Человек страха - Дин Кунц

Темень стояла непроглядная, даже инфракрасные очки не спасали. Я замер, прислушиваясь. Меня внезапно осенило, что зверь сейчас, возможно, пригнувшись, движется по тропинке за густым кустарником к тому месту, откуда ему проще было бы совершить прыжок. Я выбранил себя за то, что промазал, извиняя себя лишь тем, что зверь слишком быстро двигался и попасть в такую мишень было вообще невозможно. Не дожидаясь, пока он атакует, я стал пробираться назад через кустарник, держа наготове оружие и пытаясь уловить, куда следует целиться.

На расстоянии сотни ярдов от меня, посреди полянки, возвышался небольшой бугорок. Если бы мне до него добраться, я бы мог обозревать местность с высоты, обнаружить мутанта, когда он зашевелится, и не дать ему близко подобраться ко мне. Я начал осторожно продвигаться к холмику. Звать на помощь было бесполезно. Не успев достигнуть гряды, отделявшей меня от лагеря, крик полностью растворился бы в глухом лесу.

Ветер был не просто холодным. Он был ледяным и пронизывающим. Я продрог до костей.

Добравшись до холмика, я обнаружил, что это вовсе никакой и не холмик. Полянка была покрыта густым клевером, который на опушке достигал в высоту лишь нескольких дюймов, а к середине становился все выше и образовывал этот самый бугорок в пять с половиной футов высотой, похожий на шляпу гриба. Остановившись, я повернулся, чтобы идти назад, но обострившийся за годы охоты инстинкт самосохранения приказал мне остановиться. Где-то впереди, поджидая меня, засел зверь. Где именно — я не знал, но возвращаться тем же путем было равносильно самоубийству. Единственно правильное решение в моей ситуации — это продолжать отступать через поляну, затем к гряде, перебраться через нее и очутиться в лагере. Я отступил.

Сделать это было гораздо труднее, чем сказать.

Преодолев полпути, по плечи утопая в густой растительности, я услышал поблизости яростное рычание и фырканье.

Я остановился и замер, стараясь даже не дышать. Где-то совсем рядом, спрятавшись под зыбкой поверхностью клевера, двигался зверь и вынюхивал меня. Поддавшись минутной панике, я выстрелил. Выстрел выжег в море клевера открытое пространство размером с человека. Рычание не прекратилось, теперь оно было еще ближе. Я заставил себя успокоиться. От такой бесцельной стрельбы толку мало, она лишь раздразнит зверя.

Вокруг свистел ледяной ветер.

Наконец я увидел то, что искал. Зыбь на поверхности клеверного моря. Если через него двигалось, пригнувшись, такое большое тело, оно должно было оставить след на поверхности. Прицелившись в это место, я...

...метнулся в сторону, чтобы уклониться от прыгнувшего на меня зверя! Чуть было не задев меня, он проскочил мимо и нырнул в клевер, исчезнув в зелени. Я выстрелил в это место, но он был уже далеко. Мое сердце бешено стучало. Я снова внимательно вгляделся в поверхность клеверного моря.

Он снова прыгнул. На этот раз, несмотря на то, что я отчаянно дернулся в сторону, ему удалось зацепить меня когтями. Кровь брызнула из раны на плече, а затем вязким потоком заструилась по телу. Всю руку от плеча до кисти прострелило словно огнем, и я переложил пистолет в здоровую ладонь.

Заставляя себя не обращать внимания на боль, я снова огляделся в поисках зыби на клевере, обозначавшей присутствие противника, уже почти приготовившись к тому, что зверь сожрет меня прежде, чем я его обнаружу. И когда по моим ногам снизу вверх уже поползла сковывающая усталость, я засек его. Тщательно прицелившись, я выстрелил. Зверь выпрямился во весь рост, схватившись за бок, и покачнулся. Дрожа, я выстрелил еще раз и ранил его в ногу. Из раны хлынула кровь. Я снова прицелился.

И тогда вдруг все затуманилось, слилось и превратилось в медленный поток действий, лишь подсознательно отмечавшихся в моем мозгу. Зверь, пошатываясь, пытался уйти... Я не мог выстрелить... Зверь что-то сделал, и я не мог выстрелить... Курок был как каменный... Ночь поглотила его... Я потерял сознание.

Потом я увидел солнце и услышал пение птиц, надо мной склонилось прекрасное лицо Лотос, она вливала мне в рот что-то теплое. Потом Дикий испортил картину, сунув в нее свою лошадиную морду.

— Что случилось?

— Мы нашли тебя в клевере. Почти мертвым. Что это было?

С их помощью мне удалось подняться. В голове у меня гудело, как после катания на американских горках, потом шум постепенно улегся.

— Я застрелил его. Во всяком случае ранил. Он хотел меня убить.

— Почему же ты его не убил? — спросила Лотос.

— Кажется.., он выбил у меня оружие.

— Нет, — возразил Дикий. — Когда мы тебя нашли, пистолет был у тебя в руке. Ты, вероятно, держал его, когда зверь уходил. Ты так вцепился в него, что мы его едва смогли вынуть из твоих пальцев. Почему ты в него не выстрелил?

Я попытался припомнить. Я вспомнил сине-белый витралуч, разорвавший темноту. Потом какое-то восклицание, которое у меня не вырвалось. Потом я не мог выстрелить. Я пересказал им свои воспоминания.

— Гипноз? — недоверчиво произнес Дикий.

— Не думаю. Я не был в трансе. Это что-то.., что-то другое.

— По-моему, нам пора рвать когти, — сказала благоразумная Лотос, — иначе мы кончим так же, как Гарнер. Извини, Дикий, но так оно и будет! Нужно заводить мотор и поскорее смыться.

— Нет, — произнес я, стараясь выглядеть бодрее, чем был на самом деле. — Мы возьмем его. Я знаю, что возьмем.

— Но есть и другая работа, более легкая, — возразила она.

— Мы пролили свою кровь, — сказал Дикий. — Когда проливаешь свою кровь на охоте, ты обязан достать зверя, чего бы это ни стоило. Речь идет о мести.

Передернув своими легкими голубыми крыльями, Лотос пронзила меня насквозь своим самым ядовитым взглядом.

— И для тебя ведь это значит нечто большее, так, Энди?

— Да, — пробормотал я. Нет смысла скрывать что-либо от Лотос, от ее глаз, которые проникают прямо в душу. — Да, видимо, так. Хотя я не знаю, что именно. — И я снова отключился.

* * *

Два дня спустя.

Все мои раны благополучно затянулись. Зверя мы с тех пор не видели, но у нас хватало опыта, чтобы не подумать, будто он уполз и издох в своей берлоге. В нашей работе это опасно: стоит на секунду успокоиться — и тебе конец. Мы решили, что он просто вернулся в свое логово где-то в лесу, чтобы зализать раны. Мы перестали строить предположения по поводу того, почему я не смог убить его, когда имел такую возможность, поскольку это была не самая интересная тема для разговоров. Потом обычно снятся кошмарные сны.

Оставив все относительно тяжелые вещи в летуне, мы нагрузились переносными матрасами, пищей, водой и оружием. В основном оружием. Внимательно изучив следы чудовища (человекоподобные, с четырьмя пальцами, каждый из которых заканчивался острым когтем), ведущие прочь от места столкновения на полянке с клевером, мы углубились в лес. На второй день похода мы нашли место, где он упал и отлеживался, чтобы собраться с силами и пойти дальше. На третий день следы привели нас к Харрисбургскому кратеру — там они заканчивались.