Напрасная надежда - Юлия Бушмарина

— Только давай без высказываний о том, что я поступаю низко, трусливо и все тому подобное.

— И не собиралась, — с некоторой долей возмущения ответила Ксения, а мужчина все же взглянул на неё, понял, что она сказала это искренне и немного успокоился. Хотя его напряженность все равно ощущалась в каждом движении, нервное возбуждение, исходившее от него, витало в воздухе.

— Не думай, что мне легко это даётся! — снова сказал мужчина, а Ксения, покачала головой, давая понять, что и мысли такой не было, а он продолжил, ему явно нужно было выговориться, — Петя был моим другом… Конечно, такое могло произойти в любом месте, но здесь все иначе, эта долбанная изоляция! Несколько человек на краю света, которые зовут друг друга семьей! Только это не семья! Моя настоящая семья за тысячи километров, а я даже не могу поговорить с ними в такой трудный момент! Семья же должна поддерживать в любых решениях, а тут что? — Богдан посмотрел на девушку, в его взгляде было столько обиды, а в голосе столько горечи, что ей стало жаль мужчину, но она ничего не ответила, хотя он ответа и не ждал, а просто продолжил, — возможно, это и слабость, но не трусость, в коей меня тут обвинил каждый! Просто я не такой, как все здесь! У меня полноценная жизнь там, дома! Я ни от чего не бежал, никому ничего не пытался доказать, никого не терял, не стремился забыться в этой глуши! Меня позвали сюда Илья и Пётр, потому что им здесь нравилось! А теперь я виноват перед всеми за то, что не разделил их страсти! Вернее, страсти Ильи, потому что страсть Пети к этим льдам привела его к смерти!

— Тебе не нужно ни перед кем оправдываться, это твоё решение, каким бы оно не было, — за его спиной раздался голос Ильи, который неслышно зашёл в кухню.

— Да что ты? — ещё более нервно обернулся Богдан на вошедшего мужчину, который, судя по виду, слышал каждое слово.

— Да! — резко ответил Илья, заставив Богдана замолчать, — так или иначе, для всех нас смерть нашего коллеги, нашего друга, стала ударом! Мы все пытаемся справиться с потерей, как можем! А твой отъезд — это ещё одна потеря! — его голос из властного и грубого стал тихим, а Богдан замер при этих словах.

— Потеря коллеги, без которого работа может занять больше драгоценного времени!

— Да к черту работу! Ты знаешь меня столько лет! Неужели я хоть раз дал понять, что работа мне важнее людей?!

— Да ты посмотри на себя! — взорвался Богдан, — сидишь здесь уже год! Жена и ребёнок видят тебя короткими периодами между командировками! В этот момент они тебе важнее? Или в тот момент, когда у Вадоса умер отец, а ты не отпустил его на похороны? А может быть теперь, когда я сказал, что не могу больше здесь находиться, и все посчитали меня предателем? И ты в первую очередь при этом отвернулся от меня! А теперь ты говоришь, что мне не надо оправдываться?! Да, черт побери! Мне не надо оправдываться, потому что моей вины в том, что я не одержимый баран, нет!

Наступило тяжёлое молчание, оба мужчины смотрели друг на друга налитыми злобой глазами. Но как только Богдан выкрикнул последние слова, тут же понял, что сказал лишнее, и первым опустил взгляд. Ксения широко раскрытыми глазами наблюдала, как ожесточенность на лице Ильи сменилось чувством вины и грустью. Было видно, что ему много чего хотелось выкрикнуть в ответ, дать волю своим эмоциям, бушевавшим огнем в его глазах, но он лишь тяжело вздохнул, молча глядя на Богдана. Тому стало не по себе, и уже абсолютно другим тоном он заговорил так, словно хотел загладить то, что только что наговорил:

— Я не хотел… Черт! Прости, эти слова были лишними, особенно учитывая ситуацию…

Илья вскинул руку, прерывая его:

— Проехали.

