Московская битва.1941-1942 - Сергей Петрович Алексеев

Осташевский район – глубинный, дальний в Московской области. Деревня Бутаково в Осташевском районе – дальняя. Отступали фашисты через Бутаково. Тянулись с утра и до самого вечера. Не успели пройти все засветло. Один из фашистских отрядов остался в деревне на ночь. Избы здесь спалены. В землянках укрылись жители.

Однако на окраине деревни сохранился большой сарай. В нем и разместились фашисты на ночь.

Хорошо им под крышей. Ветер не дует. Снег не сыплет. Только холод страшный стоит в сарае.

О тепле, о костре стали мечтать фашисты. Покрутились вокруг сарая: не видно ли рядом дров? В лес же идти опасно. Разыскали щепок, собрали малость. Зажгли. Огонь улыбнулся теплом и замер. Лишь запах дыма, тепла оставил. Дразнит фашистов запах.

Прижались солдаты покрепче друг к другу. Стали дремать фашисты. Вдруг слышат скрип на снегу за сараем. Встрепенулись солдаты. Автоматы немедля в руки. Ясно врагам: «Партизаны!» Однако видят – идут ребята. Школьники. Трое. Сапоги на одном огромные. Другой в треухе добротном заячьем. Третий солдатским ремнем затянут.

Подошли мальчишки, остановились. Смотрят на них фашисты. Не опускают пока автоматы.

– Партизаны?! – взвизгнул один из фашистов.

Взвизгнул и сам смутился. Видит же он, и другие видят – перед ними стоят ребята.

Отделился от мальчишек тот, что в треухе. Был он ростом чуть-чуть повыше. Шагнул к сараю. Рассмотрели фашисты за спиной у подростка что-то.

– Цурюк! Назад! – закричали фашисты.

Остановился мальчишка. Ношу на землю сбросил. Смотрят фашисты – охапка лежит с дровами.

– Берите, – сказал мальчишка.

Вырвалось тут у солдата удивление:

– О-о-о! Гут! Карашо!

Опустили они автоматы. Дал подросток сигнал товарищам. Отошли на минуту двое. Отошли и тут же вернулись. И у этих охапки в руках с дровами.

Вспыхнул огонь в сарае. Потянуло теплом от дров. Греют руки солдаты, спины. Чуть ли не лезут в костер с ногами.

Понравились им ребята. И тот, что в треухе заячьем, и тот – в сапогах огромных, и тот, что солдатским ремнем затянут.

Пылает костер. Дрова, как сахар в горячем стакане, тают. Показал на дрова тот, что в треухе, обратился к фашистам:

– Нох? Еще?

– Нох! Нох! – закричали в ответ фашисты.

Ушли ребята. Где-то ходили. Вернулись снова. Снова дрова в руках. Сложили ребята дрова в сторонку. А тот, что в треухе, явился со связкой хвороста. Скинул он хворост – и прямо в костер всю связку. Еще сильнее взметнулось пламя.

Побежало тепло ручьями. Довольны фашисты:

– О-о-о! Гут! Карашо!

Смотрят: а где же мальчишки? Сдуло их словно ветром.

Посмотрели солдаты на тьму, в ворота. И в ту же секунду раздался страшенный взрыв. Разнес он сарай, а с ним и фашистов. В связке хвороста были заложены две противотанковые мины.

…Много отважных подвигов совершили под Москвой партизаны. Чем могли, помогали взрослым подростки и дети. Особенно тут, в Осташевском районе. Юным советским патриотам ныне памятник здесь стоит. В Осташеве. На площади. В самом центре.

Погиб у Филиппки отец. В первые дни войны. В боях под городом Минском.

Мал Филиппка – четыре года. Скрыла горе от сына мать.

Лезет Филиппка к матери:

– Наш папка воюет? Нас защищает? Фашистов бьет?

Прижмет женщина сына к груди покрепче:

– Воюет, сыночек, воюет. Так точно, Филиппка, бьет.

Бежит по селу Филиппка:

– Наш папка фашистов бьет! Наш папка фашистов бьет!

Живет Филиппка в Московской области. Недалеко от города Рогачева.

Отполыхало военное лето. Осень пришла на смену.

Навалилась беда на село, на округу. Черной сворой прорвались сюда фашисты. Танки, пушки вошли в село.

– Славянское быдло! – кричат фашисты.

– Партизаны! – кричат фашисты.

Страшно Филиппке, прижмется к матери:

– А где же папка? Спасет нас папка?

– Спасет, – отвечает женщина.

Шепчет Филиппка друзьям, соседям:

– Спасет нас папка, побьет фашистов…

Ждут не дождутся колхозники избавления. И вот радость как ветер в село ворвалась. Разбиты фашисты. Гонят наши врагов от Москвы на запад.

Скоро и здесь, под Рогачевом, послышался звук канонады.

– Папка идет! Папка идет! – закричал Филиппка.

Дождались колхозники светлого часа. Проснулся Филиппка как-то, узнаёт: бежали фашисты, село свободно.

Бросился мальчик к матери:

– Папка пришел? Папка пришел?

– Пришел, – как-то тихо сказала мать.

– Где же папка?! – кричит Филиппка.

– Дальше пошел, сынок…

Побежал Филиппка по сельской улице:

– Нас папка освободил! Нас папка освободил!

Повстречался Филиппке Гришка. В два раза старше Филиппки Гришка. Присвистнул Гришка:

– «Освободил»! Да он под Минском еще убитый.

Насупился Филиппка. В кулачки собрались ручонки. На Гришку волчонком смотрит. Какой убитый! Скажет же этот Гришка!

– Освободил! Освободил! – вновь закричал Филиппка.

Проходил здесь старик Тимофей Данилыч. Бросился мальчик к деду. Торопится, про отца, про Гришку ему рассказывает.

– Правда, папка побил фашистов?

Посмотрел дед на Филиппку, вспомнил про Минск, где грудью стал на пути у фашистов Филиппкин отец, другие места, где другие бойцы грудью, как камнем, стали.

– Правда, – сказал Тимофей Данилыч. Прижал он к себе Филиппку. – Без него, без отца твоего, не было бы нашей, сынок, победы.

Побежал по селу мальчишка:

– Папка принес победу! Папка принес победу!