Новый альбом - Павел Тетерин

Автоматические двери плавно раскрылись, и Олег оказался в зале досмотра. Тут было довольно людно — в это время года в аэропортах всегда толпится куча разношёрстных транзитных пассажиров. Перед детектором стояла приличная очередь — кучка каких-то работяг, наверное, летящих куда-то на вахту, пара унылых клерков, молодая мама с двумя неумолкающими карапузами. Замыкал очередь стоящий чуть в стороне парень. Поставив свою обувь на медленно ползущую резиновую полосу детектора, он стоял и что-то набирал в своём дешёвом ноутбуке. Парень в оранжевом балахоне с капюшоном.

Олег сразу узнал его. Это же он стоял там, возле той чудовищной аварии, и что-то так же отрешенно набирал на своем компьютере, ведь так? Всмотревшись повнимательнее, Олег понял, что ошибки быть не может. Но как он успел на рейс, ведь, когда Олег полз мимо на такси, уже изрядно опаздывая, он невозмутимо стоял рядом, совершенно не торопясь, а сейчас он тут… раньше него? Странно. Олег не видел теперь его лица, но весь его облик, с опущенным капюшоном, чуть подсвеченным светом экрана, показался ему почему-то довольно зловещим. Олегу сделалось не по себе. Он медленно снял обувь и сунул её в замызганный черный лоток, то и дело поглядывая на странного попутчика. Не хотелось бы, чтобы они летели одним рейсом, всплыла в голове странная иррациональная мысль.

Сняв верхнюю одежду, он прошёл в сторону детектора, изредка поглядывая на парня в балахоне. Что же он там делает, чёрт возьми? Игрушка, что ли, какая-то у него в компе, что он оторваться от неё не может? Олегу стало интересно, и он, стараясь не шуметь, встал сзади, совсем рядом с оранжевым балахоном. Чуть высунувшись, он посмотрел через худое плечо, пытаясь увидеть, что же происходит на экране компьютера.

Там был открыт обычный текстовый редактор. Курсор, казалось, ни на секунду не останавливаясь, выбивал на белом, чуть мерцающем поле чистого листа строчку за строчкой. Парень просто молча, монотонно и непрерывно набирал какой-то текст на своём компьютере.

Что он пишет, интересно? Олег подвинул свои вещи по колесикам ближе к рамке детектора и подошёл к оранжевому балахону почти вплотную, прищурившись и пытаясь разобрать мелкие буквы на белом фоне листа. Наконец ему удалось разобрать несколько строчек.

— … он отшатнулся от кабинки, с бледным лицом и трясущимися губами. Его новый галстук, казалось, впился в шею, лишая возможности дышать, потому что увиденная картина была слишком, уж больно отвратительной —

прочитал Олег на экране компьютера.

— …Кто, нибудь, помогите! — крикнул он и схватил за руку только что вошедшего и ничего не понимающего очкарика в мятом сером костюме. Тот молча шарахнулся от него в сторону, и вдруг уронил свой дипломат, который упал на кафельный пол с оглушительным, словно выстрел из винтовки, звуком.

Олег заметил сбоку движение и повернулся. Какой-то упитанный господин с важным видом поставил свои вещи рядом и кинул на Олега неодобрительный взгляд — мол, нехорошо лезть в чужой компьютер. Ну и ладно, сами знаем, ничего страшного не случится. Да и потом, оранжевый балахон ничего ведь не заметил. Ему вообще, кажется, всё равно. Писатель, может, какой-нибудь сумасшедший.

Очередь немного продвинулась. Мамаша с детьми кое-как перебралась на ту сторону, и теперь следующим в очереди на досмотр шёл парень с компьютером. Олег опять подтолкнул корзину с вещами, с интересом наблюдая за своим соседом. Парень, кажется, не замечал никого и ничего вокруг, механически, словно болванка на конвейере, двигаясь к рамке детектора.

Наконец оранжевый балахон встал перед рамкой и замер, всё так же, низко наклонив голову, глядя на экран.

— Молодой человек — сварливо сказала полная некрасивая женщина, сидевшая за монитором на досмотре. — Поставьте, пожалуйста, ваш компьютер на столик, снимите часы, вытащите все металлические предметы и пройдите через рамку.

Парень же, не издав ни звука и всё так же не поднимая головы, медленно поставил ноутбук на столик, сделал несколько шагов вперёд и встал, подняв руки надо головой. Олег посмотрел на его кисти и увидел, что теперь они затянуты в тонкие чёрные перчатки с изображением костей запястья на верхней стороне. Странные перчатки, мельком подумал Олег. Как будто часть от костюма Кащея-Бессмертного с детского утренника.

