Западный зной - Чингиз Абдуллаев

Он устало прошел на кухню прямо в трусах и в майке. Открылхолодильник и достал колбасу, сыр, масло. Нарезал уже немного засохший хлеб. Ипринялся жевать, только сейчас почувствовав, какой он голодный. Когда он вышелоттуда, первое, о чем он вспомнил, была Элина. Поэтому он ей и звонил. Элина.Может, он что-то говорил и про нее, ведь его мысли были все время заняты этойженщиной. Он все равно не узнает всей правды. Все, что он там делал. Все, чтоговорил. Как говорил. Каким тоном. С каким настроением. Как оцениваются егоответы. Об этом доложат самому Большакову, и тот будет принимать решение. Иликто-нибудь из его заместителей. А может, есть кто-то другой, более главный.

Он отправился спать, даже забыв про душ, который собиралсяпринять. Перед тем как пройти в спальню, он оглядел квартиру. Нужно найтидомработницу, чтобы здесь убраться, подумал он. Вчера он звонил в больницу, гдележала его бывшая домработница, и с удовлетворением узнал, что она ужевыписалась. Но пока она еще чувствует себя достаточно слабой, нужно кого-тонайти. Он не любил, когда в квартире были беспорядок и грязь.

В эту ночь он не выключил свой мобильный телефон. Но телефонмолчал. Ему никто не звонил. На следующее утро он проснулся в половиневосьмого. И сразу позвонил Элине. Мобильный был отключен, а городской она сноване взяла. Он разочарованно положил трубку. Сегодня нужно было опять идти нановые процедуры к Иосифу Наумовичу. Интересно, какое заключение они сделают вконце сегодняшнего дня. Или они ему никогда не скажут? Караев отправилсябриться, решив, что позавтракает после.

В это воскресенье он пробыл под землей еще восемь часов. Наэтот раз уколы показались особенно болезненными, а вопросы злыми и жестокимиодновременно. Было полное ощущение одиночества и какой-то детской обиды, словноздесь специально собрались люди для того, чтобы свести с ним счеты, намереннооскорбить или обидеть его, вспомнить самые гадкие сцены из его детской жизни. Вкакой-то момент ему даже захотелось заплакать и позвать свою маму.

В половине девятого вечера они наконец закончили всепроцедуры и Караеву разрешили одеваться. Затем Иосиф Наумович пригласил его вкомнату, где так вкусно пахло.

— Здесь ваш ужин, — сообщил психолог, — выдолжны все это съесть. Это не просто еда, которой вас решили покормить. Выпотеряли слишком много сил, и поэтому вам нужно съесть все, что вам предложат.И выпейте красного вина, вам сейчас это полезно.

— Можно подумать, что вы меня облучалирадиацией, — пошутил Караев.

— Мы облучали вашу душу, полковник, — без тениулыбки ответил психолог, — это гораздо опаснее. И страшнее. Причемнеизвестно, кому должно быть более страшно. Нам или вам. Поужинайте иподнимайтесь наверх, вам вернут ваш телефон, и вы сможете уехать домой.

— А потом?

— Это вне рамок моей компетенции. Потом вам позвонят искажут, что нужно делать. Но это не ко мне.

— Я могу узнать, какие результаты вы получили? —спросил Караев. — Все-таки интересно. Мне уже пятьдесят шесть, и я вряд листану меняться или развиваться. Своего потолка я уже достиг. Как вы считаете?

— Не уверен, что достигли, — улыбнулся ИосифНаумович. — И вообще человек не знает, когда он достигает пика своейформы. В политике или в творчестве. У некоторых это случается и послесемидесяти. Аденауэр, например. Или Тициан, живший девяносто с лишним лет. ПоэтСергей Михалков женился, когда ему было далеко за восемьдесят. Сейчас емудевяносто три. Как говорят в таких случаях, не зарекайтесь. Тело у вас здоровое,сильное. Физиологически вам лет сорок, сорок пять. Самый расцвет физическойформы. Что касается вашего душевного состояния, мне кажется, что вы еще сами нерешили, как вам нужно поступить. И поэтому вас мучают сомнения.

