Девочки с большой дороги - Марина Серова

Малоубедительно! А если предположить, что покушения на моего клиента и похищение его сына организованы людьми, не имеющими никакого отношения к Зубченко-старшему? К примеру, в роли похитителей выступают люди, хорошо знающие Егора. Возможно даже, кто-то из его приятелей… Они отлично знали все и о самом Егоре, и о его отце, знали и номер рабочего телефона, по которому можно было позвонить Зубченко-младшему, назвавшись представителями фирмы, заинтересованной в сотрудничестве с банком. Преступникам не составило бы труда вызвать молодого человека на встречу, а затем похитить. Кстати, прежние нападения на Зубченко-старшего могли понадобиться для нагнетания обстановки, дабы заставить мужчину подчиняться их требованиям беспрекословно, не обращаться в милицию… Иначе говоря, преступники его просто запугивали, подготавливая почву для дальнейших действий».

Эта версия выглядела более правдоподобной…

И если все действительно так, остается только придумать, как вычислить этих ребят.

Внезапно из коридора донесся вопль жены Зубченко:

— О боже… Женя, Толя!!

Я поспешно приняла вертикальное положение, собираясь вскочить с кровати, но позабыла о своем состоянии. Перед глазами замелькали черно-фиолетовые сферы… Пришлось немного подождать и далее действовать более осторожно. Придерживаясь руками за стену, я потихоньку выбралась в коридор.

Там Анатолий Степанович в наспех наброшенном халате и его жена уже что-то читали, склонившись над листком бумаги. Мне не составило труда догадаться, что это очередное письмо от похитителей.

— Что пишут? — почти равнодушно спросила я.

— Напоминают, что времени у нас осталось мало и что если мы не соберем нужной суммы к сроку, то больше Егора не увидим, — уныло сообщил Зубченко. — Теперь они требуют перевести деньги на счета трех разных фирм и предупреждают, что, если эти фирмы вдруг начнет кто-то проверять, никакого обмена не состоится и Егора убьют… Если же мы все сделаем именно так, как они требуют, Егора пришлют домой на поезде через восемь часов после того, как деньги окажутся у них… Думаете, блефуют?..

— Я уже даже не знаю, что и думать, — честно ответила я. — Единственное, что сразу бросается в глаза, так это их наглость. Ребятки ведут себя слишком уж бесцеремонно… Похоже, что они ничего не боятся и абсолютно уверены в безнаказанности. Их нахрапистость существенно осложняет дело…

— Может, все же обратиться за помощью в милицию? — задумчиво предложил Зубченко.

— Нет, ни в коем случае! — встрепенувшись, зачастила Любаша. — Ты что, хочешь, чтобы Егора убили? Нет, не позволю… Мы должны собрать необходимую сумму! Снимем все, что осталось на счету, займем… Только не в милицию, прошу тебя, Толя!

— А если мы не соберем всей суммы? — засомневался Зубченко. — Или они запросят еще, так и не отпустив Егора… Кто может гарантировать, что они выполнят свои обещания, что их требования на этом прекратятся? Если бы они хоть позвонили, мы бы могли все обговорить… Но они ведь даже не звонят!

— Постойте-ка! Где конверт, в котором пришло письмо? — спросила я, кое о чем подумав. — Кто прикасался к нему руками?

— Наш сосед и я, — непонимающе произнесла Любаша. — А что?

— Появилась одна мысль. Думаю свозить конверт на экспертизу, вдруг на нем имеются отпечатки пальцев…

— Да их там море, — взмахнул руками Зубченко. — Конверт продавался в киоске — значит, к нему прикасался киоскер. Из почтового ящика доставал сосед — значит, на нем есть отпечатки пальцев соседа…

Я не дала Зубченко возможности закончить перечисления.

— А на внутренней стороне? Ведь, когда письмо вкладывали, преступники касались внутренней поверхности конверта. Мне кажется, идея стоящая. Вдруг кто-то из похитителей имеет судимость? Тогда… поиски упростятся.

— А если нет? — Анатолий Степанович пристально посмотрел на меня.

— Нет — значит, нет! Но проверить-то не помешает… Или у вас есть какие-то другие соображения по поводу дальнейших действий?

По комнате пронесся вздох разочарования. Затем Анатолий Степанович расправил полы халата, сел в кресло, выдержал паузу и произнес:

— Наверное, вы правы, хвататься следует за любую ниточку. Кто знает, какая из них приведет к выходу из этого загадочного и запутанного лабиринта. Вы отвезете письмо на экспертизу, а я тем временем займусь сбором денег.

— Что значит — я отвезу? — удивилась я.

Зубченко поднял на меня глаза. Пришлось объяснить ему причины своего недоумения:

— Неужели вы забыли о том, что с нами только что приключилось? Я ваш телохранитель и не должна допустить повторение чего-либо подобного. А значит, обязана постоянно находиться рядом с вами. Или вы — рядом со мной, как вам больше нравится…

У Зубченко нашлись возражения:

— Да, но в таком случае мы потратим уйму времени, тогда как, действуя по отдельности, могли бы…

— Я не оставлю вас одного, — упрямо повторила я.

— Ладно. В любом случае о результатах экспертизы наверняка можно будет узнать по телефону. Я прав?

Я кивнула.

— Вот и отлично. Значит, решено — завезем письмо, а затем займемся сбором денег. А пока… давайте все же попробуем отдохнуть. Завтра нам предстоит тяжелый денек!

— Женя, тормозите! — подпрыгнув на сиденье, выкрикнул Зубченко.

Я резко свернула к обочине и, надавив на тормоза, повернулась к заказчику:

— Что случилось, что-то забыли?

— Нет, но нам только что перебежала дорогу черная кошка…

— И всего-то? Не думала, что вы верите в приметы…

— Не верю, — согласился Зубченко, — но, когда в твоей жизни происходит такое, начнешь верить хоть в самого черта.

— Глупости все это, — вновь трогаясь с места, с усмешкой заметила я. — Самая страшная примета: если черный кот разобьет зеркало пустым ведром, быть апокалипсису! Но такое, как вы сами понимаете, просто нереально. Расслабьтесь, все будет хорошо.

— Вашими бы устами… — Анатолий Степанович вздохнул и повернулся к окну.

Я же сосредоточилась на дороге. Сейчас мы как раз направлялись к месту работы Зубченко, где тот хотел попросить у руководства в долг недостающие деньги.

Конверт на экспертизу мы уже доставили, а результаты следовало ожидать лишь к середине дня. Анатолий Степанович с самого утра пребывал в крайней степени возбуждения. Чувствовалось, что он взволнован и очень боится за сына.

Впереди показалось здание научно-исследовательского центра. Со всех сторон его окружал высокий забор с колючей проволокой. На въезде размещалась будка с охранником, проверяющим пропуска. Анатолий Степанович, едва мы стали приближаться, приготовил свой.

— Скорее всего, вам на территорию центра войти не позволят, так что придется подождать меня здесь, в машине, — предупредил он. — У нас тут с этим строго.