Тётка, недовольно скривившись, грубо облапала балахон — Олег подумал, что в нём, наверное, поместится ещё пара таких же парней, до того он оказался худ, и скомандовала:

— Следующий!

Странный, конечно, всё таки тип, думал Олег, проходя под рамкой. Он облегчённо вздохнул, не услышав противного писка, означавшего повтор процедуры, и спокойно стоял возле ленты рентгена и ждал свои вещи.

Парень в балахоне, не оборачиваясь, забрал лоток и рассеянно побрел к скамейкам. Поставив ноутбук рядом, он одной рукой продолжил ковыряться на клавиатуре, а другой медленно, как в забытье, натягивал расхлябанные кеды на ноги. Может, обдолбался чем-то и залипает — подумал Олег. Сейчас каких только чудиков не встретишь, даже в аэропортах стало полным-полно всяких фриков. Почти как на железнодорожных вокзалах.

Олег поднял руки, дав тётке ощупать себя — эта процедура явно одинаково не нравилась им обоим, затем забрал свою корзинку и прошёл к дальней стене зала досмотра, к большому окну, выходящему на лётное поле.

Запихивая ремень обратно в штаны, он молча разглядывал стоящие самолеты и бегающих вокруг них сотрудников технических служб, казавшихся отсюда человечками из детского конструктора. В голове роились неприятные, но ставшие уже привычные в аэропорту мысли — ну как, как эта огромная, сложная, тяжёлая, металлическая херня может лететь? Олег знал, конечно, про все эти разницы давления возле крыла и прочее физическое обоснование, почему всё-таки эти махины летают… Но всё равно, когда он видел медленно отрывающееся от взлетной полосы пузатое тело какого-нибудь исполинского самолёта, мозг упорно шептал ему, что это всё-таки недоразумение и природа сейчас расставит всё на свои места. Что она, впрочем, иногда и делала, размазывая серебристые туши самолётов об землю, как масло на хлеб.

Так, всё надо думать о чем-то другом, сказал себе Олег, обулся, подхватил свой дипломат и пошел по коридору к залу ожидания. Сегодня, пожалуй, пропущу грамм сто пятьдесят, решил он, наткнувшись глазами на бар в углу, и тут же направился в его сторону. До окончания посадки оставалось достаточное количество времени, чтобы выпить и заглянуть в туалет. Самое то. Олег терпеть не мог ходить в туалет на самолете. Однажды он подхватил расстройство желудка, и ему пришлось три раза посетить эту тесную вонючую кабинку в хвосте лайнера. Во время третьего захода началась турбулентность, и Олегу слишком живо представилась картина, как он вываливается из отломившегося хвоста и летит десять тысяч метров вниз, со спущенными до ботинок штанами и вперемешку с корзинками для использованных бумажек и прочим неприятным содержимым это комнатки. Отвратительней смерти не придумать. Уж лучше хотя бы сидя с людьми в салоне и одетым.

В баре сидело всего несколько человек. Олег сел в сторонке, подозвал официанта и заказал ему двести граммов виски с колой. Хрен с ним, не повредит. По прилёту можно будет немного поспать в гостинице, и к вечернему мероприятию он будет в отличной форме. Ожидая заказ, Олег вытащил из дипломата недавно купленную книжку и только собрался прочитать несколько страниц, как снова увидел оранжевый балахон. Теперь парень сидел к нему вполоборота, метрах в пяти. На столике стояла нетронутая чашка с кофе, и, конечно же, ноутбук. И он опять писал. Пальцы в чёрных перчатках с костяшками быстро-быстро бегали по чёрной клавиатуре, кнопки щелкали, и акустика помещения создавала впечатление, что это нарисованные кости постукивают и гремят одна об другую, как у настоящего мертвеца. Олег поежился и повернулся в противоположную сторону, где сидела эффектная блондинка с внушительным декольте. Он рассеянно улыбнулся ей и открыл книгу, постаравшись погрузиться в чтение, но взгляд нет-нет да соскальзывал иной раз на оранжевый балахон, ярким пятном маячащий на периферийном зрении. Казалось, что за прошедшие десять минут этот парень не пошевелился ни разу — и только его длинные пальцы бегали туда-сюда, словно живущие своей отдельной жизнью существа.