Ложь, опасность и любовь - Рейчел Гибсон

Она скосила на Куинна глаза. Он сидел напротив нее и попивал свой «Бекс». Малыш потерся о его ногу, и Куинн посмотрел на него поверх бутылки. Люси слишком хорошо был знаком modus operandi[6]Малыша. Если Куинн не отреагирует на проявления дружбы, то Малыш запрыгнет к нему на колени.

– Отстань, Малыш, – сказала она, подхватила его и посадила рядом с собой на диван.

– Как ты его зовешь?

– Малыш.

– Ну-ну, – сказал Куинн и скептически хмыкнул.

Люси сделала глубокий вдох и выпалила одним залпом:

– Я тебе врала, – сказала она так быстро, что испугалась, расслышал ли он ее.

Если нет, то повторить второй раз она не сможет. Во рту у нее пересохло, она боялась вздохнуть. Она так разнервничалась, что даже забыла о телефонном разговоре. Впрочем, если он не поймет ее, не простит и не перезвонит больше, значит, этим отношениям не суждено было состояться. По крайней мере так она уговаривала себя. Но это было до того, как он пришел к ней в обтягивающих джинсах, вытертых на самых интересных местах. До того, как от него пахнуло мужским одеколоном.

– Ты о чем?

– Я не медсестра.

Куинн поставил бутылку донышком на колено и посмотрел Люси в глаза.

– Не медсестра?

Она покачала головой:

– Нет. Это все из-за этих свиданий через Интернет. Я просто не хотела, чтобы весь мир знал, кто я. – Люси нервно перебирала ткань брюк цвета хаки. – Я не хотела рассказывать о себе правду. Опасалась. – Она не стала говорить, что согласилась встретиться с ним в первый раз только ради своего исследования. Это лишь вызовет ненужные вопросы о мужчинах, с которыми она встречалась раньше и почему она отшила их. Ей не хотелось говорить о них. Не сегодня.

– Чего же ты опасалась?

– Я опасалась, что ты тоже неудачник или, того хуже, маньяк какой-нибудь. – Она убрала выбившиеся пряди за уши и положила руки на колени. Люси смотрела на выцветший рисунок старой толстовки синего цвета, которую надел Куинн. – Мне казалось, что ты поймешь, какая из меня медсестра, еще тогда, в «Старбаксе», на первом свидании. – Прошло несколько мучительно долгих секунд, и она посмотрела ему в глаза: – Разве ты не понял, что я не умею делать прием Геймлиха?[7]

– Я заметил. – Он улыбнулся, и в уголках рта образовались морщинки. – Я еще тогда понял, что никакая ты не медсестра.

Она облегченно вздохнула и несколько расслабилась.

– Но ты все равно пригласил меня еще раз. Почему?

Он протянул руку, дотронулся до ее напряженных пальцев и погладил их.

– Я подумал, может, ты хорошо делаешь что-нибудь другое.

Тепло от его пальцев пробежало до локтя, словно искорки, и Люси вздрогнула.

– Например, что?

– По женской части.

– По женской части? – Она попыталась возмутиться. Люси хотела отдернуть руку, но он не дал ей и поднес ее пальцы к губам. – Что ты имеешь в виду?

Его глаза смеялись.

– Например, ты хорошо готовишь. – Он погладил ее запястье свободной рукой.

– Я и правда хорошо готовлю. – Только не часто. Но об этом Люси умолчала.

– Отлично. Я люблю вкусно поесть. – Он укусил легонько ее за пальчик.

Люси судорожно вздохнула.

– Что? – спросила она, задыхаясь.

– Что я люблю есть?

– Да.

– На ужин я предпочитаю блондинок с голубыми глазами.

О Боже! Она высвободила руку.

– Ты голоден?

Его взгляд был прикован к ее губам.

– Я бы не отказался перекусить.

Годы опыта научили Люси не торопить события. Не влюбляться слишком рано. Так подсказывала ей рациональная часть ее личности. Но тут Куинн посмотрел ей в глаза, и от рационализма не осталось и следа. Из глубины его карих глаз на нее смотрел голодный зверь.

– Я закажу что-нибудь в ресторане, – пробормотала она, вскочила на ноги и убежала на кухню. – Пицца, спагетти, салат? – спросила она, сняв трубку телефона.

– Что угодно, – сказал Куинн, показавшись в дверях. Он навалился на дверной косяк и стоял, постукивая бутылкой о бедро. – Значит, ты не медсестра. И чем ты занимаешься на самом деле?

– Я писательница.

– Писательница? – Он слегка нахмурил черные брови, как будто не мог поверить. – И что же ты пишешь?

– Детективы.

Он поднес бутылку к губам.

– И продаются? – спросил он перед тем, как сделать глоток.

– Да. Я уже седьмую книгу пишу. – На том конце провода сняли трубку. – Я хочу заказать два комбинированных блюда и два салата «Цезарь», – сказала она. Люси продиктовала номер телефона, и ей сказали, что на приготовление уйдет минут тридцать – сорок.

– Под своим именем?

– Да. – Она положила трубку телефона.

– Так я могу пойти в книжный магазин и купить одну из твоих книг? Или писательница из тебя такая же, как и медсестра?

– Я тебе покажу, – сказала Люси и пошла к лестнице на второй этаж, в кабинет.

Она остановилась на первой ступеньке и бросила на Куинна взгляд через плечо. Он все еще стоял в дверях.

– Пойдем. – Она махнула ему.

Куинн оторвался от косяка, и они пошли наверх.

Люси не хотела показывать Куинну свой кабинет, и сейчас надеялась, что не забыла протереть пыль и прибрать стопки с книгами и журналами. Хорошо еще, что она не дошла до той стадии писательства, когда все поверхности завалены книгами. Пока не дошла. Хотя рано или поздно это случается со всеми писателями.

На семнадцатидюймовом плоском экране ее монитора голодные акулы рыскали в просторах Большого Барьерного рифа. Люси подошла к столу и потянулась за мышкой от компьютера. Экранная заставка пропала, открыв страницу ее последней книги, «Мертвец. сот». Она подвела курсор к верхнему правому углу экрана и нажала на левую клавишу мыши. Файл свернулся, оставив иконку в нижнем левом углу. Люси посмотрела на Куинна через плечо, он разглядывал ее кабинет. Он внимательно осмотрел ее Г-образный стол, который занимал больше половины стены слева от окна, затем прошелся взглядом по принтеру, сканеру, факсу и ксероксу, которые стояли в разных местах, в зависимости от расположения розеток.

Грамоты и награды за писательское мастерство висели и стояли повсюду. Отклики и критические статьи занимали особое место и были в аккуратных рамочках под стеклом. Там же висели фотографии семьи и друзей. Приз Золотой Звезды стоял поверх стопки ее романов, переведенных на другие языки.