Навеки мой - Кэролайн Линден

– Насколько я знаю, здесь она была счастлива. Прадед дал ей полную свободу действий в том, что касалось дома, но до тех пор, пока она тут живет.

– Как мило, – промолвила Софи. Подобным образом мог бы поступить ее собственный дед, лорд Мейкпис.

Герцог жестом пригласил ее следовать дальше. Они прошли через просторный холл с широкой лестницей в другую комнату.

– Голубая гостиная, – пояснил он, хотя это было излишне.

Пол устилал мягкий ковер роскошного оттенка сапфира с узорами из цветов и виноградных лоз. Мебель и стенные панели были изготовлены из красного дерева с позолоченной инкрустацией и вставками из голубой ткани. Из высоких окон открывался вид на тщательно спланированный и ухоженный сад, немного утративший свою привлекательность под проливным дождем. Софи задержалась в этой комнате, рассматривая ее убранство и украшающие стены пасторали.

– Взгляните наверх, – посоветовал герцог.

Она послушно подняла голову и ошеломленно охнула. Потолок комнаты напоминал стенки кованого сундука и представлял собой чередование восьмиугольников и квадратов темного дерева. В этом не было ничего необычного, а вот искусная резьба никого не оставляла равнодушным. Потолок казался живым, словно бы в полированной древесине был заключен целый мир. Из-за каждого карниза выглядывали разнообразные животные – олени, собаки, птицы и даже мифические существа.

– Как красиво, – прошептала Софи, запрокинув голову так, чтобы увидеть как можно больше. – Невероятно! Сколько же времени понадобилось, чтобы вырезать все это!

– Мы с братом частенько ложились на ковер и любовались разными животными, – произнес герцог.

Софи недоверчиво рассмеялась, когда ее взгляд выхватил из многообразия резных существ горностая с узкой мордочкой, толстого кота и даже слона.

– Неудивительно! – Софи обошла вокруг дивана и споткнулась о край ковра, украшенного бахромой.

Герцог быстро шагнул вперед. Софи испуганно вскрикнула, ожидая падения на пол, но вместо это почувствовала, как ее подхватили сильные мужские руки. Она машинально вцепилась в рукав сюртука его светлости, и их пальцы переплелись. Мгновение они не двигались, а потом герцог молча поставил девушку на ноги. Смущенно пробормотав извинения, она отошла в сторону. Сердце колотилось как сумасшедшее от перспективы падения и прикосновений рук герцога. Она и не поняла, что находилась так близко от него, и вот теперь не решалась поднять голову.

Что было глупо с ее стороны. Герцог поступил так, как любой другой джентльмен. Софи глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

– Какое ваше любимое?

Герцог заморгал, снова сложил руки за спиной и принял привычную величавую позу.

– Что, простите?

– Ваше любимое животное. На потолке.

Он посмотрел вверх, словно не понял вопроса.

– А… вы об этом. Сфинкс. Над камином. По-моему, у него лицо моего деда.

Да, именно так и было. Осторожно ступая по ковру, Софи подошла ближе.

– Как умно.

– Я всегда так полагал, – отозвался герцог. – Похоже, прадед вырезал свое лицо и лица всех детей моей прабабушки на потолке, потому что она почти с ними не виделась.

– Не виделась? Но почему?

– Мой дед и его братья отправились в школу, едва только достигли подходящего возраста, поэтому он редко бывал здесь. Сестер отправили жить к родственникам или в школы для девочек. Одна из них умерла, а дебют двух других благополучно состоялся в Лондоне, и они вышли замуж к тому времени, как им исполнилось по восемнадцать лет.

Голос герцога звучал спокойно, но Софи вдруг почувствовала, будто погрузилась в тень. Это чудесное помещение внезапно превратилось в комнату утешения горюющей матери.

– Сколько детей у них было? – тихо спросила она.

– Шестеро. Девочкам разрешили жить с матерью до двенадцати лет.

– Но ведь это жестоко! Что за человек мог лишить мать собственных детей?

Герцог вздохнул:

– Тот, кто сослал жену в это поместье и навещал раз в год, чтобы наградить еще одним ребенком.

И вновь Софи вспомнила о собственном деде. Он лишил своего сына, отца Софи, наследства, а ее саму отправил в школу миссис Эптон, когда девочка осиротела. Софи была благодарна деду за этот поступок, однако он не мог изменить того обстоятельства, что старик просто избавился от обузы.

– Надеюсь, следующая комната более приятная, – беспечно промолвила она. – Иначе я начну недоумевать, почему вам так нравится этот дом.

– Вам он кажется отталкивающим? – Герцог внимательно следил за выражением лица гостьи, но сейчас опять посмотрел на потолок. – Раньше подобное положение вещей никого не удивляло.

– Значит, вас с Филиппом тоже отправили в школу?

– Естественно. Хотя мой отец никогда не пытался разлучить нас с матерью.

– Ваши родители были добрыми и любящими?

Герцог помедлил с ответом. По его лицу пробежала тень, и он не произнес ни слова. Он подошел к дверям, расположенным в дальней стене комнаты и внимательно посмотрел на Софи. Напомнив себе, что его отношения с родителями не ее дело, она последовала за герцогом.

– Музыкальный салон, – сказал он, распахивая двери.

Но Софи и так уже это поняла, увидев рояль и накрытую чехлом арфу. И все же красота этой комнаты буквально заворожила ее. Три стены сплошь состояли из высоких окон, перед которыми раскинулся сад. Оставшаяся стена и промежутки между окнами были выкрашены в желтый цвет. Рамы обрамляли длинные занавеси из струящегося шелка того же оттенка, что и обивка на стульях. В узор вплеталась музыкальная фраза, а в промежутках между нотами виднелись причудливые арфы и лиры. Вероятно, салон декорировал человек, любивший музыку.

Однако самым замечательным предметом был рояль. На таком инструменте мог играть только настоящий виртуоз. Софи осторожно подняла крышку. Именная табличка гласила, что рояль изготовила фирма «Джон Бродвуд и сыновья». Отец Софи считал, что эти мастера делают самые лучшие музыкальные инструменты.

– Вы играете? – Она коснулась клавиш, однако звук оказался не очень чистым.

– Нет.

– Поете?

– Не слишком хорошо.

Софи удивленно посмотрела на хозяина дома.

– Я всегда думала, что джентльменов обучают музыке.

Однако вместо ответа герцог спросил:

– А вы играете?

– Да. Но рояль расстроен. – Она опустила крышку. Как жаль! Иметь в доме прекрасный инструмент, на котором никто не играет. – Директриса школы, где я училась, настаивала на том, чтобы девочки обучились игре хотя бы на одном музыкальном инструменте. – Софи огляделась. Комната была красивой, однако нежилой. Она не увидела на рояле нот, арфу закрывал чехол, все вещи лежали так, будто ими давно никто не пользовался. Поклонник музыки украсил этот салон, но музыка покинула его. – Насколько я понимаю, вы заходите сюда не часто.