Древняя Америка: полет во времени и пространстве. Мезоамерика - Галина Ершова

Старый индеец закрыл глаза, медленно вобрал в себя воздух, поднес к губам огромную, с голову ребенка, морскую раковину – мощный глубокий звук начал расползаться по гостинице. Его тяжелая густая волна неторопливо спускалась из пустого в этот час ресторана вниз, постепенно заполняя все четырехэтажное здание. Казалось, оно даже слегка вибрировало, как при небольшом подземном толчке. Было шесть часов утра. Кончалась последняя ночь июльского полнолуния. Начинался новый тропический день. Начинался, по словам колдуна-индейца, «новый этап моей жизни». Голос раковины был специальным напутствием и особенным – только для меня – подарком. Подарком была и нефритовая бусина, при мне вынутая из ожерелья, которому явно было не меньше полутора тысяч лет. Колдун был сапотеком. Однако основным своим занятием он считал астрологию, причем для своих предсказаний он использовал кодексы науа. Назвал он мне и моего нагуаля-покровителя, о котором я, согласно традиции, никому не должна рассказывать.

Оглядев быстро заполнившийся непроспавшейся публикой ресторан, колдун с довольной улыбкой пояснил: «Когда я был еще ребенком, в мои обязанности входило созывать гудением раковины работавших в поле крестьян к обеду». Я же про себя порадовалась, что в эти дни в гостинице не было обыкновенных туристов – все постояльцы являлись участниками Третьего Международного конгресса по культуре майя. А антропологи и археологи – народ, как правило, с крепкими нервами, готовый к любой неожиданности.

Илл. 21. Тончайшие изделия из вулканического стекла – обсидиана. Этот минерал чрезвычайно ценился в древней Америке и использовался прежде всего жрецами и шаманами в колдовских практиках. Эти обсидиановые человечки были обнаружены в Теотиуакане

Конгресс проходил в Четумале, совсем маленьком одноэтажном мексиканском городке, приютившемся на стыке границ мексиканского штата Кинтана-Роо, Белиза и Гватемалы. Еще лет двадцать назад здесь не было асфальтированных улиц и городок был известен, по образному определению коллеги В.И. Гуляева, как «пиратское гнездо». Сюда, в удобную закрытую лагуну, заходили корабли, груженные контрабандой. Сонный в течение дня от тропической жары город к ночи буквально преображался: жители Четумаля, как муравьи, устремлялись к кораблю за товаром, растаскивая его по своим лавчонкам. А утром, когда корабль уходил, городок вновь погружался в сладостную дремоту. Но эти времена ушли в прошлое: теперь все улицы вымощены, нет больше деревянных домов, но, видимо, в качестве некоего наследия прошлого осталось огромное количество обувных магазинчиков с товаром сомнительного качества и неизвестного производства. Когда идешь по центральной улице, порой складывается впечатление, что девизом жителей Четумаля является «Каждой семье по обувному магазину!».

Университет, в котором проводились заседания, совершенно неожиданно оказался сверхсовременным учебным и исследовательским центром, оснащенным по последнему слову техники. Окна аудиторий выходили на одну из великолепных бирюзово-голубых лагун, коими столь богаты берега Карибского моря.

Еще в Москве меня волновали мысли о предстоящей поездке в Мексику, и не только как участника конгресса. Было чрезвычайно заманчиво посетить южную часть полуострова Юкатан, где получил свое посвящение в нагуали дон Хуан – старый мудрый индеец, герой произведений Карлоса Кастанеды. В начале 70-х годов Кастанеда нарушил «эзотерическое равновесие», предложив своеобразное «космоцентрическое» учение, в основе которого стоит самосовершенствующаяся личность, абсолютно не связанная ни с каким религиозным, интеллектуальным или политическим кланом. Я прекрасно понимала, что созданный Кастанедой мир нагуалей если и существует, то в какой-то иной реальности, и, наверное, нет смысла искать его в жаркой и влажной тропической сельве южной части Юкатана. Тем не менее, хотелось все повидать своими глазами. И кроме того, в качестве основной задачи я планировала осуществление давно лелеемого мной проекта обследования местных колдунов по методикам Л.П. Гримака и Т.А. Доброхотовой. Мне предстояло выявить с помощью специальных тестов показатели уровня «паранормальности» и определить индивидуальный профиль асимметрии головного мозга.

Тема эта, по образному определению шефа, относилась к особо склочным, поскольку антропологи, соприкасаясь с древними и закрытыми культурами, сами зачастую оказываются под влиянием странных и таинственных законов, сложившихся в очень далекие времена. А археологи вообще постоянно живут в зоне повышенного риска – и не только обычного, связанного с полевыми работами, но и некоего «мистического». Всем известны истории о внезапной смерти археологов после вскрытия некоторых захоронений. Странная гибель Дениса Пьюлстоуна в 1976 году буквально потрясла археологов-майянистов: при почти ясном небе, без грозы и дождя, его убило молнией прямо на пирамиде в Чичен-Ице. (Хотя справедливости ради стоит заметить, что не только археологи становятся жертвами малоизученных феноменов. За два дня до нашего приезда в этом древнем городе майя и тольтеков от электрического разряда погибли дети, торговавшие сувенирами на площади перед пирамидой.) Многое из того, что постигли древние эмпирически и интуитивно, мы не включаем в систему наших знаний как не имеющее «рационального, научного» объяснения. Но как незнание законов гравитации и анатомии не спасает человека от травм при падении с высоты, так и при движении на ощупь в пространстве древних цивилизаций всегда будут попадаться опасные ловушки, в которые может угодить каждый, кто пойдет по этому пути.

Индейцы вырабатывали и свои собственные способы противостояния окружающему миру. Известно, что практика целительства у индейцев всегда была на исключительно высоком уровне. Шли времена, менялись политические системы, а индейцы продолжали надеяться только на свои древние знания. Хроники времен конкисты, такие как «Травы и волшебства Юкатана», «Чилам-Балам», «Медицина майя», «Книга целителей», сохранили удивительные способы применения индейцами лекарственных трав и растений. Целители майя считали, что причины заболевания могут быть как естественными, так и «сверхъестественными». От первых избавлялись с помощью трав и обычных приемов, а от вторых – «колдовством». Впрочем, хронист францисканец Диего де Ланда считал, что «жрецы, лекари и колдуны – это одно и то же». А лечат они все «травами и суевериями». Одна из хроник рассказывает, как индейского лекаря испанцы стали судить «за колдовство». Тогда он предложил судьям понюхать некую траву – и тут же у всех носом пошла кровь, остановить которую было невозможно. И только получив заверения в отсутствии колдовства в своих действиях, индеец дал понюхать членам суда другую траву – и кровотечение прекратилось.

Илл. 22. Собачка с пятном на боку имела особое значение при проведении обрядов. Керамическая фигурка рубежа нашей эры