— Да, — согласился Караев, — именно так.

— В таком случае не нужно себя терзать. Задайте себенесколько очевидных вопросов. Чего вы хотите? Чем вы будете платить за своежелание? Если потерей душевного комфорта, то ни одна работа в мире не стоиттакого стресса. Одним словом, вам нужно разобраться в ваших чувствах.

— Я понимаю, — согласился Караев.

— И последнее. Кто такая Элина? Несколько раз за этидва дня вы говорили о ней. Мы проверили ваше досье, но не встречали тамчеловека с таким именем. Что это? Навязчивая идея? Героиня какой-то книги? Илиидеальный образ, который вы себе представляете?

— Это идеальный образ, — улыбнулся Тимур, —но реально существующий.

— Я так и думал. Вы еще вдобавок можете и влюбляться.Прекрасно. Значит, ваше душевное состояние способно вместить в себя целую гаммучувств. От возвышенной любви до горечи утраты своего товарища. У меня все.Можете поужинать и поехать домой. До свидания.

Ужин оказался вкусным и необыкновенно калорийным. Он выпилдва бокала вина и отказался от фруктов, которые ему подали сразу после десерта.На этот раз ему не разрешили садиться за руль, пояснив, что его «Вольво» емупривезут завтра на стоянку. Сегодня его отвезут на другой машине домой. Тимурне возражал. Приехав домой, он снова набрал ее телефоны. Мобильный по-прежнемубыл отключен, а городской не отвечал. Это уже было похоже на издевательство. Онположил трубку, твердо решив больше не звонить. И перезвонил через десятьминут, получив такой же результат.

В эту ночь он снова видел кошмары. Вместо Иосифа Наумовича вкресле сидела Элина, которая внимательно исследовала содержимое его тела,словно копаясь в тайниках его сердца и легких.

— Вы слишком легко верите людям, — строго говорилаЭлина, и он не знал, как ей отвечать. Среди ночи, проснувшись в третьем часу,он взял трубку и перезвонил. Мобильный был все еще отключен, а городской неотвечал. Он положил трубку телефона и повернулся на другой бок. Разочарованиебыло достаточно сильным. Это была уже не ревность. Он чувствовал гнев ипустоту. В конце концов, она должна понимать, что так нельзя поступать. Завтрабудет понедельник, и он постарается найти ее на работе. Интересно, какимисловами она попытается оправдаться. Или она не будет защищаться, считая, чтовсе происходившее в порядке вещей. Посмотрим, что будет завтра, подумал он, передтем как заснуть.

Виктория снова уехала в Москву. С тех пор как у нихпоявилась эта возможность, она уже в третий раз летает в Москву. Наверно,хорошо, что летает. Рассказывает, что все изменилось. В центре Москвы почтиодновременно снесли все гостиницы, о которых помнил Ползунов, — «Москва»,«Россия», «Минск» и «Интурист». На их месте возводились другие отели с другойзвездной категорией. Повсюду шло строительство. Виктория рассказывала оневероятных ценах в московских бутиках и ресторанах. После щадящих и дешевыхцен американской глубинки им даже цены в Нью-Йорке казались предельно высокими,а цены в Москве вообще выглядели астрономическими.

Он взглянул на себя в зеркало. По утрам он брился безопаснымлезвием, не признавая элетробритвы. Эта привычка осталась у него послеАфганистана, где невозможно было применять электробритву. Он потрогал выбритоелицо и остался доволен. Сегодня воскресенье. Он может заехать к Изабелле,поужинать вместе с ней и остаться на ночь у нее. А утром поехать на работупрямо из ее квартиры. Она живет на Манхэттене, и так будет гораздо удобнее.Нужно будет ее предупредить, что он приедет. Но он позвонит позже, сейчас онанаверняка спит. Изабелла была сотрудницей художественного салона, и ее основныепрезентации и встречи приходились на вечернее время.