В суете прошлых дней - Екатерина Риз

На первое день рождение Лизы, мы, кажется, впервые собрались за столом всей семьёй. Гости приглашены не были, только самые близкие, мы втроём, родители Васи, его бабушка и дедушка и ещё тётка с семьёй, родная сестра Тамары Борисовны. Первый семейный праздник после свадьбы на моей памяти. До этого дня к нам в дом даже никто из родственников не захаживал, жили все своими семьями, обособленно. И эта оторванность от жизни меня здорово напрягала. Изо дня в день видеть лишь пару-тройку знакомых лиц, и больше никого, не находить с ними общего языка и замалчивать все свои обиды, согласитесь, очень психологически тяжело. Особенно, понимая, что мои обиды, моё мнение никому и не нужно. Я и на первом празднике собственной дочери больше напоминала наёмную няню, чем её мать. Сидела с краю, у детского кресла, занималась дочкой, и лишь прислушивалась к разговорам, что шли за столом. Вася, напротив, был весел, разговорчив, вел себя, как гостеприимный хозяин. Но на что я не смогла не обратить внимания, так это на то, что меня, лично меня, он, можно сказать, не видел. Даже сидел на другом конце стола, рядом с родителями, и общался с родственниками, а не со мной.

Тот вечер дался мне очень тяжело. Я была растеряна, потому что не ожидала такого отношения. Я была расстроена из-за того, что мои надежды на этот вечер не оправдались. Я ведь ждала, что мы с мужем проведем вечер рядом, рука об руку, глядя на общую дочь и гордясь ею. А Вася даже не обратился ко мне за вечер ни разу, по крайней мере, в моей памяти ни одно его слово, ни один взгляд не отложился.

А вечером, уже после того, как праздник закончился, я спустилась на кухню, чтобы подогреть бутылочку с кашей для Лизы, и невольно услышала разговор свекрови с сестрой. Они устроились на кухне, пили чай и негромко беседовали. Я почти переступила порог кухни, как вдруг поняла, что говорят они обо мне. И машинально сделала шаг назад, за дверь.

– Всё так, как я и предполагала, – говорила свекровь сестре. – Надо было думать, на ком женишься. А теперь у них, Оксан, ребенок, Юля сиднем сидит в доме, а Васе даже стыдно кому-то признаться, на ком он женился.

Моё сердце взволнованно заколотилось, щеки вспыхнули, и захотелось убежать. Но я продолжала стоять на месте, не в силах пошевелиться.

– И так все знают, – проговорила родственница.

– Знают, конечно. Кто забудет? – И тут же вздохнула. – Женился на смазливой мордахе и красивой заднице. А теперь ни то, ни другое не нужно. А куда денешься?

– Ему-то что, Тома. Он на тебя её оставил, и сбежал на работу. Скоро жить на лесопилке будет.

– Лизоньку жалко. За что ей всё это?

Мне хотелось ворваться на кухню и поинтересоваться: всё это – это что? Что я делаю не так? Не люблю своего ребенка, не забочусь о ней? А то, что её отец предпочитает быть от нас подальше, так это не наша с дочерью вина!

Я ушла. В гараже под домом была микроволновая печь, я спустилась туда, в полной прострации, погрела кашу, а затем поднялась обратно в спальню. Вася, которого оставили играть с дочкой, пока я хожу на кухню, похрапывал, развалившись на кровати, а Лиза лежала рядом с ним и крутила в руках подаренную днем игрушку. Я остановилась рядом с кроватью, смотрела на мужа. И, наверное, именно в тот момент поняла, что больше его не люблю.

Интересно, куда уходит любовь?

Никуда любовь не уходит. Зачастую любовь медленно выгорает в душе. От невнимания, от потери взаимопонимания, интереса и желания общаться, узнавать друг о друге что-то новое. Выгорает от обид и разочарований, от долгих, бесплотных ожиданий. Любовь вытесняет быт и заботы, но с этим можно и нужно бороться. Только при условии, что этого хотят оба. Одному очень трудно плыть против течения. Мне потребовалось довольно много времени, чтобы придти к окончательному выводу – у нас с Васей нет семьи. Есть он, и есть мы с Лизой, отдельно. Конечно, ещё Васины родители, но они всегда на его стороне, за его спиной, как крылья. У меня крыльев не было, поддержки не было. Я так ждала, что моей поддержкой в жизни станет муж, ведь мы были так влюблены. Но не случилось. И я всерьёз растерялась, жила, будто на автопилоте. Каждый день был похож на предыдущий, и не вносил в моё существование никаких перемен.

Вася пропадал с отцом на лесопилке, а я оставалась с дочкой и свекровью в доме. Никто не ругался, никто не предъявлял никому никаких претензий, не скандалил, в доме стояла тишина. Даже разговоров не было слышно. Только за ужином семья общалась, а я лишь присутствовала где-то рядом, с дочкой за компанию. Потому что папе нужно общаться с ребенком, нужно наблюдать, как она растет. А делать это Вася мог только вечером. И то не каждый день.

– Ты моя красавица, – говорил он нараспев, беря дочку на руки. Несколько раз подкидывал Лизу вверх, та начинала безудержно смеяться, Вася улыбался дочери в ответ, а затем с чистой совестью передавал её мне на руки. Его взгляд на моем лице даже не всегда задерживался. Честно, я чувствовала себя няней, приживалкой в их доме. От меня ничего зависело, от меня ничего не ждали, мнения моего не учитывали. И муж, и его родители были убеждены, что я должна быть благодарна за то, что мне позволили стать частью их семьи, взять одну с ними фамилию, жить с ними под одной крышей.

– Что ты делаешь на лесопилке с утра до вечера? – задала я как-то вопрос мужу. Он даже в выходные торопился уйти из дома, в то воскресное утро я сидела на постели, прижимая к себе ещё не до конца проснувшуюся дочь, и наблюдала за его деятельными сборами.

Вася обернулся, взглянул на меня в удивлении.

– В каком смысле? Я работаю.

– Доски пилишь?

Он уловил в моём голосе сарказм и недоверие, и недовольно поморщился.

– Юль, не начинай.

– Я не начинаю, – качнула я головой. – Мне просто любопытно. Может, хотя бы в воскресенье ты останешься дома, и мы куда-нибудь сходим?

– Куда?

– Прогуляемся с ребенком. Зайдем в магазин, выберем ей комбинезон на весну, Лиза из всего выросла.

– Мама сказала, что купит.

– При чем здесь твоя мама? – не сдержалась я. – Я мужа прошу купить дочери одежду, а не его маму. У меня, вообще, муж есть, как считаешь? Или только его мама?

– Как же ты достала скандалить, – неожиданно заявил Вася, а я замерла с открытым ртом. Я обиделась не столько на его пренебрежительный тон, сколько на безосновательное обвинение. Это был наш первый с ним разговор за несколько месяцев.

Я сделала глубокий, осторожный вдох.

– Вася, я думаю, что нам нужно серьёзно поговорить. Обсудить всё.

Он ко мне повернулся.

– Что обсудить? Что в нашей жизни, вообще, можно обсуждать? Тебе плохо живется?

– Не кричи, – шикнула я. – Ты пугаешь ребенка!

– Это ты пугаешь ребенка, – парировал он. – Своими нелепыми претензиями! Да любая была бы рада оказаться на твоём месте! А ты ещё находишь причины жаловаться?