Анна Петровна. Привенчанная цесаревна - Нина Молева

Сколько денег переплатила, чтобы у прислуги в теремах что разведать. Никакого проку. В семье государя одни женщины — что старух, что ровесниц пруд пруди. Не любит их. Сам говорил, и не раз, не любит. Надоели. Так ведь они рядом, а его Аньхен в Лефортове.

Теперь ещё война не задалась. Покуда государь русские войска у Нарвы собирал, шведский король Карл не то что с Данией покончил — в Эстляндии и Лифляндии высадился. Теперь — генералы на ассамблее говорили — на Нарву пошёл. Господи, что-то будет!

1700 года 13 октембрия скончался кир Адриан. Тело покойного окутали в гробу сверх всего зелёным бархатом. Для выноса покойного был изготовлен одр с рукоятками — катафалк, обитый чёрным бархатом. После погребения чёрный бархат с одра и с гробовой крышки был употреблён на покров на гробницу, а остальной роздан кусками на камилавки домовым священникам и другим служебникам на шапочные вершки — в поминовение по святым патриархе.

В день кончины кира Адриана милостыни было роздана более чем трём тысячам нищих, на второй день — 1600 человекам, в день погребения — пяти тысячам, шестистам колодникам в московских тюрьмах и двумстам безместным священникам.

У надгробницы кира Адриана на доске вырезано: «Патриарш свой престол правил десять лет пятьдесят три дни: от рождения своего имел шестьдесят третие лето с октября 2 дня. Его же душу да упокоит Господь в вечном своём небесном блаженстве. Всяк зрящи гроб сей помолися».

* * *

Пётр I, Фёдор Юрьевич Ромодановский,

Никита Зотов

— Надо же, на какой день владыки не стало. Празднество сие любил. Толковал о нём. Как приезжал в Москву архимандрит Афонского монастыря в первый год правления государя батюшки. Как захотел тогдашний патриарх Никон непременно иметь в первопрестольной список древнего образа, а архимандрит Пахомий обещался просьбу его исполнить... Как 13 октября 1648 года прибыл к нам список с тремя афонскими монахами, а государь, патриарх и великое множество народу встречали его у Воскресенских ворот Китай-города. Как пожелала его иметь в своих покоях государыня Мария Ильинична. Как ни за что уступать её никому не хотела...

— Пока не благословила ею дочь свою царевну Софью. Вишь, сколько наговорил, каждый поп многословию твоему, Князь-Кесарь, позавидует. День как день. Вот только теперь разбираться с церковным хозяйством придётся. Случай способный, да и время подошло.

— С чего начинать будешь, государь?

— С монастырского приказа.

— Это как же понимать надо? Приказа?

— А как, по-твоему, князь, можно единообразие в государстве нарушать? Деньги в одном котле быть должны и счёт им один вести следует.

— Да разве, государь, твой батюшка порядок не определил в Уложении-то, без малого полвека назад?

— Потачку великую духовенству дал. Тратился на них без меры. Да ещё Никон тут государство в государстве под своим скипетром устраивать вздумал. Оно и по сей день аукается.

— Так ведь и расходы у них немалые, государь?

— А кто их считал-проверял? Собирают монастыри хлеб с крестьян и запродажный хлеб и скот, деньги немалые, а где те деньги у них, на какие расходы, того не ведомо. Потому и положил я, церковные власти и учреждения, духовные лица и подвластное им население чтоб государству служили. Это у государства право и власть за доходами ихними наблюдать и производительному употреблению оных сурово способствовать... Никому потачки в деле таком не давать. Оставлять им лишь на неотложные церковные нужды и то по строжайшем рассмотрении, вон Зотов указ должен был сочинить, если управился ко времени.

— Управился, государь. Как не управиться, коли на то твоя воля.

— А коли управился, давай читай, что получилося.

«Именным указом Великого Государя, генваря 24 дня 701 году повелевается: дом святейшего патриарха и домы же архиерейские и монастырския дела ведать боярину И. А. Мусину-Пушкину, а с ним у тех дел быть дьяку Ефиму Зотову, и сидеть на патриаршем дворе в палатах, где был патриарший Разряд, и писать МОНАСТЫРСКИЙ ПРИКАЗ, а в Приказе большого дворца монастырских дел не ведать и прежние дела отослать в тот же приказ».

— Ничего больше и не требуется. В остальном Иван Алексеевич порядок наведёт, тут уж сомневаться не приходится.

— А то, что не имел Мусин-Пушкин отношения к делам церковным, государь?

— Тем лучше. Ни с кем не спелся, а он и спеваться не станет. И в Смоленске воеводой был отличным. В Астрахани и вовсе жителей местных от мятежных казаков и кубанцев каменной стеной огородил, да и доходы государственные как оттуда увеличил. Нынче всё время в походах. Такого вокруг пальца не обведёшь, на серой козе не объедешь. Уж коли сам Курбатов за деловую смётку боярина поручился, какие ж сомнения.

* * *

Пётр I, Александр Меншиков, архиереи

— Государь, архиереи просят о приёме. Что изволите им сказать?

— Ты о чём, Алексашка? Почему архиереи? Им следует оплакивать кончину патриарха, а не добиваться аудиенции у царя.

— Но почему же, государь? Они должны знать, кто отныне станет их главой. Говорят, среди них началась нешуточная схватка.

— Схватка? Им не о чём спорить.

— Вы уже выбрали будущего патриарха? Но тогда следует, вероятно, им об этом сказать.

— Никакого патриарха не будет.

— Я не ослышался, государь? Не будет патриарха? Но как же тогда?

— Что можно и чего нельзя? Думаю, Курбатов прав: достаточно будет назначить вместо патриарха местоблюстителя патриаршьего престола.

— Э, да наш прибыльщик и до церкви добрался.

— И, надо сказать, с умом. Другого такого, как кир Адриан, не будет. Да его и не нужно. Как-никак это церковный царь, а местоблюститель станет подчиняться государственным учреждениям, на первых порах Монастырскому приказу.

— Значит, Мусину-Пушкину.

— Значит, ему. А местоблюстителем пусть станет митрополит Рязанский Стефан Яворский. Человек он разумный. Понятия государственные имеет. И свою братию обойдёт, и моих приказов два раза повторять не придётся.

— Да уж, о Яворском плохого слова не скажешь.

— И не надо. Ты думаешь, просто мне было с покойным владыкой, хоть и ладили мы с ним во всём. Об одних постах сколько разговоров пустых было. Я постов не признаю, признавать не собираюсь и солдат моих голодом морить не намерен. Дело солдата — война, а монахов — пост и молитва. Так ведь не решился Адриан на такое благословение. Пришлось к константинопольскому патриарху писать, чтобы своё позволение дал. Тот-то, известно, не откажет, с нашей державой ссориться не станет. Куда ему без нас. А насчёт архиереев... Здесь они, что ли?

— Здесь. Как им ни отказывал, что государь, мол, занят, упорствуют. Сказали, что готовы на морозе хоть неделю у дворца сидеть, лишь бы разговору с вашим величеством дождаться.