Богдан вскочил и вышел, так и оставив еду на столе нетронутой. Ксения стояла около плиты и молча смотрела, как начальник станции проводил взглядом вышедшего мужчину, а потом перевел взгляд на девушку:

— Вот так вот… — неопределенно проговорил он и тоже вышел из кухни. Ксения моргала глазами, приходя в себя после такой эмоциональной ссоры двух мужчин, обе стороны которых она понимала и понимала ту обиду, которую испытывали оба.

— Привет, все нормально? — спросила Света, зашедшая в кухню сразу после того, как из нее выбежал Илья.

— Да не сказала бы, — садясь напротив ответила девушка.

— Я слышала крики Богдана… Можно сказать, что в один день Илья лишился двух друзей…

— Не говори так! — довольно резко ответила Ксения, и тут же добавила более мягко, — потеря Петра — это трагедия, да! Но Богдана никто не терял! Он просто хочет вернуться к своей прежней жизни! И раз они были друзьями много лет, я уверена, пройдет время, и они простят друг другу эти слова и поступки, сказанные и сделанные в минуты скорби!

Какое-то время женщина недоверчиво смотрела на девушку, а потом кивнула, принимая её точку зрения:

— Наверно, ты права…

Следующие несколько часов Ксения кормила завтраком всех пришедших в столовую и готовила обед. Как только открывалась дверь кухни, она невольно бросала взгляд в ту сторону, ожидая увидеть Руслана, ей хотелось поблагодарить его за прогулку, которая принесла ей столько положительных эмоций, и за то, что он перенёс её в комнату, хотя этого поступка девушка никак не могла понять. Но он так и не зашел. Когда посуда была перемыта, а еда приготовлена, Света снова зашла в кухню:

— Через несколько часов прилетит самолет… Нужно проститься с Богданом и … Петром…

— Петром?

— Да… Его тело перенесли в ангар, он ближе к месту, где будет стоять самолёт. Ты пойдёшь?

Девушка отрицательно покачала головой, а Света понимающе кивнула и, надев верхнюю одежду, вышла на улицу. Ксения тоже оделась и вышла почти сразу за женщиной. Около ангара собрались все жители станции, не было только Богдана. Девушка прошла в соседний жилой барак, который выглядел абсолютно идентично её бараку, и постучала в комнату гидролога, а когда никто не ответил, слегка толкнула дверь, та поддалась. Мужчина сидел на диване и просто смотрел в окно, рядом стояла собранной большая дорожная сумка. Богдан посмотрел на девушку ничего не выражающим взглядом и снова отвернулся, а Ксения тихо сказала:

— Я хотела сказать, что рада нашему знакомству… Мне очень жаль, что все так сложилось. Желаю тебе скорее встретиться со своей семьёй.

Сказав это, она уже повернулась, чтобы выйти, но мужчина окликнул её: — Ксюша…

Она остановилась.

— Спасибо. Мне важно знать, что хоть кто-то не считает меня здесь последней сволочью.

— Они тоже так не считают, — мягко улыбнулась Ксения и вышла в коридор. Она вернулась в свой барак, стараясь не смотреть на собравшихся у ангара. Ей было жутко смотреть на мертвого мужчину, и она не смогла пересилить себя, чтобы подойти и с ним попрощаться.

В своей комнате она прилегла на диван и уставилась в потолок. Странное чувство охватило её, словно нереальность всего происходящего, словно сон, но не кошмар, от которого хотелось избавиться, а просто сон, на который она, словно на фильм, смотрела со стороны. Ксения до сих пор не могла осознать, что решилась на подобную жизнь. Девушка, привыкшая к дорогим нарядам и ресторанам, престижной работе и высоким перспективам, а теперь ничего этого нет, она одна на краю света, в крошечной комнатке барака, не имея никаких удобств, кроме душа и жесткого диска у своего компьютера, чуть не погибла сама и наблюдает, как пытаются смириться с потерей люди, которые успели ей понравиться, но остаются чужими. Правильно ли всё это? В своей ссоре с Ильёй Богдан сказал, что он не такой, как все здесь, что он ни от чего не бежал… А она сбежала. Она понимала это и раньше, постоянно повторяла себе это, но теперь смогла более широко оценить произошедшее в её жизни. Она устала бороться, устала терять и в результате осознанно лишилась всего и всех… Не это ли говорит о его победе?