Палач из Гайд-парка - Энн Перри

– Он хорошо знаком с лордом и леди Уинтроп, – объяснила старая леди, продолжая идти по траве и задевая длинным подолом высокие, еще не срезанные травинки. Шарлотте, чтобы продолжать разговор, пришлось не отставать от нее.

– Неужели? – Она была искренне удивлена. Телониус Квейд был человеком большого ума, наделенным особым чувством юмора. Со слов Эмили она знала, что лорд Уинтроп был его полной противоположностью. – Светское знакомство?

Веспасия улыбнулась, в ее светло-серых глазах появилась смешинка.

– Разумеется. Не профессиональное же, дорогая. Лорд Мальборо Уинтроп в своей жизни никогда никаким полезным делом не занимался, но это не считается преступлением, не так ли? Иначе больше половины английских аристократов сидели бы на скамье подсудимых. Конечно, это светское знакомство, и, разумеется, не по инициативе Телониуса. Старый лорд монументально глуп, но его жена и того хуже. Эта дама любит придерживаться самых крайних суждений, заимствуя их от кого угодно. Она подхватывает их с той же легкостью, с какой некоторые подхватывают болезни.

– Он знал капитана Уинтропа? – спросила Шарлотта с возросшим интересом.

– Шапочное знакомство.

Дойдя до середины лужайки, Веспасия остановилась. Легкий ветерок трепал подол ее светло-зеленой шелковой юбки, тяжелая нить жемчуга спускалась на нежный шелк блузки цвета слоновой кости. Шарлотта с завистью подумала, сможет ли она когда-нибудь в старости быть такой элегантной.

– Судью Квейда, должно быть, огорчила эта трагедия в доме его друзей.

– Конечно, – подтвердила Веспасия. Пройдя еще несколько шагов, она сказала: – Похороны – всегда дело семейное. Но завтра будет отпевание, и Телониус, разумеется, будет там. Я подумала, что и мне тоже следует сделать то же. – Она посмотрела на Шарлотту, в глазах ее был живой интерес. – А ты не хотела бы к нам присоединиться?

Было бы бестактным, да и совершенно излишним, спрашивать Веспасию, почему она предложила ей это. И дело здесь не в Уинтропах, судье Квейде и даже не в ней самой. Веспасия была свидетельницей многих событий, в той или иной степени затрагивающих мир людей ее круга, и никогда не бывала в них сторонним наблюдателем. Не раз Питт полагался на ее мнение и советы в самых сложных своих делах. Леди Камминг-Гульд вводила Шарлотту и Эмили в круг нужных людей, когда считала это необходимым. Было бы элементарной ошибкой думать, что она делает это ради светского развлечения. Чаще у нее были куда более серьезные мотивы. Но озорной огонек, который Шарлотта сейчас уловила в ее глазах, не позволял полностью исключить первое.

– Это такая ужасная история, – осторожно сказала она, подлаживаясь под шаг старой леди и замечая в траве под деревьями тонкие ростки нарциссов.

– Газеты взяли слишком резкий тон, – заметила Веспасия. – Томасу нужно как можно скорее проявить себя в своем новом качестве. Это необычное дело или, по крайней мере, производит такое впечатление. Мы должны сделать все, что в наших силах.

– Газеты пишут о маньяке, – грустно сказала Шарлотта.

– Какая чепуха! – решительно отмахнулась Веспасия. – Если бы это был маньяк, отрубающий головы людям в Гайд-парке, мы бы уже услышали о его новых деяниях.

– Кто-то, кого он знал? – настороженно переспросила Шарлотта, и все ее чувства странно обострились. Она забыла о нарциссах, весеннем ветерке и почках на деревьях.

– Это, мне кажется, единственный правильный вывод, – согласилась Веспасия. – Телониус сказал мне, что капитан не был ограблен. По крайней мере, так утверждает лорд Уинтроп.

