Лилит.

– Конечно, папа не дал твоей маме ни гроша. – Хлоя потерла ногти о свое платье. – Он распознает плохую инвестицию, когда видит такую, а все понимают, что этот малыш покойник.

Лилит кинулась вперед, схватила Хлою за косички и сильно дернула.

Голова Хлои дернулась назад, глаза наполнились слезами, когда она упала на колени.

– Перестань, – сказала она, – пожалуйста, перестань.

Лилит усилила хватку. Люди могли говорить что угодно о ней, но никто не унижал ее брата.