Слишком красивая, слишком своя - Татьяна Тронина

– Ну конечно!

– Кстати, Надя, ты была вовсе не обязана расплачиваться за Лилю и Раю, – все так же строго произнесла Альбина. – Только за себя.

– Как? – растерялась Надя. – Они же забыли это сделать…

– Вот именно – они! Администрация не имела права тебя задерживать и что-либо от тебя требовать.

– Разве? Но…

– Никаких «но», – категорично перебила ее Альбина. – Ты должна была заплатить только в том случае, если бы вы вместе снимали один номер на всех. А поскольку вы снимали разные, то ты никакой ответственности за Лильку с Раей не несешь.

– Аля… – потрясенно сказала Надя. – Что же ты мне сразу об этом не сказала! Да еще приехала меня выручать!

– Потому что ты была одна. Закон законом, но тебя действительно могли не выпустить из санатория – в этой глуши все возможно. Заперли бы в номере, как в долговой яме, и ждали, когда твои подруги деньги привезут.

– Ну, Алька, такое вряд ли возможно… – смущенно произнесла Надя. – А вообще, спасибо тебе огромное…

– Ах, Наденька, перестань! – вздохнула Альбина. – И давай забудем обо всем этом поскорей.

Они мчались по широкому шоссе – стремительно и ровно. Солнце на западе заваливалось за тучу.

– Ночью дождь будет… – пробормотала Альбина.

– Прогноз слышала?

– Нет, я чувствую…

«Вот и закончился наш отпуск. Да еще не слишком удачно… И ничего он не изменил в нашей жизни. Особенно в моей. Нет, правда, я бы очень хотела влюбиться! – снова подумала Надя, глядя в окно. – Только почему-то не получается…»

У въезда в город они с Альбиной попали в пробку. Продвигались вперед с черепашьей скоростью, подолгу стояли у каждого перекрестка. Давно стемнело.

– Вот что, Надя… – сказала Альбина. – Мой дом будет за следующим поворотом, а до твоего еще полчаса пилить, не меньше – да и то, если в центре пробок не будет, в чем я сильно сомневаюсь. Может, переночуешь у меня?

Голос у нее был утомленный, а лицо слишком бледное. Может быть, тому виной было призрачное городское освещение, но тем не менее Надя разволновалась. Альбина сегодня и так совершила настоящий подвиг ради нее!

– Конечно-конечно, – энергично согласилась Надя. – А завтра я прекрасно доберусь до дома на метро…

Она проснулась среди ночи – за окном шумел дождь. Монотонный, упрямо приближающий осень, долгий августовский дождь…

Надя включила ночник у изголовья.

Все вокруг было незнакомым, чужим. Порядок в комнате царил просто идеальный. Мебели мало, но вся она была идеально подобрана – строгий минимализм и простота, никакого сравнения с Надиной безалаберной квартиркой. Простыни пахли тоже как-то по-особенному…

До того Надя у Альбины бывала всего несколько раз, и вызвано это было вполне объективными причинами. Во-первых, Альбина жила теперь, после замужества, довольно далеко, во-вторых, нельзя было мешать Леонтию Велехову, Альбина сразу внушила это всем своим подругам, и в-третьих, здоровье у Альбины было не то, чтобы можно было надоедать ей слишком частыми визитами.

Полежав некоторое время с открытыми глазами, Надя пришла к выводу, что ни за что не уснет, если не выпьет воды. Тогда она тихонько встала, накинув поверх ночной рубашки огромную Альбинину шаль, вышла из комнаты и побрела по длинному темному коридору. Комнат у Велеховых было четыре – так что заплутать в них довольно легко. «Господи, да где ж у них кухня?!» – уже начала нервничать Надя, открыв вторую дверь в какую-то комнату.

Но кухню она наконец нашла. Закрыла за собой дверь, ведущую в коридор, и нашарила выключатель. Знаменитая Альбинина кухня – потрясающий абрикосовый цвет панелей и стен и духовка с грилем.

Вода была в стеклянном графине.

Надя напилась и открыла окно. Ветра почти не было, и неумолчно шелестел дождь. Она стояла так долго, словно завороженная, пока кто-то не кашлянул за ее спиной.

– Не холодно? – спросил Леонтий Велехов. Он появился бесшумно, словно возник из ниоткуда.

– Нет, – быстро ответила Надя, запахнувшись в шаль. – Я дождь слушала. Наверное, надолго зарядил… Я вас не разбудила? Я Надя, подруга Альбины…

Вчера вечером Надя не видела Леона, он заперся в своей студии, работал. Они с Альбиной выпили чаю и легли спать.

– Нет, все в порядке… Я помню тебя, Надя, и мы на «ты», а не на «вы»… – засмеялся Альбинин муж.

– Разве? Ах, ну да… – Трепет и почтение, которые Альбина испытывала перед собственным мужем, передались и Наде. Она совершенно не знала, о чем полагается говорить с композиторами. Пожалуй, пора вернуться к себе в комнату…

– Я тоже пришел дождь послушать, – неожиданно заявил Леон. – У меня в комнате беда с окнами – просто так и не откроешь. Какой-то хитрый механизм, который я еще не вполне освоил…

– А зачем?

– Что – зачем?

– Зачем тебе понадобилось слушать дождь?

– А тебе? – улыбнулся он.

Леонтий Велехов, ухоженный Альбиной, выглядел очень даже неплохо. Она заставила его сменить прическу – никакого намека на прежнюю буйную шевелюру, теперь его светло-рыжие волосы были подстрижены. Очки в весьма приличной оправе. Джинсы, футболка – специально для дома. Он был высокий, худощавый, нескладный, но очень милый. А улыбка буквально преобразила его.

– Не знаю… – пожала плечами Надя. – Просто так.

– Это музыка, – сказал Леонтий и встал рядом с ней. – Ты слышишь?

– Нет, – честно ответила Надя. – Просто дождь. Он шумит, и довольно монотонно. Успокаивает.

– Это только первое впечатление… – покачал головой Леон и вдруг спохватился. – Надеюсь, я не выгляжу ненормальным? Сейчас объясню, почему я пытаюсь в звуках дождя уловить музыку… Слушай. Сначала тишина, но она такая… – он пошевелил пальцами, подыскивая нужное слово, – объемная, действительно наполненная тихим монотонным шумом. Она успокаивает – но ее покой обманчив, потому что постепенно, не сразу, начинаешь различать всякие оттенки и интонации. Налетает порыв ветра – легкий, он приносит звуки с другого конца города, может быть, с другого края земли… Звенят провода. Быстрое стаккато капель по карнизу, сорвавшихся с крыши. Этот шум можно разложить по отдельным звукам, по нотам… В нем есть все, стоит только прислушаться. Чьи-то разговоры, обрывки других мелодий, смех, вздохи разочарования… Дождь соединяет все, каждая капля, упавшая с неба, несет в себе кусочек чужой жизни. И твоей – тоже…

– Моей? – переспросила Надя.

– Не конкретно твоей, а вообще… Нет, ну и твоей тоже, конечно.

Они стояли молча у открытого окна, глядели на темные мокрые деревья, на блестящий в свете фонарей асфальт, на темно-сизое ночное небо…

– Нет, не получается, – наконец произнесла Надя. – Не слышу ничего, кроме дождя. Я, если ты помнишь, переводчица… То есть человек, связанный со словом. Словом-то все можно выразить, а вот как сделать это с помощью нот?