По зову сердца - Джин Стоун

Внимание Джесс привлекла мигающая красная лампочка на автоответчике.

Она решила не прослушивать сообщение. А вдруг это снова?.. Но потом ей пришло в голову, что, возможно, звонил Филип.

Джесс нажала на кнопку.

«Мама!»

Ох! Мора!

«Я хотела тебе сообщить, что с весенними каникулами все получилось отлично. Эдди будет со мной».

Мора усмехнулась, но от Джесс не укрылось, что ее голос дрожит.

«Только не рви и не мечи. Мы проводим каникулы с папой. Плывем вдоль Багам на катамаране. У Эдди едет крыша от счастья. Я тебе потом позвоню. Привет, мам».

Молча таращась на автоответчик, Джесс чувствовала, как жизнь вытекает из нее.

Филип сбросил туфлю и помассировал рукой ноющую ступню. Было два часа пятнадцать минут, и он впервые за день присел в зале для посетителей дома для престарелых на Лонг-Айленде. Если повезет, Филип еще успеет встретиться с Джозефом — тот настаивал, чтобы брат вместе с ним отправился смотреть облюбованный им офис на углу Парк-авеню и Семьдесят третьей улицы.

Он оглядел стены, выкрашенные под слоновую кость, развешанные на них фотографии с изображениями побережья Атлантики, синие стулья, расставленные по периметру небольшого помещения, которое лишь условно называлось залом.

Вдруг именно этот человек знает ответ на вопрос, мучающий Джесс?

Наконец-то ему повезло. В пятницу Филип позвонил в Вествуд, где ему сообщили, что шериф Бад Уилсон (он же почтмейстер) уже переселился в другой мир. Поэтому Филип вычеркнул его имя из списка тех, кто знал тайну раннего материнства Джесс.

В воскресенье он торчал в библиотеке вместо того, чтобы мирно обедать у матери, и тогда-то ему выпала удача: Уильям Ларриби. Старый доктор давно ушел на покой, но его имя все еще значилось в списках членов Американской медицинской ассоциации. А в понедельник Филип с удивлением обнаружил, что самый обыкновенный юрисконсульт в состоянии отыскать адрес члена АМА. Как оказалось, доктор Ларриби проживал в доме престарелых на Лонг-Айленде. Не слишком долгие поиски и привели Филипа сюда, на один из этих синих пластмассовых стульев.

Однако одно дело — найти доктора Ларриби, а вот будет ли так же просто получить от него хоть какую-то ценную информацию — вопрос. Но Филип был преисполнен решимости сделать для Джесс все возможное. И он сделает все возможное еще до того, как Джозеф откроет, чем его брат занимается в рабочее время.

Господи, уже вторник. Оставалось надеяться, что Джесс не только добра, но и терпелива.

Белые круглые настенные часы показывали два двадцать. Не позже чем в три ему нужно выйти отсюда и встретиться с агентом по недвижимости, который должен подтвердить братьям Аршамбо, что они могут въезжать в новый офис.

Филип рассеянно листал журнал «Пипл». Что бы сказал отец, узнав о переезде? Дональд Аршамбо, неприхотливый человек, был предан своей профессии нотариуса. А вот Джозеф говорил, что она не приносит настоящих денег. Кстати, в этом Джозеф совершенно прав.

И все-таки Филип не только любил, но и глубоко уважал отца. Ненавязчиво, но упорно готовил Аршамбо-старший своих сыновей к трудовой жизни. По выходным учил их ловить рыбу в речке недалеко от дома; иногда водил в музеи Манхэттена и Вашингтона. Он любил повторять: «Знаний много не бывает». А каждый вечер после ужина отец садился в кресло с сигаретой в руке, и мальчики всегда могли попросить его что-нибудь растолковать или помочь с домашним заданием, и не было случая, чтобы он отказал.

И Филипу никогда не приходило в голову, что настанет вечер, когда кресло останется ^пустым. Вернувшись с похорон Дональда Аршамбо, который умер быстро и легко, Филип подошел к этому креслу и долго смотрел на него, не решаясь сесть. До того дня он ни разу в это кресло не садился.

Возможно, то, что Филип похоронил отца, помогло ему через какое-то время пережить смерть Пи-Джей. Он уже знал, насколько тяжело это для тех, кто остается. Для тех же, кто уходит, смерть нередко избавление от тяжких мук. Безусловно, в случае Пи-Джей так оно и было.

Филип положил журнал на столик, когда вошел новый посетитель, и задумался: как лучше представиться доктору Ларриби? Наверное, так: «Меня зовут Филип Аршамбо. Я — один из тех детей, кто родился в „Ларчвуде“ в шестьдесят восьмом». Возможно, доктор растрогается, решив, что Филип пришел к нему из благодарности, а не для того, чтобы наводить справки о прошлом.

Он с удивлением осознал, что вот сейчас увидит человека, который принял его на руки после родов, услышал его первый крик, был с ним рядом в самый первый миг жизни. А помнит ли доктор Пи-Джей, запечатлелись ли в его памяти ее каштановые волосы и изумрудные глаза?

Только бы беседа удалась. Ради Джесс.

Сам Филип не верил, что за письмом и телефонным звонком стоит что-то серьезное. В конце концов мир полон злых придурков.

Но ради Джесс он пройдет весь путь до конца.

Неожиданно открылась дверь, и в зал вошла женщина в очках, строгая, в белом халате с голубой прямоугольной карточкой на груди. Филип поспешно поднялся. На все вопросы и ответы у него оставалось пятнадцать минут.

— Мистер Аршамбо? — сурово осведомилась женщина. — Это вы хотели видеть Уильяма Ларриби?

Глаза Филипа скользнули по табличке с именем.

— Да, доктор Бэнкс, — Прием посетителей начинается в семь.

Он вытащил из кармана визитную карточку.

— Доктор Бэнкс, я юрисконсульт и пришел по делу.

— Вы не в тюрьме, а в приюте для пожилых людей. Посещения с семи.

Она вернула Филипу визитную карточку и вышла.

— Мой дом — моя крепость! — гордо провозгласил Джозеф. Он стоял, скрестив руки на груди, у окна, выходившего на Парк-авеню. — Мы добились своего, братишка.

Щеки Филипа горели; возможно, оттого что ему пришлось мчаться на общественном транспорте в центр, а вскоре предстояло добираться таким же образом назад. Но не исключено, что это было от радостного возбуждения.

Их новый офис действительно производил впечатление. Располагался он на первом этаже, что было, безусловно, удобно для посетителей. Тяжелая дубовая входная дверь поражала своей солидностью. Внутри все сверкало и отливало теплым светом. Деревянные полы были натерты до блеска, а мебель работы начала века тщательно отреставрирована. Высокие потолки и большие окна придавали помещению вид настоящего святилища правосудия. Сюда можно смело приглашать клиентов. Почему-то Филип подумал о Джесс, он с гордостью привел бы ее сюда. Так же, как и Пи-Джей…

— Неужели мы можем себе это позволить? — с тревогой спросил Филип своего старшего и мудрого брата.

— Братишка, мы не можем позволить себе отказаться с этого. Мы поднялись на новый уровень.

Филип усомнился в том, что Дональд Аршамбо захотели бы оказаться на новом уровне. Его вполне устраивало то чего он добился тяжким трудом: стабильность, а не богатство.