В воображении Шарлотты уже рождались догадка за догадкой. Но начала она с самого очевидного.

– У его жены есть любовник? Или у него самого есть женщина, и ее ревнивый муж…

– Нет, нет, только не это! – нетерпеливо воскликнула Веспасия. – Оукли Уинтроп умом не блистал, но и полным кретином не был. Если тебе не повезло и на прогулке в парке в полночь тебе повстречался любовник твоей жены с топором в руках, зачем лезть с ним в прогулочную лодку? Чтобы обсудить, как поровну разделить благосклонность одной женщины?

Шарлотта с трудом удержалась, чтобы не хихикнуть.

– Возможно, это все же был знакомый ему человек, и Уинтроп не знал о его намерениях, – предположила она. – Если он был любовником его жены, то она, наверное, умело скрывала это от мужа. Ведь, в сущности, капитан Уинтроп подолгу не бывал дома. Ему и в голову не приходило, что его жена могла проявить интерес к другому мужчине.

– Если капитан Уинтроп ни о чем не догадывался, то зачем любовнику было его убивать? – спросила Веспасия, округлив глаза и вскинув брови. – Это же нелепость, ибо совсем не надо было идти на такие меры.

– Тогда это был муж его любовницы? – размышляла вслух Шарлотта. – Он, очевидно, был очень ревнивым.

– Зачем было Уинтропу сидеть с ним ночью в лодке? – Веспасия поддела палкой пук травы.

– Возможно, он не знал… – начала было Шарлотта, но, сообразив, что может сказать глупость, умолкла.

– Любовница ничего об этом не знала, ты хочешь сказать? – воскликнула Веспасия с ироничной улыбкой. – Однако она не могла не знать, каков характер у ее мужа. – Она повернулась и быстро направилась к дому. – Чем больше об этом думаешь, тем более странным все это кажется. Я думаю, Томас будет нуждаться в любой нашей помощи. – Лицо Веспасии было спокойным, но даже при ее выдержке она с трудом сдерживала свою внутреннюю энергию и решимость.

– В таком случае я обязательно поеду с вами на отпевание. – Шарлотта более не сомневалась. – В котором часу я должна быть готова?

– В четверть одиннадцатого я пришлю за тобой экипаж, – быстро ответила Веспасия. – И, дорогая, в следующий раз, когда будешь покупать новые платья, обязательно купи строгое черное. – Глаза ее смеялись. – Положение твоего мужа тебя обязывает.

В конце концов Шарлотте пришлось срочно обратиться к Эмили и попросить у нее что-нибудь подходящее из одежды. Лишних денег у нее не было: при расходах на ремонт теперь каждый пенни был на счету.

Эмили с радостью согласилась подобрать для нее что-нибудь подходящее из своего гардероба, но взяла с нее слово, что Шарлотта во всех подробностях посвятит ее в ход расследования и обязательно воспользуется ее помощью.

Поэтому к десяти утра следующего дня, когда Шарлотта была полностью готова, соответственно одета и в волнении ожидала экипаж, ей неожиданно нанесла визит ее мать Кэролайн Эллисон, облаченная в золотисто-шоколадные шелка. Голову ее украшала шляпка в виде тюрбана.

– Доброе утро, мама, – растерянно пробормотала Шарлотта, пораженная не только неожиданным приездом Кэролайн, но и ее новым головным убором. Спрашивать, что случилось, не было смысла, ибо по сияющему лицу матери она поняла, что дела ее обстоят хорошо.

– Доброе утро, моя дорогая, – промолвила Кэролайн, окидывая взглядом спальню дочери, пока Шарлотта в последний раз провела щеткой по волосам. – Ты прекрасно выглядишь, но, боюсь, несколько траурно одета. Не могла бы ты оживить свой наряд чем-нибудь? Скажем, ярким шарфиком вокруг шеи… Эти мрачные тона, возможно, ныне в моде, но не слишком ли они мрачны?